Когда боги смеются - Александра Маринина

- Я только не понял, чего ты. собственно говоря, так боишься. Он твой поклонник, стало быть, обижать тебя не намерен, а, наоборот, будет всячески защищать.

- Ага, а вдруг он захочет со мной как бы познакомиться поближе? Это сейчас он в стороне, я его и знать не знаю конкретно, а если он приставать начнет? Он же псих, кто его знает, что ему в голову придет. Я ему как бы откажу, а он за нож схватится. Ведь может такое быть?

- Может, - не мог не согласиться Павел. Конечно, может, если допустить, что вся эта история - правда. Он в это не верил, но не говорить же об этом девочке. Обидится еще, а за что ее, маленькую, обижать? Ну, влюбилась в соседа, с кем не бывает. Старается всеми силами привлечь к себе внимание - так это естественно, если влюбилась. А то, что привирает при этом, - ну что ж, и такое случается, женщины и на большее идут, чтобы своего добиться, нельзя ее за это осуждать. В конце концов, ложь - еще не воровство. В данном случае, просто маленькая женская хитрость. Ладно, будем ей подыгрывать. все равно вечер впереди длинный, Оля побежала на очередное свидание со своим Романом, вернется не раньше полуночи, так отчего ж не потрепаться с молоденькой голубоглазой красоточкой. - Но есть очень простой выход. Прекрати на время выступать, подожди, пока милиция его поймает. Если ты не будешь появляться на сцене, он тебя больше нигде не найдет.

- Тебе легко говорить, - Света вздохнула и слегка изменила позу так, что юбочка поднялась еще выше, почти до неприличия обнажая округлые бедра. - Если бы все было так просто!

- А что тут сложного? Поговори со своим директором, я уверен, что он тебя поймет.

- Он-то, может, и поймет, у него и так уже денег много, а остальные? А я? На что мы жить-то будем? Если мы как бы не будем выходить на площадку, то с каких бабок Папа нам зарплату будет платить? Если бы речь шла о том, чтобы пропустить одно-два выступления, тогда ладно. Но ведь неизвестно, сколько времени менты будут его ловить, этого придурка. А если год? Мы же с голоду все помрем, пока дождемся.

- Ну, положим, не все так трагично, - возразил Павел. - Мальчики твои могут продолжать выступать, только уже с другой солисткой. Костюмеры-гримеры ваши тоже без работы не останутся. Но ты, конечно, должна пока остаться в стороне, сидеть тихонько и не высовываться. А насчет того, что жить не на что будет, так это можно поправить. Найти на что жить - нетрудно, было бы желание.

Вот оно! Ей удалось-таки вывести разговор на нужную дорожку! Сейчас важно ничего не испортить, не сказать лишнего и не забыть нужного. Момент очень ответственный, Павел сам сделал первый шаг, он готов предложить ей материальную помощь в обмен на... В общем, понятно, в обмен на что. Но деликатный - ужас просто! С такими деликатными труднее всего, надо тщательно прятать естественный в таких ситуациях цинизм за обтекаемыми интеллигентными формулировками. Ее еще Володя этому учил, клал перед ней текст какой-нибудь пьесы и буквально по слову, по букве разбирал вслух. "Видишь, он (или она) говорит так, а по смыслу, по всей логике поведения, по драматургии на самом деле имеется в виду совсем другое. И задача актера в этом случае - произнести текст так, чтобы было убедительно для другого персонажа, и в то же время так, чтобы подтекст был ясен для зрителя". Сначала то, что он объяснял, казалось ей слишком заумным, но постепенно Светлана научилась понимать и чувствовать актерскую игру, стала разбираться во всех тонкостях и нюансах. Ах, Володя, Володя...

- Наверное, ты прав, - медленно начала она, тщательно выбирая слова и глядя прямо в глаза Павлу, - но есть еще один момент... Даже не знаю, как сказать... Может, это как бы прозвучит глупо, или вычурно, или еще как-то... Но понимаешь, я не могу бросить сцену. Наверное, я кажусь тебе легкомысленной и пустоголовой бабочкой, для которой как бы безразлично, чем заниматься и чем зарабатывать на жизнь, лишь бы деньги давали, да?

- Ну что ты, Светочка, - запротестовал Павел, - я ничего такого никогда о тебе не думал.

Она упрямо помотала головой и поменяла позу, спустив ноги с дивана и слегка наклонившись вперед. Павел сидел в кресле, откинувшись на спинку и положив ногу на ногу, и ритмично постукивал карандашом по стеклянной столешнице. Его рука была достаточно близко, чтобы можно было до нее дотянуться, не меняя естественности позы. Светлана накрыла его кисть ладонью и тут же заговорила снова, чтобы ее жест выглядел не нарочитым, а словно бы продолжением и неотъемлемым элементом того, что она собирается сказать. Только бы не запутаться в словах, которые она продумала заранее и неоднократно проговаривала про себя.

- Я не могу не петь, Павлик. Ты же знаешь, какой жизнью я живу. Оля меня все время как бы попрекает, мол, трачу время без толку, пьянками-гулянками увлекаюсь и все такое. Она просто не понимает, что мы все так живем, и если я стану как бы вести себя иначе, меня не поймут, меня отвергнут, будут считать чужой. В нашей среде так принято, и для меня очень важно, чтобы меня принимали, не отвергали, иначе я останусь совсем одна. У меня ведь никого нет, только родители, и то в другом городе. На самом деле я как бы очень одинока, а все, что ты видишь, я имею в виду мою жизнь, это все как бы показное, вынужденное. Сцена - моя единственная отдушина, мои выступления - это все, что у меня конкретно есть. Если бы у меня было что-то еще, что заняло бы мое сердце, стало как бы частью меня, я бы отказалась от пения. Но ведь у меня как бы ничего больше нет, ни любви, ни настоящих друзей. Только сцена. И если я сейчас перестану выступать, пусть даже временно, то с чем я останусь? Я же реально с ума сойду от пустоты. Если бы кто-то мог эту пустоту конкретно заполнить...

У Светланы было такое ощущение, что она наконец перешла зияющую пропасть, двигаясь крохотными, медленными, выверенными шажками по тоненькой дощечке так тяжело дался ей этот монолог, где приходилось следить за каждым словом, и более того, находясь в середине одной фразы, мысленно готовить следующую. Павел внимательно смотрел на нее, и ей показалось, что взгляд его карих глаз стал теплее и ласковее. И руку он не отнял. "Забирает, - радостно подумала девушка. - Кажется, я все делаю правильно. Господи, только бы не сорвалось!"

- Мне кажется, я знаю, как тебе помочь, - серьезно произнес Павел. - У меня есть предложение, только я не знаю, как ты к нему отнесешься. Можно...

Его прервал телефонный звонок. Павел резко отнял руку и потянулся к трубке. От досады Светлану даже в жар бросило. Ну надо же, в самый неподходящий момент. Придется снова искать повод прикоснуться к его руке. Она опасалась, что изобретательности может не хватить, слишком много умственных сил ушло на последнюю часть разговора, и сейчас, когда Павел так явно начал поддаваться, она слегка расслабилась, решив, что самое трудное позади. Светлана прислушалась. Хорошо бы оказалось, что это звонит Оля с объяснениями, почему она не придет раньше двух часов ночи. Ни одному нормальному мужику это не понравится, даже если он свою жену ни в чем плохом не подозревает, псе равно такие звонки вызывают досаду и недовольство. А досада на жену и недовольство ее поведением - это мощное подспорье в осуществлении ее замысла. Вот было бы кстати! Но это, похоже, не Оля. Да, это не она. Это ее мать, теща Павла. Интересно, как он будет объяснять мамаше отсутствие дочери дома в десятом часу вечера? Можно заодно и узнать, что Ольга напела своему благоверному насчет неотложных дел на ночь глядя. Ах, она на банкете по случаю третьей годовщины какой-то фирмы! Нет, не той, где она работает, а какой-то другой, с которой ее фирма тесно сотрудничает. Ну понятное дело, ни одна уважающая себя контора не работает в безвоздушном пространстве, она по разным вопросам сотрудничает с кучей самых разных фирм, а у этих фирм каждый год бывают "дни рождения". И проверить невозможно, и не верить нет оснований, и запах вина и приподнятое настроение после таких банкетов подозрений не вызывают. Так можно годами мужу голову дурить, и он ни о чем не догадается. Но сегодня уверенность Павла в добропорядочности своей жены Светлане совершенно не нужна. Не хватало еще, чтобы он сделал девушку своей любовницей и целыми днями ныл о том, как он виноват перед Ольгой. На крайний случай можно ему намекнуть на похождения супруги, рассказать о встрече в магазине. Нет, еще не время. Это только на самый крайний случай.

Павел закончил разговор и повесил трубку. Светлана напряженно ждала, когда он продолжит начатую фразу о том, как ей помочь. Она была уверена, что он собирается предложить ей именно то, чего она. собственно, и ждет. Вопрос только в том, хватит ли у него решимости сказать об этом сразу, или он начнет трусливо тянуть и мямлить, ожидая, пока она сама не произнесет нужные слова. Она знала эту манеру некоторых мужчин вынуждать женщину первой делать шаг, чтобы потом с ясными глазами говорить ей: "Ты сама этого хотела, ты сама это преложила". Нет, на такую уловку Светлана не попадется, она уже ученая. Павел по-прежнему молчал, о чем-то задумавшись.