Бегущий за «Алыми парусами». Биография Александра Грина - Александр Андреев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Затем мы поехали в Балаклаву, любезную сердцу Александра Ивановича Куприна, а потом на пароходе – в Ялту. И опять целые дни мы бродили по городу, побережью, как козы лазали по холмам, ездили на лошадях в Ливадию, Алупку, к водопаду Учан-су.
В Москве Александр Степанович написал рассказ «На облачном берегу» – отзвук нашего путешествия.
Н. Грин. Воспоминания об Александре Грине. Л, 19721922–1924 годы были наиболее плодовитые в творчестве Грина. Я считаю с 1921 года, года нашей женитьбы, так как манеры Александра Степановича работать в молодые годы я не знала, но он сам о себе молодом говорил: «Я был заряжен темами, сюжетами, образами, словами, мог писать много и часто». Такого Александра Степановича я уже не знала. В нем уже не было пожара, треска, неожиданности. Пламя творчества горело ровно, сильно и спокойно. Иногда даже как бы физически ощутимо для меня. В эти годы Александра Степановича любезно встречали в редакциях и издательствах. Часто, очень часто получал предложения написать что-либо в духе сегодняшнего дня и всегда категорически отказывался.
– Принимайте меня таким, каков я есть. Иным я быть не могу. Есть много талантливых людей, с радостью пишущих о современности, у них и ищите того, что просите у меня.
Видя, что Грин действительно тверд в занятой им позиции, к нему стали относиться все холоднее и холоднее, и к 1930-му году возможность для Александра Степановича печататься была сведена почти к нулю – один новый роман в год и никаких переизданий.
Пока же мы пользовались плодами этого хорошего отношения, жили покойно и сытно, но Александр Степанович начал втягиваться в богемную компанию, начал пить, и это привело нас к переезду на юг.
Н. Грин. Воспоминания об Александре Грине. Симферополь, 2000Глава 4. Феодосия, Старый Крым
10 мая 1924 года постоянным местом жительства семьи писателя стала Феодосия.
В Феодосии Александр Грин прожил до 1930 года. Из гостиницы «Астория» Грины переехали на улицу Галерейную, дом 10, где прожили четыре года – с мая 1924 по ноябрь 1928 года, и два года – на Верхне-Лазаретной улице (улице Куйбышева), дом 7.
А. Андреев. Жизнь Александра ГринаИтак, мы решили переехать в Крым. Надо было выбрать город. Из поездки 1923 года мы вынесли отчетливое впечатление, что жизнь в Севастополе, Ялте, вообще на южном берегу – не для нас. Нам нужен был небольшой тихий городок на берегу моря.
Перебирая для переезда города Крыма, мы остановили свой выбор на Феодосии. Что прельстило нас в ней? Не могу сказать. Я впервые была на юге с Александром Степановичем в 1923 году, на южном побережье, очаровавшем меня. У Грина с Феодосией было связано воспоминание о пребывании в течение восьми месяцев в тамошней тюрьме, о неудавшейся попытке сокамерников бежать через сделанный под полом подкоп. И все. Города он не знал и не помнил даже смутно. Был еще разговор, недавно, с какими-то случайными знакомыми железнодорожниками. Они восхваляли дешевизну жизни в Феодосии. Это, видимо, нас больше всего и пленило. Южный берег, как мы это увидели в 1923 году, был дорог для нас – бюджет наш был убог, случаен, а юг оставался югом везде, дешевизна же являлась большим подспорьем.
Мы переехали в Феодосию и не пожалели: было в ней тогда девственно хорошо, живописно и дешево, без обилия курортников, впоследствии изменившего лицо города.
Н. Грин. Воспоминания об Александре Грине. Л, 1972. Симферополь, 2000Писатель много работал, в Москве и Ленинграде часто выходили сборники его рассказов – «На облачном берегу», «Сердце пустыни», «Брак Августа Осборна». В 1924–1925 года им написаны автобиографические рассказы «Случайный доход», «Золото и шахтеры», «Тюремная старина», «По закону».
А. Андреев. Жизнь Александра ГринаВскоре неподалеку от прежнего нашего жилья в Симферопольском переулке, 4, мы нашли небольшую, в три комнаты, квартирку (Галерейная, 8 (теперь 10. – А.А.), купили кое-что остро необходимое и зажили, как нам хотелось. Теперь у нас была довольно большая полутемная столовая, комната побольше для работы Александра Степановича (в ней же мы и спали) и совсем крошечная – для мамы, а внизу – шесть ступенек – большая, низкая, разлаписто живописная кухня. Если Александр Степанович работал поздно вечером, он уходил из кабинета в столовую, чтобы не мешать мне курением. Через несколько месяцев нам удалось присоединить к нашей квартире еще одну совсем изолированную комнату, которая стала рабочей комнатой Александра Степановича.
В этой квартире мы прожили четыре хороших, ласковых года…
Н. Грин. Воспоминания об Александре Грине. Л, 1972В октябре 1924 года Александр Грин написал о себе в сборнике «Писатели. Автобиографии современников»:
«Я родился в городе Вятке в 1880 году, 11 августа, образование получил домашнее; мой отец, Степан Евсеевич Гриневский, служил в земстве, а в Вятку попал из Сибири, куда был в 63 году сослан за восстание в Польше. Моя мать – русская, уроженка города Вятки, Анна Степановна, скончалась, когда мне было одиннадцать лет.
Шестнадцати лет я уехал из Вятки в Одессу, где служил матросом в Российском обществе промышленности и торговли и в Добровольном флоте. Я проплавал так три года, затем вернулся домой и через год снова пустился путешествовать. После различных приключений я попал в 1906 году в Петербург, где напечатал первый свой рассказ в «Биржевых ведомостях» под названием «В Италию».
Всего мной написано и напечатано (считая еще не вошедшие в книги) около 350 вещей.
Феодосия, 31/X, 1924.
А. Грин»
Писатели. Автобиографии современников. М, 1926В июне 1925 Александр Грин познакомился с Михаилом Булгаковым, по приглашению Максимилиана Волошина отдыхавшим в доме поэта в Коктебеле.
А. Андреев. Жизнь Александра ГринаКак-то Максимилиан Александрович подошел к М.А. и сказал, что с ним хочет познакомиться писатель Александр Грин, живший тогда в Феодосии, и появится он в Коктебеле в такой-то день. И вот пришел бронзово-загорелый, сильный, немолодой уже человек в белом кителе, в белой фуражке, похожий на капитана большого речного парохода. Глаза у него были темные, невеселые, похожие на глаза Маяковского. Да и тяжелыми чертами лица он напоминал поэта.
С ним пришла очень привлекательная вальяжная русская женщина в светлом кружевном шарфе. Грин представил ее как жену. Разговор, насколько я помню, не очень-то клеился. Я с любопытством разглядывала загорелого «капитана» и думала: вот истинно нет пророка в своем отечестве. Передо мной писатель-колдун, творчество которого напоено ароматом далеких таинственных стран. Явление вообще в нашей «оседлой» литературе заманчивое и редкое, а истинного признания и удачи ему в те годы не было.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});