Письма в Лондон - Вера Юдина

Маша поднялась и собралась уходить, когда Стас бросил ей вслед:

- Я был на твоей свадьбе.

Признание застигло Машу врасплох, и, она застыла на пороге, крепко вцепившись в дверную ручку.  Стас продолжил:

- Стоял за колонной в углу, и видел, как ты на двери все время оборачивалась. Ждал, когда скажут: «Кто возражает?». Думал выйти и крикнуть на весь зал: Я возражаю! Но что-то не так пошло, а потом я опомнился, когда ты сказала: «Да». И вся светилась от счастья.

В глазах защипало, в груди застыл ком, но Маша не сбежала, хотя и следовало. Она медленно обернулась и тихо сказала:

- Антон решил убрать эту часть торжественной речи. Все повторял: «Да кто может возражать против нашей свадьбы»?

Стас усмехнулся.

- Я должен был предвидеть это, он ведь всегда был таким, на три шага впереди всех.  Только ты одна видишь в нем доброго и покорного медвежонка, а на самом деле он хитрый и продуманный тип. А я просто хотел сделать все романтично, как ты любишь…

- Наверно не стоит ворошить прошлое.

- А дети у вас есть?

- Это не твое дело.

- Почему не мое? Я все думал,  вдруг ты забеременела тогда, в Венеции, а мне не сказала. Я с ума сходил,  гонял эти мысли в голове, как по замкнутому кругу. Все в Лондон летал, следил за тобой. Ждал. Но безрезультатно.

- Мне пора, Стас. – печально сказала Маша, она не хотела больше теребить так и не зажившие раны. – Моя смена закончилась, мне надо идти домой.

- Скажи, его ведь не было или ты… - голос Стаса дрогнул.

Маша бросила на Стаса взгляд, наполненный неподдельной нежностью. Если бы он знал, как волновалась она в те дни, думая о том же, о чем и он. Если бы она привезла из Венеции ребенка, это решило бы многие ее проблемы. Антон, так или иначе, признал бы ребенка своим, и Маша получила бы возможность, посвятить свою жизнь воспитанию ребеночка, зачатого в любви, от желанного мужчины.

- Я бы никогда не сделала ничего подобного. – Мягко призналась Маша.

Стас благодарно улыбнулся.

- Опять прошло пят лет. Видишь, теперь я тоже считаю, нахватался твоих сантиментов.. Может это судьба? Встречаться нам каждые пять лет?

Маша, стояла в дверях, не зная, стоит ли ей остаться и продолжить эту непринужденную беседу, ведь впервые со дня знакомства, они так легко и просто общаются, или стоит развернуться и уйти.

- А ты не можешь остаться со мной? – Стас словно прочитал ее мысли, а в голосе его прозвучала такая неприкрытая грусть, что Маша заколебалась.

- Мне, правда, пора идти. – Маша сделала последнюю попытку.

Стас отвернулся к окну и без эмоций поделился своими мыслями:

- Если диагноз подтвердится, они удалят мениск, и я никогда больше не выйду на поле. Наступит бесславный конец моей славной карьере. Это хуже чем смерть.

В его голосе просквозило отчаяние, и Маша сдалась. Отбросив последние сомнения, она тихо сказала:

- Мне нужно сделать один звонок.

Маша вышла.

- Спасибо. – вдогонку крикнул ей Стас.

Оказавшись в коридоре, Маша несколько раз моргнула и, не ощутив на ресницах слезы, которые непременно сопровождали каждую  встречу со Стасом, заметно расслабилась. В один миг она вдруг успокоилась, и на душе стало хорошо и спокойно. Могло ли случиться такое, что она в один день вдруг излечилась от этого человека. Да, бесспорно в сердце еще живы были какие-то эмоции, но они уже не вызывали града слез. Пришло умиротворение.

В ординаторской Маша позвонила бабе Нюре и попросила ночью присмотреть за бабушкой, солгав, что ее оставили на дежурство. Когда она договорила, дверь открылась и в ординаторскую вошел Егор. Заметив  Машу он не смог скрыть своего удивления и  понимающе улыбнулся:

- И ты туда же? Не устояла перед чарами нашего нового пациента?

- О чем ты?

- О Зурове. Слышал тебя назначили его лечащим врачом, с чего бы это?

- Оставь свои догадки, я знаю его с детства. Мы учились в одном классе. Он пациент, я врач и не более.

Егор сделал вид, что поверил. Маша не стала больше убеждать его, взяла свою сумку, телефон и вышла. Она направилась к палате Стаса, точнее ноги сами вели ее обратно в палату.

Стас уже не играл в телефон. Он, молча, смотрел в одну точку на стене, видимую только ему одному. Маша вошла и положила сумку на тумбочку у входа. Стас повернулся. На его лице отразилось удивление. Он явно не ожидал, что она выполнит его просьбу. Маша прошла к его койке и села на стул. Она протянула ему таблетки.

- Что это?

– Обезболивающее. Если хочешь, могу сделать укол.

Стас в притворном испуге расширил глаза.

- Только не укол.

- Пей. – Маша протянула ему пластиковую бутылку с водой.

Стас закинул в рот таблетку, но перед тем как проглотить ее замер.

- Ты точно не хочешь меня отравить? - насмешливо спросил он.

- Пей. – Тихо рассмеялась Маша. – Какой же ты бестолковый, как был, так и остался.

- У тебя неповторимый, бархатистый смех. Я готов слушать его часами.

- Пей. – серьезно повторила Маша.

Стас проглотил таблетку, глотнул воды и вернул бутылку.

- Чем будем заниматься?  - слишком возбужденно спросил он. – Я имею ввиду, что до утра столько времени, а ты накачала меня таблетками и теперь мне просто необходимо куда-то деть свою умственную энергию.

- Можешь рассказать мне о своей жизни. – Предложила Маша.

- А может, ты расскажешь мне о своей? Как ты живешь? Почему до сих пор с ним?

- Не думаю, что моя жизнь может заинтересовать тебя. Мы живем как все, в маленьком доме, спокойно и дружно.

- Дружно. – Насмешливо повторил Стас. – Как можно с мужем жить дружно? Это как собаку завести? Хотя он всегда смотрел на тебя своим щенячьим жалобным взглядом, так и хотелось врезать ему.

- Твоя агрессия не обоснована. Он не плохо к тебе относился. По крайней мере, ни разу слова дурного не сказал.

- А ему никогда не надо было говорить, мне хватало его взгляда. Он так смотрел, что казалось легче под землю провалиться, чем выдержать этот взгляд.

- У нас нет детей. – Неожиданно призналась Маша.

- Что?

- Ты спрашивал, есть ли у нас дети. Я отвечаю – нет.

- Почему?

- Не знаю, видимо судьбе так угодно. А твоя девушка?

- Которая? – без насмешки спросил Стас.

- Которая? Все остается по-старому. – с иронией сказала Маша. – Хотя бы последняя. Ведь у тебя есть девушка?

- Есть. Оксана. Ей двадцать лет, и она вроде ничего. С ней, по крайней мере, поговорить можно. Можно сказать, что она тоже хороший человек.

- Ты нашел свое счастье?

- Не думаю, месяц отношений, это еще не показатель. Посмотрим, что дальше будет. Но она – мои самые долгие отношения.