Война, какой я ее знал - Джордж Паттон

Мы все же смогли убедить генерала Эйзенхауэра позволить 5-му корпусу Первой армии и Третьей армии начать наступать на линию Зигфрида, как только обстановка в регионе Кале стабилизируется. Мы прекрасно понимали, что до тех пор нам не дадут в нужном количестве ни боеприпасов, ни горючего. Генералу тоже нравилась мысль поскорее перенести военные действия на территорию Германии. Лично я был уверен, что никакой великой битвы не будет, если мы ударим в том направлении немедленно, о чем открыто заявил всем собравшимся. В конечном итоге мы получили разрешение обеспечить переправу через Мозель и приготовиться к атаке на линию Зигфрида, как только мои танки получат топливо.

3-го числа-я посетил 12-й корпус, дислоцировавшийся в Линьи-ан-Барруа, и изложил новый план Эдди. Бальзамом мне на душу пролилось известие, что его ребятам удалось захватить четыреста пятьдесят тонн авиационного бензина, и теперь танки могли продолжить наступление. Еще они разжились за счет неприятеля мясом, взяв его почти триста тонн. Так что не только техника, но и личный состав получил возможность хорошенько подзаправиться.

Затем через Коммерси мы поехали в штаб-квартиру 80-й дивизии в Жиронвилле. Большинство городов, которые мы миновали по пути, лежали в руинах. Генерал Макбрайд, похоже, чувствовал себя хозяином положения, а командир 1-го полка его дивизии полковник Дэвидсон держал ситуацию под контролем. Слева от наших передовых позиций и от полкового командного пункта находился Монсек; до будивших воспоминания Апремона, Панна и Эссе было рукой подать. Эти названия заставляли меня мысленно переноситься на двадцать шесть лет назад, в прошлое, когда мы сражались в этих же вот местах. И тогда и теперь мы наступали. Монсек стоил нам крови. Ничего не могу с собой поделать, все думаю о плачевных результатах нашего промедления. Чем дальше – тем хуже. Сколько жизней можно было бы спасти, если бы только мы продвигались [109] быстрее. Много недель спустя я возвращался к этой теме в разговоре с мистером Бирнсом{126}, позднее ставшим государственным секретарем США.

На обратном пути мы сделали остановку, чтобы встретиться с полковником Кларком, командиром штурмовой бригады 4-й бронетанковой дивизии, и узнали, что он совершил еще один блистательный подвиг на сей раз в Витри. Когда Кларк со своими ребятами подъезжал к городу, некий француз из числа гражданского населения сообщил ему, что в конце одной из улиц находится мост, охраняемый немецким блокпостом с четырьмя 88-миллиметровыми пушками{127}, стоящими вплотную друг к другу. Кларк ударил по городу силами роты легких танков, паля во все стороны и забрасывая противника ручными гранатами. Он действовал так быстро и так стремительно, что буквально срезал расчеты огнем и снес блокпост со всеми его орудиями, не потеряв ни одной единицы бронетехники.

Поскольку принципы, положенные в основу нашего дальнейшего продвижения, получили меткое определение из уст генерала Аллена, назвавшего их принципами «каши из топора», я должен кое-что пояснить. Как-то в один дом постучался бродяга и попросил воды, чтобы сварить кашу из топора. Любопытная хозяйка не отказала, дала ему воды, в которую бродяга положил топор. Затем повар спросил, нет ли у хозяйки крупы. Закончил он тем, что попросил мяса. Словом, чтобы иметь возможность атаковать в тех условиях, в которых мы очутились, мы должны были сначала посылать разведчиков, а когда те завязывали бой, отправляли им на выручку подкрепление. В итоге все заканчивалось атакой, которая продолжалась настолько долго, насколько у нас хватало горючего и боеприпасов.

Ходили слухи, которые, как я надеюсь, не могли иметь подтверждения, о том, что некоторые господа из управления артиллерийско-технического и вещевого снабжения Третьей армии ухитрились, представившись офицерами Первой армии, получить часть причитавшегося ее подразделениям горючего. Перефразируя высказывание, сделанное в отношении летучих эскадронов, можно сказать так: какая война, когда вокруг столько интересного? [110]

За четыре недели боев потери Третьей армии составили:

Убитыми – 2678

Ранеными – 12 756

Пропавшими без вести – 2474

Общие боевые потери – 17 908

Небоевые потери – 6912

Общая численность потерь – 24 820

Численность пополнений заданный период составила 19506 человек, что означало уменьшение личного состава на 5000 человек.

По нашим оценкам, противник понес следующие потери в живой силе:

Убитыми – 19 000

Ранеными – 62 000

Пленными – 73 000

Итого – 154 000

Материальные потери:

Третья армия

Легкие танки – 94

Средние танки – 223

Артиллерийские орудия – 83

Противник

Средние танки – 402

Танки «Пантера» и «Тигр» – 247

Артиллерийские орудия – 1236

Когда мы перенесли наш командный пункт к юго-востоку от Шалона, нас посетила миссис Анна Розенберг из управления военной мобилизации и демобилизации. Вилли, похоже, принял слишком близко к сердцу появление дамы в нашем мужском обществе и легонько прихватил ее зубами за ногу. Она не испугалась и не рассердилась.

4 сентября мы узнали от Брэдли, что ситуация на севере более или менее стабилизировалась, а значит, вот-вот мы получим половину причитающегося горючего и боеприпасов и сможем, форсировав Мозель, штурмовать линию Зигфрида. Также нам обещали 2-ю французскую танковую и 79-ю пехотную дивизии сразу, а кроме того, 6-ю танковую и 83-ю пехотную позднее, когда их заменят части Девятой армии. Возвращение 2-й французской и 79-й означало возвращение Третьей армии 15-го корпуса, который она, к моему большому сожалению, утратила после перехода Сены. Прибыл и командир корпуса генерал Хэслип; мы были настолько же рады видеть его, насколько и он нас. [111]

Ожидая появление 15-го корпуса к востоку от Труа, мне приходилось удерживать участок от Нёфшато до Нанси силами 12-го корпуса и одновременно контролировать переправу через Мозель в районе Туля и Понт-а-Муссон. Как только 15-й корпус прибудет и сможет включиться в дело, 12-й корпус должен будет выступить вдоль линии: Нанси – Шато-Сален, 15-й корпус – атаковать вторым эшелоном, одновременно прикрывая тыл 12-го с правого фланга, а затем переправиться через реку Мозель, по всей видимости, в окрестностях Шарма. 20-му корпусу надлежало форсировать Мозель в окрестностях Меца.

Я отправился на передовую через Верден и Этен, где мы повернули на север и прибыли в штаб-квартиру 90-й дивизии. Так уж вышло, что мы оказались там прежде, чем пришла дивизия. Затем мы вернулись в Этен и взяли курс на Конфлан, знаменитый как место рождения гусар легендарного генерала Жерара{128}. Теперь Конфлан находился на линии фронта, и мы удерживали его частями 2-й и 5-й пехотных дивизий. На восточном конце города я обнаружил штурмовую бригаду 7-й танковой дивизии, более часа сдерживаемую огнем минометов и пулеметов противника. Разумеется, подобные заявления в устах танкистов по меньшей мере абсурдны. Я приказал им немедленно наступать, а затем отправился к командиру дивизии, чтобы поделиться впечатлениями от встречи с его людьми. Это был уже второй случай, когда мне лично приходилось подталкивать командира 7-й, заставляя его более активно вести боевые действия. Впервые на недостаток у него бойцовских качеств мое внимание обратил генерал Уокер, когда мы находились еще в Шартре. Он рекомендовал немедленно освободить командира этой дивизии от занимаемой должности. Так что, несмотря на мою репутацию этакого безжалостно ломающего людские судьбы танка, в действительности я очень терпелив.

Прибыв в штаб, я узнал, что у нас неприятности с Первой армией из-за снабжения горючим. Также нам сообщили, что 12-й корпус получил по носу в Понт-а-Муссон, где атака одного из батальонов 5-й дивизии была отбита неприятелем с большим уроном для наших.

8-го я поехал в Линьи-ан-Барруа, чтобы встретиться с Эдди, после чего вместе с ним проследовал дальше на линию к югу от Туля, где, по всей вероятности, скоро могло вспыхнуть сражение. Мы с Эдди прибыли в штаб-квартиру Вуда, размещавшуюся так близко к линии фронта, что мы могли наблюдать за ходом боя. Снаряды падали слева и справа от дороги, около которой мы находились. Признаюсь, приятно было иметь дело с командиром, не боящимся передовой. [112]

9-го числа генерал Брэдли согласился на то, чтобы 83-я пехотная и 6-я бронетанковая начали наступление, после чего мы завели разговор о Брестской операции. Наши мнения снова совпадали в главном – в том, что брать Брест теперь абсолютно бесполезное занятие. Во-первых, потому, что он находится очень далеко от линии фронта, а во-вторых, потому, что порт практически разрушен и ни нам, ни противнику не будет от него никакой пользы. С другой стороны, мы сошлись и на том, что раз уж американский солдат взялся за плуг, негоже ему уходить, пока не поднимет пашни. Поэтому взять Брест было все же необходимо.

В тот же самый день я впервые за все время кампании посетил Париж, где встретился с мадам Во и ее сыном, которых знавал в Бурге{129} двадцать семь лет назад. После обеда мы с мадам Во отправились навестить генерала Сериньи, бывшего начальника штаба генерала Петэна{130}, с которым Сериньи порвал из-за позиции, которую Петэн занял во время последней войны. Сериньи – мой старый знакомый еще по той, «старой» войне, расчувствовался и сказал, что он – большой поклонник генерала Першинга{131}, но моя тактика в тысячу раз лучше. Ох уж эта французская куртуазность. Хотя, конечно, современная техника дает возможность армиям перемещаться так быстро, как во времена Першинга никому и не снилось. Будь у него такие возможности, я уверен, он бы действовал стремительно.