Ветер уносит мертвые листья - Екатерина Сергеевна Манойло
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Привет! – бросила она Андрею на бегу и открыла соседнюю дверь. – Кабинет Мары занят.
Андрей вздрогнул всем телом. Кабинет Мары занят! Звучит ужасно. Нюкта включила верхний свет и солевую лампу на тумбе перед диваном. Андрей двигался как-то замедленно. Лямки рюкзака придерживал большими пальцами, точно школьник. Руки у него белые и странно бесформенные, похожие на старую лепнину, не раз оштукатуренную. И лицо тоже неживое. Встав посреди комнаты, Андрей безвольно поник, и рюкзак сполз на пол.
– Удалось? – нетерпеливо спросила Нюкта и даже подалась к рюкзаку, будто собиралась пошарить там сама.
– Да, – хрипло ответил Андрей и прокашлялся. – Взял распечатку со звонками. Пока это единственное, что удалось раздобыть. От дела меня отстранили. Конфликт интересов.
– Понимаю, распечатка – это отлично, – деловито сказала Нюкта и требовательно протянула руку.
– Давай обзванивать, игнорируя всякие восемь-восемьсот, смотри на те, что повторяются. – Андрей выудил из рюкзака кипу листов, покрытых мелкими строчками, разделил на две части и уселся рядом на диван.
Нюкта изучала строки, как до этого сканировала номера машин на трассе. Если какая-то комбинация повторялась, ставила напротив строчки галочку. Управилась за полчаса. Взяла с чужого административного стола телефонный аппарат и набрала тот номер, возле которого собралась целая стая чернильных птичек. Пока шли гудки, рассматривала профиль Андрея, склоненного над бумагами. Профиль был некрасивый, будто грубо вырезанный ножницами. Сплошь острые углы. Но ресницы кукольные – длинные, шелковистые, с тенью на щеках. Парню явно не больше тридцати, но на лбу ранние морщины, возле рта горестные складки. Время от времени Андрей переглатывал, кадык, выпирающий из ворота клетчатой рубашки, ходил ходуном.
– Департамент социальной защиты, слушаю вас, – наконец ответил на звонок сердитый женский голос.
– Извините, – глухо сказала Нюкта и положила трубку. – Соцзащита, – сообщила Андрею.
Его красные глаза смотрели на нее без особой надежды.
– Ну да, – усмехнулся он. – По опыту скажу, номера родителей не самые частые в распечатках. Нужно смотреть что-то среднее.
Андрей хлопнул себя по колену и прошелся ладонью по серой штанине, разглаживая невидимые складки.
– Давай я из коридора буду звонить, чтобы не мешать тебе.
Нюкта не успела ничего ответить. Андрей выскочил из кабинета, взмахнув кипой лохматых листов. Может, так и лучше.
Следующие абоненты сообщили Нюкте, что Мара должна была дать реквизиты центра для участия в благотворительном проекте, забрать вещи со склада или продлить аренду, собеседовать юристку. И почему Мара не так активна в соцсетях, как некоторые, как Изи например, чтобы можно было одним репостом решить все проблемы.
– Алло! Слушаю вас! – ответил очередной номер приятным женским голосом.
– Простите, я прозваниваю контакты своей подруги Мары, вам знаком центр «Спаси сестру»? – в груди затрепетало от предвкушения.
– Конечно! Я знаю центр и Мару, а что случилось? – поинтересовались встревоженно.
– А вы ей кем приходитесь? – осторожно спросила Нюкта и поняла, что на самом деле хочет, чтобы до родителей Мары дозвонился Андрей и взял на себя роль черного вестника.
– Подруга и коллега. А вы? Так что все-таки стряслось? – собеседница разозлилась, голос сделался жестче.
– Я подруга тоже, – Нюкта сделала вдох и выпалила. – Я ищу родителей Мары, чтобы сообщить: ее больше нет с нами, она умерла.
– Боже, – голос треснул и задрожал. – Как это произошло?
Нюкта крепко зажмурилась. Вот Мара переходит дорогу наискосок от зебры метрах в пяти. Нюкта видит ее из окна кабинета. Распахивает створу. В комнату врывается ветер вместе с мокрым бурым листом. «Мара!» – кричит Нюкта и машет-машет, изо всех сил машет.
Мара поднимает к Нюкте родное лицо, миг – и оно озаряется улыбкой. Приостановившись, Мара машет в ответ. И тут на переходе загорается красный глаз. Дьявольский глаз. Огромный черный джип, похожий на кабана, срывается на свой зеленый. Мара улыбается. Мара улыбается и медлит. Удар. Тело Мары, будто кукла, нелепо взмахивает ногами, еще миг – и колеса с отвратительной мягкостью… Мара еще жива или уже не жива?
– Алло? Вы здесь?
– Да, простите, – Нюкта посмотрела в окно, точно в телевизор, но наезд на Мару там больше не показывали. – Попала под автомобиль.
Собеседница на том конце провода сдавленно охнула.
Всего-то пять часов назад…
Нюкта перед шлагбаумом бывшего пансионата. Мара, конечно, заказала пропуск, но хочется пройтись. Симпатичный двухэтажный домик отделан сайдингом цвета мокрого песка. Вот Мара сейчас обрадуется, выбежит навстречу. Все вокруг залито желтым осенним солнцем. И домик, и кустики в вазонах с львиными мордами. Даже огромные коробки, которые таскают грузчики, смешно перебирая худыми ногами, кажутся чем-то знакомым и родным. На крыльцо выходит круглолицая плотная девчонка.
– А Мара здесь? – спрашивает Нюкта.
– Она выбежала в магазин, а вы Аня? – приветливо интересуется девушка. – Я Лена, ассистентка Мары.
Нюкта на минуту почувствовала себя ребенком. Показалось, что не Мара, а отец отлучился за вкусностями в минимаркет.
– Примите мои соболезнования, – голос из телефона вырвал Нюкту из воспоминаний.
– Да, – просто ответила Нюкта, не зная, как закончить разговор. И тут дверь распахнулась. – Я вам перезвоню!
– Нашел брата, скоро прилетит, – деловым тоном отчитался Андрей, будто перед начальством в своем следственном комитете.
– А родители?
– Брат им сообщит.
Нюкта чуть не сказала вслух «слава богу» и скрутила распечатки в трубочку.
– Ты как? – Андрей выглядел обеспокоенно.
– Я не смогу остаться на похороны, – сделала паузу, чтобы понять, нужно ли объяснять Андрею причину.
Андрей сел напротив и поддернул рукава рубашки, словно готовился голыми руками разобраться с проблемами Нюкты.
– У меня отец пропал, и я подозреваю, что его убили.
Андрей вскинул реденькие брови, морщины на лбу превратились в напряженные складки.
– А у кого-то есть причины убивать твоего отца?
– Да, он бизнесмен, – выкрутилась Нюкта, – партнеры у него люди неприятные.
– Понятно. У меня дядя на Петровке, давай пробью по базе, – гипсовые пальцы взялись за телефон. – Скажи его возраст, рост, вес, во что был одет.
– Ой, а это удобно о таком просить? – Нюкта заерзала на диване.
– Это его работа как раз, без вести пропавшие и неопознанные. Мы же только спросим, если найдется кто-то похожий, хотя бы будешь знать, куда бежать.
Нюкта оживилась. А если и правда Андрей поможет? Вон как быстро он нашел родных Мары. Итак, описать отца. Нюкта попыталась сосредоточиться. Но в памяти возник молодой, румяный папа… лет тридцать, крепкий и подтянутый, прямой нос, такие добрые серые глаза, на подбородке смешная ямочка.
– Пятьдесят два года, рост около ста восьмидесяти, вес примерно девяносто, волосы редкие русые, щеки впалые, высокий лоб, нависшие веки, между бровей складка. – Нюкта нахмурилась и ткнула пальцем в переносицу. – Хотя если мертв, наверное, складка не видна?
– Во что был одет? – Андрей сосредоточенно записывал.
– Темная водолазка, джинсы, куртка песочного цвета с капюшоном, – Нюкта как будто заново собирала отца в командировку. – Портфель кожаный, потертый, ботинки коричневые спортивные.
– Понял. Фото есть? – Андрей убрал мобильник и мятые листы с детализацией в рюкзак.
С минуту Нюкта молчала.
– Я по дороге сюда потеряла телефон.
– Стопроцентную гарантию не дам, что найду, но сделаю все возможное. – Андрей рывком закинул рюкзак на плечи и еле заметно улыбнулся, сдвинув брови домиком. – Но лучше, конечно, чтобы я не нашел ничего и твой отец был бы жив.
– Да. Спасибо.
Нюкта часто заморгала, прогоняя слезы, поднялась и предупредительно открыла дверь. От Андрея слабо пахло шершавым парфюмом. Нюкта вспомнила отца, плотный запах его туалетной воды: бергамот и сандал. Где он сейчас? Невозможно представить его неживого в какой-нибудь грязной канаве. Или закопали в лесочке неглубоко? Бродячие псы роют землю, добираются… Изи заявила бы: «Собаке собачья смерть». Неужели сестренка и правда способна убить? Надо чем-то себя занять. Нюкта вернулась в кабинет, где храпела Пуховичок, развалившись на мешках и отравляя воздух кислым запахом изо рта. Нюкта с грохотом распахнула окно. Еще не хватало, чтобы кабинет Мары, которая терпеть не могла алкоголь, провонял перегаром. Щелкнула несколько раз переключателем. Пуховичок не среагировала на вспышки света, но, когда Нюкта с силой сжала ее плечо, разлепила глаза.
– Эй, ты чего? – возмутилась Наташа сквозь сон и скинула руку Нюкты. – Больно же.
– Извини, – ответила Нюкта, сквозь зубы. – Давай провожу тебя в твою спальню?
Наташа громко сглотнула, сдерживая рвотный позыв.
– Пойдем лучше подышим
