Бегущий за «Алыми парусами». Биография Александра Грина - Александр Андреев

Последние его годы прошли в почти полном отчуждении от литературной среды, но Грин продолжал работать с прежней сосредоточенностью и увлечением.

В. Рождественский. Страницы жизни. М, 1960; Воспоминания об Александре Грине. Л, 1972

23 ноября 1930 года А.С. Грин с женой переехали из Феодосии в Старый Крым и сняли квартиру в кирпичном доме по улице Ленина, 102, где жили до начала лета, а потом переселились в частный дом по улице Октябрьской, 55. Там Грин продолжил работу над автобиографической повестью, названной писателем «На суше и на море. Автобиографические очерки А.С. Грина» («Легенда о себе»). В 1931 году главы повести печатались в февральском, мартовском, апрельском и сентябрьском номерах ленинградского журнала «Звезда», отдельное издание вышло летом 1932 года в «Издательстве писателей в Ленинграде», давшей книге свое название – «Автобиографическая повесть». Смертельно больной писатель успел получить сигнальные экземпляры книги.

А. Андреев. Жизнь Александра Грина

К «Автобиографической повести» не следует относиться, как к безусловно документальному повествованию. Свидетельства современников и архивные материалы, которыми располагают исследователи, позволяют обнаружить немало фактических неточностей и ошибок, связанных нередко с тем, что автора просто подводила память. Но прежде всего надо иметь в виду, что, работая над «Повестью», Грин не просто вспоминал события прожитой им жизни, а хотел также нарисовать картины своей эпохи. В результате «Повесть» написана как бы в двух планах: с одной стороны, главным героем ее является сам А.С. Грин, она рассказывает о его детстве и юности, о годах его бродяжничества, с другой, – она полна всевозможных отступлений, рассказов о других людях и событиях, в которых писатель сам не участвовал или свидетелем которых не был. Поэтому, как ни камерна книга по своей теме, все же это не автобиография А.С. Грина, а именно «Автобиографическая повесть», в которой писатель обобщил увиденное им на рубеже двух веков.

В. Сандлер. Воспоминания об Александре Грине. Л, 1972

После поездки в Москву в августе 1931 года Александр Грин слег.

А. Андреев. Жизнь Александра Грина

Незадолго до смерти, в августе 1931 года, Грин поехал за деньгами в Москву. Жена с трудом заняла ему денег на дорогу. В Москве Грин столкнулся с случаем исключительного бюрократизма, который сейчас кажется просто невероятным. У меня хранится заявление Грина в Издательство художественной литературы. Он предлагал издательству свою «Автобиографическую повесть». Издательство не давало ясного ответа. Грин не мог ждать – жить в Москве было не на что, не было даже денег на обратную дорогу. Грин написал заявление. Привожу из него отрывок: «Уезжая сегодня домой в Крым, я лишен возможности дождаться решения издательства, но обращаюсь с покорнейшей просьбой выдать мне двести рублей, которые меня выведут из безусловно трагического положения».

Это было осенью 1931 года. Кажется невероятным, что талантливому умирающему писателю бюрократы из издательства отказали в такой ничтожной помощи.

К. Паустовский. Предисловие к сборнику А. Грина «Золотая цепь». М, 1939

Через несколько лет Грин из широко известного писателя, чьи книги печатались массовыми тиражами и раскупались мгновенно, снова стал изгоем; его не только не издавали – произведения его, как и десятка других «несозвучных эпохе» авторов, изымались из библиотек, уничтожались. Подошли жестокие тридцатые годы. Незадолго до смерти Александр Степанович поехал в Москву – из Крыма, в котором давно поселился с семьей. В столице друзья посоветовали Грину хлопотать о пенсии. К этому времени он уже чувствовал себя тяжело больным. Но писать заявление в Союз писателей ему чрезвычайно не хотелось. Его уговаривали, советовали сослаться на приближающийся литературный юбилей – 25 лет – и обязательно упомянуть о революционных заслугах: пропагандистской работе, арестах, ссылках. В то относительно умеренное время эсеры начала века, работавшие нередко рука об руку с социал-демократами, считались заслуженными революционерами. Шел тридцать первый год.

«Александр Степанович, – вспоминала Нина Николаевна Грин, – свирепо протестовал: «Не хочу существовать на подачку, а политической пенсии тем более не хочу. Прятаться за то, что стало мне чуждым и ненужным, не буду. С моим революционным прошлым мы квиты – именно в партии я стал писать. И довольно об этом». Но, в конце концов, видя безысходность нашего положения, согласился хлопотать, не упоминая об революционном прошлом. В успех своих хлопот он верил мало: «Замытарят, замотают, – говорил он, – очень далек от всего и всех. Ничего не выйдет». И как прав был Александр Степанович: равнодушные чиновники из Союза писателей – его, больного, измученного, терзали этой пенсией до самой смерти».

Ю. Первова. Мог ли Грин стать террористом. Журнал «Наука и жизнь», 1992, № 1

Прочтя в апреле 1932 года о прекращении существования РАПП (Российской ассоциации пролетарских писателей. – А.А.), Александр Степанович сказал облегченно: «Ну, теперь, дружок, нам станет легче жить. Повеяло свежим ветром, разогнали авербаховскую шайку». Но не пришлось пожить…

Александр Степанович говорил: «Мне во сто крат легче написать роман, чем протаскивать его через Дантов ад издательств». Чванливая, зазнавшаяся группа литературных тузов того времени не понимала и не ценила Грина. Он для них был писателем маленьких журналов, писателем авантюрного легкого жанра, ушедшим из действительности. Они проглядели за именуемым ими «легким жанром», прекрасные стиль, язык и замыслы его – чистоту, благородство, силу и нежность человеческой души, мечты.

Н. Грин. Воспоминания об Александре Грине. Симферополь, 2000

7 июня 1932 года в Старом Крыму Грины переехали в купленный ими домик на ул. Урицкого, 56.

Александр Грин скончался 8 июля 1932 года.

А. Андреев. Жизнь Александра Грина

Нина Грин писала Вере Абрамовой-Калицкой: «Я думала, что провожать буду только я да мама. А провожало человек 200, читателей и людей, просто жалевших его за муки. Те же, кто боялся присоединиться к церковной процессии, большими толпами стояли на всех углах пути до церкви. Так что провожал весь город».

В. Ковский. Реалисты и романтики. М, 1990

В ночь с шестого на седьмое января 1954 года видела сон: Александр Степанович вернулся (так именно во сне и подумала). Стоит около меня, держа в руке толстую книгу, завернутую в тонкую беловато-сероватую бумагу. Указательный палец заложен в середину книги. Спрашиваю: «Почему, Сашенька, издательства не просят твоих книг для переиздания, ведь уже полгода, как ты вернулся?» – «Ничего, – отвечает Александр Степанович, – издадут. Они еще не знают о моем возвращении».

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});