Джек Николсон. Биография - Марк Элиот

Эвансу Данауэй была не нужна, он заступился за Полански. Если бы пришлось выбирать, он предпочел бы заменить Данауэй. Эванс пообещал устроить огромную рекламную кампанию, которая, несомненно, принесла бы Данауэй номинацию на «Оскар», а если не получится, подарить ей «Роллс-Ройс», лишь бы она работала с Полански на съемочной площадке. Аналогичное предложение Эванс сделал Полански – рекламная кампания и автомобиль, если не будет настаивать на увольнении Данауэй. Полански потребовал «Бентли», Эванс согласился, и работа продолжилась.

Сюжет фильма неторопливо развивается, по мере того как Гиттс медленно начинает постигать глубины обмана, в эпицентр которого втянул его зловещий заговор. В результате нападения наемного убийцы, его сыграл сам Роман Полански, Гиттс чуть не лишается носа (за излишнее любопытство?). Жертва становится нападающим. Полански не потребовалось никаких дополнительных мотиваций, чтобы вызвать у себя желание оторвать Джеку нос. В самый разгар репетиций Джек уходил с них, пропускал дубли, предпочитая посидеть в трейлере и посмотреть по телевизору баскетбольный матч. Время от времени он просто уезжал со съемочной площадки пораньше, чтобы встретиться с Лу Адлером и махнуть на стадион в Инглвуд.

Однажды Полански понадобилось, чтобы Джек вернулся на второй дубль, а тот заявил: у «Лейкерс» четвертый период, поэтому придется подождать. Разъяренный Полански свернул съемку, влетел в трейлер Джека, схватил телевизор и разбил об пол. Джек в ярости хлопнул дверью… Потом они встретились в «Гауэр и Сансет» и смеялись до слез.

В первоначальной версии финала Ноэ Кросс погибает от рук Малрей, которая оказывается одновременно его дочерью, возлюбленной и матерью его ребенка. Но Полански изменил финал. Ему так претило самомнение ведущей актрисы – не такой уж яркой звезды, – что он предпочел прикончить героиню Данауэй. К сожалению, внучка в итоге оказалась в полной власти Кросса, и зрители становились в тупик, по мере появления нелицеприятных правдивых фактов.

А с точки зрения Джека, все это било по больному.

Первый показ «Китайского квартала» состоялся в Сан-Луи-Обиспо, неподалеку от Лос-Анджелеса, и совершенно не удался. Прежде чем зажегся свет, половина зала опустела. Полански в панике пошел советоваться с невозмутимым Эвансом, тот предложил ввести новый музыкальный саундтрек. Джерри Голдсмит за восемь дней написал новую музыку, зловеще подчеркивавшую общий тон картины. Через несколько недель вторую редакцию фильма показали Гильдии директоров в Голливуде. Реакция последовала удручающая. Некоторые мэтры торжественно объявили: фильм в таком виде выпускать нельзя. Эванс отвечал: не стоит беспокоиться, зрителям понравится Джек, и они поймут, что мы хотели сказать. Чтобы сжиться со своим персонажем, во время съемок Джек носил рубашки с монограммой Гиттса над карманом, пусть даже на экране ее и не было видно.

«Китайский квартал» вышел в широкий прокат 20 июня 1974 года и, как и предсказывал Эванс, немедленно стал хитом – публика и критики пришли в восторг, назвали потенциальным номинантом на «Оскар». Той же осенью студия «Парамаунт» отправила Джека в международную рекламную поездку, и вновь Анжелика сопровождала его – в Стокгольм, Гамбург, Мюнхен, Париж и Рим. Фильм уже везде видели, и всюду он произвел фурор. Следующей остановкой была Швейцария, и там к Джеку присоединился Полански. Он только что закончил североамериканский виток рекламного тура и на несколько дней вырвался покататься на лыжах. Полански не впечатлили спортивные способности Джека – «он правой рукой чешет левое ухо».

Наконец все вернулись в Америку. В Нью-Йорке Джек и Анжелика развлекались, давали интервью преимущественно по утрам, чтобы остальное время потратить на себя (впрочем, Джек никогда не любил рано вставать). Также они общались с Уорреном Битти, Дэвидом Геффеном и Майком Николсом. Джек теперь разбогател и охотно изображал этакого свойского парня, безвкусно и ярко одевался, предпочитал красное и желтое, носил белые мокасины. Его угловатые брови поднимались чуть ли не до макушки в момент улыбки, а лоб собирался складками, напоминая многослойный пирог. Темные волосы были гладко зачесаны наверх и блестели, как крыло «Бьюика». Зубы тоже. Джек наслаждался, платил по счетам, доходил до откровенного бахвальства, гордился возможностью позаботиться о друзьях.

Он соглашался с любыми требованиями студии, только исключал телевидение. Джек внес в контракт условие: он не обязан появляться на телеэкране. Все ведущие ток-шоу хотели его видеть, их передачи привлекали огромную аудиторию, но Джек отказывался. Он утверждал: ток-шоу – не для номинантов на «Оскар». «Я давал интервью на радио… но на телевидении ты как будто загнан в ловушку. Мне кажется, тайна – это очень важный инструмент для актера, одновременно в динамике игры и в том, как роль воспринимается. Вот почему я, например, не даю телевизионные интервью».

Джек предпочитал носить маску персонажа и полагал – уничтожение магии кино и перенос с большого экрана на маленький, телевизионный, губительны для актера.

«Китайский квартал» при бюджете в шесть миллионов долларов принес почти тридцать миллионов дохода при домашнем прокате в 1974 году. Фильм называли шедевром Полански. Все крупнейшие обозреватели отнеслись к картине положительно и должным образом отметили работу Джека. Чарлз Чамплин, из «Лос-Анджелес таймс», объявил: «Китайский квартал» вновь – пугающим образом – напоминает, что художественное кино больше жизни, а не меньше… его делают не в аптеке, и оно не предназначено для телевидения». «Ньюсуик» назвал фильм «блистательной кинематографической поэмой в стиле По», а критик из «Сатеди ревю» написал: «Актеры играли превосходно, особенно Джек Николсон, который все делает так просто, небрежно и уместно, что, кажется, вообще не притворяется». Эндрю Саррис верно уловил причину такого успеха, почему «Китайский квартал» вызывает мощный отклик у зрителей: «Даже острое ощущение трагедии у Полански не удалось бы реализовать без скорби, запечатленной в несчастных глазах Николсона».

В конце концов, это был фильм Джека, а не Полански, и никто не сомневался – в конце концов он получит свой первый «Оскар» – один из множества, которые сулили «Китайскому кварталу». Эванс во исполнение обещания рекламировать картину что есть сил уговорил «Тайм» поместить фотографию Джека на обложку (август 1974 года) с подписью «Звезда с убийственной улыбкой». Джек пришел в восторг, он радовался, пока репортер из «Тайм» не спросил во время самого обычного интервью – их Джек мог давать даже с закрытыми глазами – правда ли, что Этель Мэй на самом деле его бабушка, а настоящего отца зовут Дон Фурчилло-Роуз, а не Джон Николсон?

Джек чуть не упал. Опять?! В первую очередь он желал знать, где репортер это услышал. Но «Тайм» не раскрывал своих источников. Впрочем, Джек подозревал – источник тот же самый, что и у Крейна и Фрайера. Он-то думал, ну или надеялся: ему больше никогда не придется сталкиваться с «разоблачителями». Один раз Джек заткнул пальцем плотину и сумел перекрыть течь; и вот теперь предстояло повторить.

Впоследствии Джек сказал Богдановичу: «Я благодарен судьбе, мне не пришлось самому с этим разбираться. Найдите сегодня женщину, способную хранить секрет так, как Этель Мэй, найдите такую степень надежности. Вы знали их… сплошь – ирландские воительницы. Вот почему сейчас я не могу стать настоящим либералом и почему я абсолютно против абортов. Я бы вообще не появился на свет, если бы Джун сделала аборт… ей было всего шестнадцать. Я всё узнал, и многое прояснилось. В любом случае бабушка растила меня одна… теперь я знаю, что мне нашептывала интуиция – ну, насколько это возможно для ребенка с одиннадцати до четырнадцати лет».

Джек пришел в ужас, что, если его семейные тайны рано или поздно разойдутся по всем СМИ, имена Этель Мэй, Джун и даже Джона Николсона будут вываляны в грязи, а он сам до конца жизни не избавится от клейма «ублюдка». Его близкие умерли, и Джек хотел, чтобы они покоились в мире. Никого больше эта история не касалась.

Он решил позвонить в «Тайм» и разыграть лучший козырь. Включив свое фирменное обаяние, Джек попросил не распространять материалы о его семье, мол, сам хочет об этом написать. Невероятно, но журнал согласился. Джек утверждал: никакой срочной потребности в разоблачениях нет. Взамен он пообещал дать им любую другую информацию, какая могла понадобиться для статьи. Она вышла в августе без всяких упоминаний о фамильных тайнах Джека.

Он вновь заткнул пальцем дыру.

В начале 1975 года объявили номинации на «Оскар». «Китайский квартал» выдвигали на одиннадцать наград, в том числе за лучшую мужскую роль (Джек). Другим фаворитом и главным его соперником считался «Крестный отец-2», тоже имевший одиннадцать номинаций.