Черная вдова - Павел Мариковский

Оса ощупывает свою жертву усиками, затем скрывается. В рыхлой земле тенистого углубления логова она поспешно делает небольшую норку. Во все стороны летят комочки земли. Иногда энергичная строительница, прерывая работу, подбегает к добыче, как бы желая убедиться в ее сохранности. В приготовленную норку она затаскивает паука, проявляя при этом не только ловкость, но и изрядную силу. Затем прикрепляет к его телу тут же отложенную личинку, засыпает норку и, кончив дела, принимается за чистку своего блестящего костюма. Не упустить бы осу! Но, ловко увернувшись от сачка, она улетает…

Опять продолжаются поиски камбаса. Нужно добыть хотя бы одну осу, чтобы узнать ее название. Скорее всего, она еще никем из энтомологов не была поймана и неизвестна науке. Временами хочется бросить долгие и утомительные поиски. Ведь в банке с парализованными каракуртами растут личинки камбаса. Но сохранить насекомых в искусственных условиях трудно.

Счастье копится! Опять повстречалась оса. Она только что подлетела к логову каракурта. Пора ее изловить. Но так хочется еще раз посмотреть на ее охотничьи подвиги!

Обежав со всех сторон жилище паука, оса останавливается под тенетами, замирает на несколько секунд и неожиданно начинает быстро-быстро колотить усиками по паутинным тенетам. Проходит еще несколько секунд. Во входе логова появляется черный паук. Он нехотя шевелит длинными ногами, перебирая паутинные нити, пытается определить, откуда сотрясение, кто попался в тенета, сейчас паук будет нападать. Но что с ним стало! Куда делась стремительность его движений во время охоты? Как-то нерешительно, семеня и вздрагивая ногами, толстый паук лениво приближается к осе. До нее осталось несколько сантиметров. Сейчас он очнется от лени, брызнет паутинной жидкостью. Но каракурт апатичен, продолжает трусливо вздрагивать. И вдруг камбас срывается с места, взлетает над пауком и молниеносно наносит удар своим «кинжалом», паук побежден. Легко перебирая ногами паутинные нити, оса спешит вниз, чтобы выбрать место для погребения своей добычи.

Два камбаса — два различных способа охоты! Быть может, есть несколько видов ос, истребляющих каракуртов, и каждому из них свойственны свои, испокон веков унаследованные от предков, приемы охоты? Но с чудесными охотниками на ядовитых пауков мне больше не удается встретиться, и вопросы остаются без ответа. Погибли и личинки камбасов в банке с парализованными пауками. От излишней влаги там все проросло грибками.

Несколько лет, хотя попутно и урывками, продолжаю кропотливо изучать врагов ядовитого паука каракурта. Среди них оказался какой-то воришка, таскающий яйца паука из коконов, при этом оставаясь неуловимым. Воришка обладал острыми челюстями, так как умел ловко прогрызать кокон. Он проделывал дырки в коконе всегда снизу, чтобы легче высыпать из него яйца. Самого каракурта он боялся, и поэтому опустошал в первую очередь те коконы, хозяева которых почему-либо погибли или исчезли. Видимо, был очень ловок, мог, не запутавшись в тенетах, тайно проникать в логово чуткого паука и, когда требовалось, быстро убегать от опасного хозяина коконов. Он не был большим, иначе не смог бы пробираться между густыми нитями паутины незамеченным, но и не был маленьким, так как сразу съедал содержимое целого кокона. К добыче своей он был очень жаден и всегда подбирал все до единого яичка, выкатившегося из кокона на землю. Вот только с обонянием у воришки обстояло не совсем хорошо, и отличить коконы свежеприготовленные с яйцами от старых с маленькими паучками он не мог. А паучков он не любил и, вскрыв кокон с ними, тотчас же бросал его.

Воришка всегда делал лишнюю работу и прогрызал много коконов с паучками, прежде чем добирался до любимых им яиц. Впрочем, и этим он наносил большой вред каракуртам. Паучкам, вышедшим из яиц, полагалось зимовать в коконах и только весной выходить из них для самостоятельной жизни. Из надгрызенных коконов они преждевременно еще осенью покидали свое жилище, разбредались по сторонам и вскоре гибли.

И еще одна черта поведения воришки. Он начинал свой разбой не сразу, как только каракурты принимались изготовлять коконы, а с некоторым запозданием, в конце лета. В общем, поедатель яиц оказался отчаянным врагом для каракурта, а для меня — большой загадкой. Никак не удавалось его поймать или хотя бы взглянуть на него. Сколько было пересмотрено жилищ каракурта, сколько перебрано ограбленных коконов! Неуловимый воришка не попадался. Очень обидно, узнав многое о нем, не повидать его самого.

Быть может, это воровство было роковым, и с похитителем яиц всегда расправлялись свирепо? Ведь каких только трупов не висело вокруг логова на паутинных тенетах? Все, кто забредал в тенета черного хищника, уже не выбирались оттуда.

Прошло несколько лет. Неуловимый воришка был забыт, а изучение каракурта оставлено. Как-то, путешествуя по пустыне, случайно привелось набрести на большую колонию каракуртов. Лето кончалось. Как всегда ослепительно ярко светило солнце. Стояли жаркие дни и прохладные ночи. Утрами уже становилось настолько холодно, что каракурты сидели в своих логовах вялые и неподвижные. Тогда вспомнился поедатель яиц каракурта и мелькнула простая догадка: не прохладными ли утрами выходит он на свой опасный промысел? Догадка представлялась настолько заманчивой, что в ожидании утра не спалось и ночь казалась долгой. Едва забрезжил рассвет, как вся наша компания энтомологов отправилась на поиски.

Под косыми лучами солнца паутинные нити тенет каракурта искрятся серебристыми лучиками, выдавая жилища пауков и облегчая наши поиски. Осторожно раздвигаются логовища и тщательно осматриваются все его закоулки. Вот прогрызенные коконы и сонный каракурт… Что-то темное мелькнуло и выскочило наружу, прошмыгнув мимо лица. Как обидно, что не было никого рядом. Нет, надо всем вместе осматривать логова.

Вновь продолжаю поиски. Теперь все начеку. Опять что-то темное пулей вылетело из логова каракурта. Раздаются крики, возгласы. Шлепая ладонями по земле, наперегонки друг за другом бегут и падают мои добровольные помощники. Возглас радости: «Есть, поймал!».

Сгрудившись, мы склоняемся над ладонью удачного охотника. Не верится, что сейчас так просто откроется тайна. Только бы не упустить…

— Осторожнее!

Открывается один палец, другой… Мелькнули шустрые тонкие усики, показалась коричневая ножка, светлое крылышко и, наконец, из-под ладони извлекается… сверчок! Самый настоящий двупятнистый сверчок гриллюс бимакулятус, обитатель южных степей, неутомимый музыкант, чьими песнями все ночи напролет звенит пустыня. Он ли поедатель яиц какурта? Может быть, все это случайность, и неуловимый воришка опять остался неразгаданным?