Когда боги смеются - Александра Маринина

- Ты сказал, что знаешь, как мне помочь, - робко напомнила она.

- А? - Он тряхнул головой, словно отгоняя какие-то мысли. - Ах да. Извини, я отвлекся. У тещи возникли проблемы, я тут прикидывал, как их решить. Так о чем ты спрашивала?

Светлане стало не по себе. Как это - о чем она спрашивала? Он что, вообще выпал из ситуации? Он уже все забыл? Стоило вклиниться какой-то дурацкой теще со своими идиотскими проблемами, и проблема самой Светланы отошла на задний план? Еще чего не хватало! Ей казалось, да что там казалось, она уверена была, что за мгновение до этого проклятого телефонного звонка Павел готов был сказать те слова, которые она из него так мучительно выбивала. Неужели она ошиблась? Да нет, ну нет же, не может этого быть! Он скажет, он все скажет, надо только чуть-чуть помочь, слегка подтолкнуть его.

- Ты сказал, что знаешь, как мне помочь не оказаться одинокой, если я перестану выступать.

Черт, голос-то как дрожит! И чего она так разволновалась? Как будто сдает самый важный экзамен в жизни. И никакой это не экзамен, просто обычный мужик, которого нужно затащить в постель и привязать к себе. чтобы деньги давал, вот и все.

- Да, сказал. Я, собственно, вот что имел в виду...

Павел снова умолк и отвел глаза. "Ну давай же, давай, говори, ну сколько можно тянуть!" - подумала Светлана, с трудом проглотив рвущиеся наружу слова.

- Только дай слово, что не обидишься.

- Даю. Я не обижусь. Почему я должна обижаться? Разве ты собираешься предложить мне что-то неприличное?

- Точно не обидишься?

- Павлик, я не обижусь, что бы ты мне ни сказал. Ты серьезный и умный человек, твое слово для меня - закон, ты же знаешь, как я к тебе отношусь.

"Эй, куда? - тут же осадила себя Светлана. - Стоп-машина. Не надо торопиться. Он пока еще стоит на месте, а ты уже погнала вперед. Спокойнее, спокойнее, пусть он первым скажет хоть что-то, потом можно будет развивать успех. Но не раньше".

- Светик, ты очень красивая девушка...

- Спасибо, - сказала она теплым низким голосом.

- ...и очень способная.

- Еще раз спасибо. Мне приятно, что ты это говоришь. Твое мнение для меня очень много значит.

- Ну если так, тогда прислушайся к тому, что я скажу.

Павел снова сделал паузу. "Так говори уже наконец! - мысленно прокричала Светлана. - Я готова прислушиваться к тому, что ты скажешь, только скажи уже что-нибудь, не тяни кота за хвост".

- Видишь ли, мне, кажется, что в лице этого сумасшедшего поклонника судьба дала тебе шанс изменить свою жизнь. Ты сама сказала, что не можешь не петь, что выступления - это единственная радость в твоей жизни. Но до тех пор, пока ты будешь петь то, что ты поешь, и так, как ты поешь, ты обречена вести именно такую жизнь, и другой она никогда не станет. Если ты хочешь, чтобы все стало по-другому, тебе нужно изменить имидж и репертуар. Ты должна петь для других слушателей, тогда изменится и твое окружение. И сейчас для этого представляется прекрасная возможность. Прекрати выступать, пока не поймают твоего безумного поклонника-убийцу, это ни у кого не вызовет удивления. А сама за это время найди новые песни и новое лицо. Тебе пора взрослеть. Светик, тебе уже двадцать два, а ты поешь для тех, кому семнадцать-восемнадцать. Еще год-два, ну максимум три - и это станет смешным. Тебе все равно придется все менять, ты же не сможешь в двадцать пять и в тридцать лет быть интересной тинейджерам. Так сделай это сейчас, тем более подвернулась возможность устроить передышку и не выступать какое-то время. Если ты займешься новыми песнями и репетициями, тебе не будет одиноко и пусто, потому что ты будешь делать то, что тебе интересно. А что касается денег, то ты, насколько я знаю, получаешь не проценты с гонорара, а зарплату по контракту, так что твой директор Папа обязан будет платить тебе, если ты не выступаешь в связи с особыми обстоятельствами. Неужели ты этого не знала?

Она не верила своим ушам. Что он несет? Какой репертуар? Какой имидж? Какое новое лицо? Он слово в слово повторяет то, что совсем недавно говорила ей Ольга. Но они были одни, Павла в тот момент рядом не было. Значит, Ольга обсуждала с ним это. Сука! Обсуждала и смеялась над ней, говорила гадости, издевалась за глаза. Ах, был бы сейчас рядом этот сумасшедший фанат, уж она, Светлана подсказала бы ему, кто именно говорит о ней плохо.

Ее мгновенно охватила ярость такой силы, что она даже не сразу осознала, что происходит. А происходило совсем не то, на что она рассчитывала и что полагала уже практически случившимся. Павел не сказал ей того, что она хотела услышать. И Светлана вдруг ясно поняла, что не сказал он не из нерешительности, а исключительно оттого, что вообще об этом не думал. Даже и не помышлял.

Она просидела у Павла еще часа полтора, но, когда поднималась по лестнице в свою квартиру, даже не могла вспомнить, о чем они говорили в течение этого времени. Ярость по-прежнему бушевала в ней, топя в своих бурных водах все происходящее и выталкивая на поверхность только одну мысль: "Дура! Какая же я дура! Ничего, вы еще дождетесь!"

- Не понимаю, - сердито произнес Виктор Алексеевич Гордеев, шумно переводя дыхание после очередного стакана минеральной воды, который он влил в себя одним махом. - Хоть убей - не понимаю, зачем этот мальчишка завел разговор о прекращении выступлений. Он что, всерьез полагал, что преступника можно найти, если группа перестанет выступать? Гнать его надо из органов, если он элементарных основ работы не знает.

Настя страдала от жары и тоже мучилась жаждой, но знала, что после пяти вечера злоупотреблять водой ей нельзя, это грозило отеками, из-за которых ступни уже не будут помещаться в обувь. Поэтому она мужественно терпела, втихаря завидуя своему начальнику, у которого вся выпитая жидкость моментально выходила наружу в виде капелек пота, обильно покрывающих обширную лысину.

- Виктор Алексеевич, он хотел как лучше. Конечно же, у него хватает ума понимать, что прекращение выступлений нам только помешает и наша единственная надежда - засечь убийцу в каком-нибудь клубе. Никак иначе этого типа не выловить. Андрей просто хотел немножко попугать, чтобы сговорчивее были.

- И этого не понимаю, - проворчал Гордеев. - Чего их пугать? Зачем? Они что, преступники?

- Видите ли, Андрей полагал, что Медведева и Бейсенов могут знать этого парня и по каким-то причинам не захотят нам его сдавать. Может, у них личные отношения, они знакомы, или просто они ценят его как своего постоянного фаната, или он услуги какие-то им оказывает, или что-нибудь еще в таком же роде. Хотя, конечно, если бы у них были более или менее близкие отношения, убийца обязательно знал бы, что Медведева выступает в гриме и черном парике. На самом деле она блондинка, и он ни за что не обознался бы так глупо, не принял бы Женю Рубцову за певицу. Но Андрей все равно допускал мысль о том, что группе "Би-Би-Си" преступник может быть известен. Поэтому он дал им понять, что если нет возможности разоблачить убийцу немедленно, то им придется прекратить выступления и, таким образом, потерять в заработке. Он надеялся, что эта неприятная перспектива заставит их рассказать все, что они знают, и помогать нам в дальнейшем. А видите, как все обернулось...

- Защищаешь? - хмуро усмехнулся полковник. - Каково оно, быть старшей?

- Защищаю, - кивнула Настя, - и не столько Чеботаева, сколько себя саму. Раз я старшая, я должна была проинструктировать Андрея и вместе с ним проработать схему беседы с Медведевой. И я должна была предусмотреть вариант, при котором Медведева окажется дома не одна, и решить заранее, разговаривать с ней непременно с глазу на глаз или как получится. Мы оба ошиблись, и я, и Андрей, но только потому, что не предполагали такой открыто циничной позиции Медведевой. Дескать, пусть этот псих продолжает свое черное дело, чем больше народу он убьет - тем лучше для популярности группы. Но что самое неприятное такую же позицию вполне могут занять и клубы. Мы им скажем, что на время выступлений группы "Би-Би-Си" в помещении клуба будет установлена видеоаппаратура, а они нам не разрешат, потому что это, видите ли, нарушение, во-первых, договора с группой, которая запрещает несанкционированную видеозапись своих выступлений, а во-вторых, это нарушение права граждан на частную жизнь. Граждане, даже очень юные, имеют право не хотеть, чтобы их снимали, когда они тусуются в ночных клубах в полутрезвом или обколотом состоянии. На самом деле интерес у клуба такой же, как и у самой группы: молодняк валом повалит из любопытства, что это за певица такая, из-за которой людей убивают. И потом, а вдруг этот убийца где-то рядом стоять будет? Вот интересно-то!

Гордеев налил себе еще воды, сделал несколько больших глотков, вытер платком влажную лысину и пододвинул вентилятор так близко к себе, что Настя даже испугалась, не заденут ли быстро вращающиеся лопасти ухо любимого начальника.