Иранская мина - Александр Александрович Тамоников
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Обошлось без стрельбы. Коган шел торопливо, сдвинув шляпу на затылок. Бахрам, прибежавший за ним, ничего объяснить не смог, поскольку не владел русским языком, только улыбнулся и беспомощно развел руками. Этой пантомимы Борису было достаточно, чтобы понять, что в доме пусто и никаких следов. Единственное, о чем он жалел, – они засветились своим кавалерийским наскоком, когда нужно было все делать тихо. Нужно было установить наблюдение в доме, если там никого нет. Впрочем, наверняка уже немецкий резидент понял, что его связники попались, и обрубил все концы.
Смолл сидел на подножке «Виллиса» и курил. Увидев русского, он отбросил окурок и поднялся.
– Пошли, посмотришь. Поздно приехали. Теперь уже все бесполезно. Как говорят у вас, концы в воду.
– Что, труп? – заволновался Коган.
– Хуже, – угрюмо ответил американец. – Вообще ничего. Ни трупов, ни следов борьбы или попытки что-то поспешно уничтожить или спрятать.
Из дома вполне свободно можно было выйти как на окраину поселка, так и на соседнюю улицу. В принципе при определенной ловкости можно уйти соседними дворами в любом направлении, потому что низкие глиняные заборы перемахнуть не составит труда как мужчине, так и женщине со средней физической подготовкой. Коган в своих предположениях не ошибся. Никто из соседей ничего подозрительного не слышал: ни шума, ни криков, ни, конечно, стрельбы.
– А в доме что? – спросил Коган, намекая, что не против осмотреть внутренние помещения, а также возможные следы, если хозяева уходили необычным путем. Например, через забор.
– Трудно сказать, что в доме порядок. Это ведь Иран. И это обычный дом женщины с небольшим достатком. Проще сказать, что она нищая. По крайней мере, обстановка дома выглядит именно так. Но я все осмотрел. На горизонтальных поверхностях пыль, так что вывод напрашивается сам собой – в доме никто не живет уже, по крайней мере, неделю. Хочешь сам посмотреть?
– Нет, не стоит, – пожал Коган плечами. – Не думаю, что кто-то нам оставил там подсказку или след. А лишний раз светиться европейцам не стоит.
– Конечно, – кивнул Смолл. – Я больше надеюсь на Азата и Бахрама. Они люди толковые.
Иранцы вернулись спустя двадцать пять минут. Смолл их немного порасспрашивал, потом хмуро полез за сигаретами в карман. Коган дождался, когда американец соберется с мыслями и начнет рассказывать.
– Нашелся свидетель, – наконец заговорил Смолл. – Мальчишка, школьник, подросток. Он заявил, что ее увезли американцы. Пять дней назад.
– Американцы?
Коган подозрительно стал всматриваться в лицо Смолла. Что это, шутка, розыгрыш или хитрый ход руководства Смолла?
– Он так сказал. Этот паренек в школе изучает английский язык. Он заявил, что одеты люди были по-европейски, хотя были там и двое иранцев. Они приехали на машине, женщина забралась в кузов с небольшим узелком личных вещей, и они уехали. Он слышал английскую речь. Говорит, ему удалось подобраться очень близко и рассмотреть машину. Он очень любит машины и хочет стать конструктором легковых автомобилей для своей страны…
– Стоп, стоп, Юджин, – перебил американца Коган. – Это все про будущее паренька, про его интересы. Ты мне объясни про английский язык.
– Борис, верь мне, – хмуро ответил Смолл, глядя русскому в глаза. – Это не наша операция. Американская разведка этого не делала, мое руководство через мою голову этого не делало. Это британская разведка. Это точно. И ее не арестовали, он это тоже отметил. Глазастый, сообразительный паренек.
И тут полыхнуло огнем, опалило жаром лицо, горло, забило копотью и пылью носоглотку. Взрывной волной Когана отбросило на капот машины. Он перелетел через него, а сверху на него обрушился поток мелких камней, обломков древесины, какое-то обгорелое дымящееся тряпье и мусор. Коган стоял на четвереньках, слыша треск огня и чувствуя удушливый чад. В голове невыносимо гудело. И этот гул сливался с криками людей. Или это просто ему казалось. Казалось, что земля под ним дрожит, будто рядом идет поезд или колонна танков.
Он стал подниматься, тряся головой. С головы сыпались мусор и земля. Встать сразу не получилось, земля под ним плясала и дрожала, но потом, ухватившись за подножку машины, а следом и за крыло, Коган понял, что это не земля под ним прыгает, а дрожат его собственные ноги.
В воздухе и правда пахло гарью. И треск огня он тоже различил. Перед глазами летали мушки и хлопья сажи. Коган посмотрел на дом. От него осталось только две стены. Горела какая-то древесина, бытовой мусор, остатки мебели. Улица завалена обломками стен, разбитыми бревнами.
Несколько тел лежало вокруг. Тихо ругаясь самыми последними словами, Коган обошел «Виллис», придерживаясь за капот, и остановился. Смолл лежал на боку, вытянув одну руку вдоль головы, под которой растекалась лужа крови. Глаза американца были открыты, в них застыли удивление и досада.
– Ах ты, как не вовремя, – прошептал Борис, опускаясь рядом с телом на колени.
Он посмотрел в лицо Смоллу, потом протянул руку и закрыл пальцами мертвые глаза.
Глава 6
– Вон, смотрите! – Казбек показал рукой в переулок.
Машина выехала из-за угла и остановилась. Всего на несколько секунд. Из-за света фар было непонятно, кто быстро открыл заднюю дверь и сел в машину. Автомобиль тут же тронулся и проехал мимо. Сосновский успел заметить шляпку и вуаль на лице. Он узнал эти вьющиеся рыжие волосы. Дженнифер Ривз. И за рулем тот же водитель-араб. Машина проехала вниз и спустилась на широкий проспект.
– Ну? – Сосновский пристально посмотрел на Казбека.
– Сегодня она приезжала сюда во второй раз, – объяснил иранец. – Была она вон в том доме с зеленой ажурной галереей на втором этаже. Там живет Дильдар Джафари.
– Дильдар Джафари? – опешил Сосновский. – Ничего себе увлечения у дамочки! Он же племянник вашего шаха?
– Да, вы правы, – кивнул иранец. – И он очень любит европейских женщин из высшего общества. В определенных кругах считается, что, не побывав в постели Дильдара Джафари, ты не сможешь бывать в высшем обществе столицы.
– Слушай, Казбек, ты понимаешь, что нам нужны более веские доказательства того, что она бывает там и они не кофе пьют и не в теннис играют на корте?
– Я могу найти человека, который… добудет вам доказательства.
– Казбек… – Сосновский положил иранцу на плечо руку и понимающе посмотрел ему в глаза. – Да, вы мусульмане. Многие вещи для вас запретны, являются страшным грехом. Но раз уж ты ввязался в такие шпионские дела,
