Тайпэн. Миротворец - Сергей Девкин

Монах удовлетворенно вздохнул, но сиплый хрип вновь привлек его внимание. Превозмогая всю боль и слабость тела, Хань вновь попытался встать, правда, на этот раз он сумел лишь приподняться и сидя привалиться спиной к стене.

- У тебя поразительная сила воли, императорский пес. Как жаль, что мы не встретились раньше и при других обстоятельствах, я смог бы сделать из этого материала хорошего воина разрушения. И все же, — пожал плечами Фуян, — я должен сдержать свое слово.

Пальцы проклятого переплелись в том же странном жесте, который сразил Ёми. Нагнувшись над Ли, уже почти провалившимся в беспамятство, монах поднес кисть ко лбу своего противника.

- То… йяяяя!

Крик боли, вырвавшийся из уст Фуяна, такого спокойного, мудрого и несокрушимого еще мгновение назад, невольно привел Ханя в чувство. Слишком устав, чтобы удивляться, Ли увидел прямо перед собой руку монаха, которую сжимала его собственная ладонь. И сжимала она ее совсем не просто так. Темный служитель, отскочив от врага, будто дикий зверь от открытого пламени, с исказившимся лицом смотрел на пальцы своей правой руки, четыре из которых были теперь переломлены.

С огромным трудом тайпэн Империи, пошатываясь, снова поднялся с пола и посмотрел на духовного лидера ётёкабу пустым затуманенным взглядом. С силой выдохнув через распухшие ноздри какие–то кровавые сгустки, Хань шагнул вперед, едва не завалившись в бок, и вновь попытался ударить. Противник перехватила кулак Ли здоровой рукой, но одновременно с этим левая конечность тайпэна, бесчувственная и бесполезная, хлестко ударила Фуяна в ухо с разворота, как тяжелый крестьянский кистень. Пошатнувшись, монах пропустил следующую атаку, и колено Ли врезалось ему в пах. Затем последовал полновесный удар снизу в подбородок, в который Хань вложил уже все последние остатки сохранившихся сил. Чувствуя, что вот–вот потеряет сознание, победитель сделал еще один шаг и с каким–то пугающим безучастным презрением наступил поверженному врагу на горло каблуком своего подкованного сапога. Кадык монаха с хряском проломился вовнутрь, но Хань продолжал давить, пока не услышал хруст позвоночника, и лишь потом позволил себе рухнуть на ковер мешком синяков и переломанных костей.

Неприятное чувство поселилось в груди у Борынчи ровно с того момента, как куратор отправил его на то задание в монастырь. Казалось бы, что проще — пройти на территорию обители, подняться на ближайшую пагоду, дождаться выхода цели и отправить к предкам очередного слишком глупого или гордого наглеца, вставшего на пути у организации? Ровно до момента выстрела все шло просто идеально, но грызущее ощущение между ребер уже тогда стало давать о себе знать. С двумя доверенными бойцами куратора, Борынчи проник в монастырь, переодевшись паломниками. Тяжелый штурмовой самострел они пронесли под одеждой в разобранном виде. Позиция была просто отменная, оставалось лишь ждать. Молодой парень в сером суо появился на третьем этаже гостиничного дома напротив и долго метался по комнате, так и не приблизившись к окну достаточно близко, а стрелять в движущуюся мишень Борынчи не рисковал, несмотря на все свое мастерство. Для такой роскоши, как вторая попытка, расстояние было не позволительным. А потом случилось то, что случилось, и девица, которую ётёкабу вообще не принимали в расчет, оказалась не так проста. Скоростной спуск кувырком по лестницам башни и побег с территории монастыря прошли на одном дыхании, и только тогда Борынчи сообщили в кого же он стрелял.

Информация в клане всегда выдавалась по мере «необходимого знания», и до этого дня такой порядок вещей казался стрелку–убийце вполне правильным, но услышав имя Ли Ханя, он резко переменил свое мнение. Это может быть Фуян и прочие «офицеры» могли не бояться мертвых демонов и колдуна–тайпэна, а вот простому хшмину, умеющему лишь попадать из любого стрелкового оружия в яблоко с трех сотен шагов да хорошо варить мясную похлебку, следовало порядком опасаться за свою шкуру, бросая вызов таким противникам. Его волнение заметили, но уже никакие уверения, что смерть настигнет Ханя в ближайшие дни, не могли избавить Борынчи от страхов, поселившихся в душе. Кто знает, чтобы произошло, столкнись он в тот вечер в «Пурпурном лотосе» не с наемниками Джао, ворвавшимися на кухню, а с самим императорским полководцем.

Одежда слуги и полное блюдо свежих нарезанных овощей стали отличным прикрытием, и убийца со всеми остальными подавальщиками оказался загнан на задний двор чайного дома поближе к хозяйственным постройкам. Здесь же они и дожидались развязки того, что происходило теперь в «Лотосе». Борынчи не стал бы ставить с полной уверенностью на какую–то конкретную сторону. Фуян был среди ётёкабу фигурой легендарной и весьма уважаемой, во всяком случае, сомневаться в его способностях никто точно не собирался. С другой стороны слухи, которые ходили о Хане, и которые так активно собирал хшмин в последние дни, тоже были полны внушающих подробностей.

Одни писцы скрупулезно заносили в свитки имена всех задержанных, другие составляли быстрые словесные портреты. Борынчи этой проверки не опасался, как и несколько других ётёкабу, что скрывались среди слуг и поваров, для всех, кроме них самих, они действительно были такими же подавальщиками и резчиками, пришедшими на работу в «Лотос» в разное время и из разных других заведений с хорошими рекомендациями. Бояться стоило лишь возможного предательства, но сила духа в организации и верность своим соратникам сводила почти на нет и эту возможность.

Суета вокруг «Лотоса» нарастала, и по прикидкам хшмина наемники уже должны были добраться до верхних этажей, где их ждали весьма неприятные сюрпризы. Кроме воинов Джао во дворе замелькали манеритские кафтаны, и вскоре прислугу под надежной охраной выгнали в сад, заставив собраться неподалеку от небольшой толпы гостей, проходивших туже процедуру переписи, которой только что подверглись все служащие заведения. Ожидание затянулось.

Борынчи, заскучав, уже начал поглядывать на всполохи фейерверков, прорывавшиеся сквозь кроны садовых деревьев, когда шум у входа привлек его пристальное внимание. Раненых из чайного дома уже выносили и раньше, но никогда это не сопровождалось такой суматохой. Сначала наемники пронесли двое носилок, накрытые темными простынями. Судя по очертаниям, на них никак не могли находиться вооруженные воины, а взгляд Борынчи невольно зацепился за узкую бледную кисть, свесившуюся из–под одного из покрывал, и явно принадлежавшую женщине. Сплетни о мертвых демонов разом наполнили память хшмина, а поднявшаяся волна страха оказалась быстро разбита о скалы искренней радости. Судя по всему, Фуян справился с цепными кровососами тайпэна Ханя, оставалось лишь узнать…