Чаша терпения - Юрий Медведев

Как и наметил Учитель, я с рабочими заложил раскоп на вершине холма, рядом с Дозорной башней.

Под брусчаткой пошла бурая глина, мелкие камни. Я бы и сам взялся за лом или лопату, но нарывала рука: следы удара по колючей проволоке той ночью. Я выдавил порядочно гноя, смазал ранку зеленкой и замотал ладонь бинтом.

Ближе к вечеру хлынул дождь. Я отпустил рабочих, лег подремать, но сразу заснул.

Проснулся без четверти двенадцать. Дождь стучал по брезенту. Хотелось пить, и я залпом опрокинул два стакана компота. Натянул дождевик. Спустился, скользя на камнях, к морю. Даже скала Чивиты не различалась во тьме. Море рокотало, Я брел наугад, пока не наткнулся на колючую проволоку и долго стоял перед стеной.

Я не заметил, откуда Она появилась, Миг - и обозначилось в дождевой пелене за стальной паутиной ее лицо.

- Снежнолицая...

- Зови меня лучше Зоной.

- Зона, зачем мне собирать доказательства, если вы и без них вмешиваетесь в земные события. Например, на Ласточкином озере...

- Озеро спящих ласточек не в счет. Что у тебя с рукой?

- Напоролся на ржавый гвоздь. Заживет как на собаке.

- Дай полечу, - прозвенели колокольцы тише обычного. Она протянула руки сквозь паутину ко мне, и я о замершим сердцем вложил в них свою, Незабинтованные кончики пальцев ощутили ее гладкую холодную кожу.

- О, как ты жжешься, какой живой огонь бежит по жилам твоим, принялась вдруг бормотать Зона изменившимся голосом. Лицо ее, как мне показалось, слабо засветилось. Она погладила забинтованную руку, и сразу боль стихла.

- Никакая ты не внучка Хроноса, и отец твой не старец Зон. Ты Снежнолицая!

- Немочь сонная одолела, котору ночь наважденье одно и то же. - Глаза ее полузакрылись, она крепко ухватилась за мою руку. - Аль сонной травы подмешали мне колдуны, аль зелье иное какое? Говорила светбатюшке, в пояс кланялась: сокол ясный, не скликай женихов с четырех ветров, ни с полуночи и ни с полудня, ты отдай меня, красну девицу, за Савватия-молодца. Ай не вышло, не сладилось: посулили владыке заморскому, где ж перечить родителю стану... Ничего не скажешь, удал женишок, и умом взял, и обхожденьицем, а как стрелу калену в кольцо по-над теремом пропустил, надо рвом скача на лихом коне, - тут судьбина моя и решилася. А хозарин-то - ровно червь во рву извивался, с хребтом переломанным... Немочь сонная, наважденье, бесовской соблазн. Кто ты есть, человече, с ладонью аки огонь? Нешто стрелена ворогом? Нешто ловчая птица уклюнула, егда коли охоту творил?

- Снежнолицая! - закричал я. - Не выходи за владыку, не уезжай в Бекбалык! Знаешь ли, что случится на Чарыне, горной реке? Не выходи, Снежнолицая!

Я, я тебя люблю!

Она отдернула руки. Схватилась за проволоку. Лицо перестало светиться, снова открылись глаза.

- Ты спрашиваешь, вмешиваемся ли мы в земные события? - сказала она чуть устало. - Крайне редко. Чтобы не исказить причинно-следственные связи в галактическом континууме. С природными силами шутить нельзя.

- Я люблю тебя, Снежнолицая...

- Зови меня лучше Зоной.

* * *

В "Золотой раковине" портье вручил мне запечатанный конверт. Внутри на узкой полоске бумаги плясала скоропись: "Важные новости. Звони. А. М.". Я позвонил, договорился о встрече и, заглянув ненадолго к Учителю (он все еще не выздоровел, но уже ходил по номеру), вызвал такси. По пути я разглядывал ладонь.

Никаких следов нагноения. Где еще вчера зияли яркокрасные ранки с зеленовато-желтыми разводьями, теперь была обычная кожа. Что еще преподнесет мне Снежнолицая, точнее, те, кто стоит за ней? Каким надо обладать могуществом, чтобы выудить из моей памяти ее образ и ожить... Нет, так рассуждать не совсем правильно, ведь Снежнолицая существовала задолго до меня. Скажем так: сколько раз должно переплестись вокруг Земли кольцо времени, чтобы сон Снежнолицей там, за звездными реками Хроноса, почти тысячу лет назад, материализовался здесь, у подножия утеса Чивиты, причем материализовался, как я начал понимать, лишь для меня одного... Какой прицельный взор у обвитого змеею старца с львиной головой...

Антонелла поджидала меня на прежнем месте, у "Трех лилий", но без машины.

- Мотор забарахлил у "букашки". Муж починит дня через два, не раньше. Давай погуляем по набережной, Земледер.

Она взяла меня под руку и крепко прижала локтем.

- Угадай, где я вчера была? Пари, что из десяти попыток промахнешься.

- Бывает, ничего не выходит и после десяти попыток, - сказал я.

- Ах, ах, какой острослов! А была я в гостях у самого... Иллуминато Кеведо!

- Предлагаю по сему поводу отобедать вон в том ресторанчике под пальмами. Если не ошибаюсь, он называется "Аквариум", угадал?.. Кажется, я там как-то сидел с одной пышноволосой неприступной красавицей.

В ее волосах запутывались пчелы.

- А жалишь меня ты, - сказала Антонелла.

Она всегда жила в недосягаемом для меня бешеном ритме. В считанные секунды успела перемолвиться с официантом, заглянула в круглое зеркальце, лизнула мизинец и провела под глазами, причесалась, не переставая отхлебывать оранжад и тараторить:

- Представь, его координаты раздобылись в телефонной книге. Я позвонила, хочу, мол, переснять несколько своих старых фото. Он поинтересовался, когда я кончила гимназию, и ну зазывать меня в свое ателье.

Я поехала не раздумывая.

- Настоящие сицилианки никогда не раздумывают, - успел ввернуть я, но она и глазом не моргнула.

- Дон Иллуминато оказался молодящимся старикашечкои с бородою клинышком, усиками и лысиной, замаскированной сбоку длинными волосами. Бывают такие старцы, от которых за три холма несет козлом...

Оказывается, он спе-ци-а-ли-зи-ру-ет-ся - на чем бы ты думал? Съемки обнаженной натуры. Каков дон! Теперь представь, сколько этой самой натуры у него поразвешано в ателье.

- Представил, - сказал я. - Заодно представил, как захотелось сатиру козлоногому прибавить к своей коллекции парочку свежих снимков.

- Не парочку, а целый альбом. Он предложил мне позировать для рекламы парфюмерии и ювелирных украшений. "Видите ли, голубушка, фирмы оплачивают услуги красивых барышень регулярно, оставляя образчики рекламируемой продукции,.- заговорила она сладким старческим голоском. - Мы -их будем делить пополам. Через год мы сможем вместе слетать в Америку".

Как тебе это нравится, Земледер?

Я съязвил:

- И тогда ведет ее диавол на весьма высокую гору и показывает все царства мира и славу их.

- Меня не поведет и не проведет, - отрезала она. - Пожалуйста, не перебивай. Так вот. Я, понятно, отнекиваюсь, но слабо, давая понять, что в конце концов он меня уговорит. Потом присела на краешек кресла, руки у сердца сжала и промурлыкала: "Ах, дон Иллуминато! Какая жалость, что вы с вашим талантом и вашей аппаратурой не оказались в Сигоне за сутки до злосчастного землетрясения. Такое бы там наснимали - враз стали миллионером!" И пересказываю его же собственное интервью. От моего лицедейства у него глазки полезли на лоб. "Дитя мое, - бурчит дон Иллуминато, - можно, допустим, понять, почему я поставил подпись под этими бреднями и сфабриковал фото "летающей тарелки", между прочим, посредством собственной шляпы, подвешенной на шесте в саду. Все-таки мне отвалили четыреста тысяч лир - гонорар вполне приличный. Но что заставляет вас, цветущее, беспорочное существо, повторять подобную чушь, я понять не могу.