Убийство на острове Марты - Дэвид Осборн

Она открыла дверь, приглашая меня следовать за собой. Меня охватил панический страх — Сюзи была расположена посплетничать, теперь она все поставит вверх дном. Мне придется становиться на уши, чтобы придумать все новые варианты сокрытия моей истинной сути. При всем том я не узнаю ничего нового.

— Это очень мило с вашей стороны, миссис Симмонс. Я бы с радостью, но не могу — у меня еще четыре адреса на сегодня. Может быть, в следующий раз, когда мне случится быть в этих краях.

Она выглядела разочарованной.

— О'кей. — На её лице появилась озабоченность. — А нам не придется заполнять целую кучу разных форм после вашего отъезда?

— Боже упаси, конечно, нет. Мы сделали все, что нужно. Я вам очень обязана.

— Рада была поговорить с вами, — сказала она приветливо. — Здесь не часто бывают люди.

Я пошла к машине. На половине пути я посторонилась, чтобы пропустить во двор потрепанный пикап Генри Симмонса. Это, было темнолицее животное, я сразу узнала в нем одного из тех пьяниц, кто постоянно околачивался близ гаража Эда Руперта.

Он вылез из машины, окинул меня хмурым взглядом и молча направился в дом. Жена открыла перед ним дверь. Я к тому времени успела сесть в свою машину и не слышала их разговора. Во всяком случае, он не был долгим. Не оборачиваясь назад, муж ткнул пальцем в мою сторону, по-видимому, спрашивая у Сюзи, кто я такая. Не дослушав ее объяснений, он вошел внутрь. Я в душе посочувствовала ей, что у нее такой муж, но потом подумала, что, вероятно, она умеет постоять за себя. Интересно, сколько времени ему понадобится, чтобы вспомнить мою машину и сказать жене, что я не имею отношения к статистическому бюро?

Я отправилась восвояси, пытаясь осмыслить добытые сведения. Неумолчный внутренний голос говорил мне, что я упустила что-то важное, но мне никак не удавалось определить, что это было. В голове у меня все смешалось, мои идеи по-прежнему были основаны на умозрительных заключениях, а не на конкретных фактах.

И тут случилось нечто такое, что заставило меня отодвинуть мысли об убийстве и обо всем связанном с усадьбой «Марч Хаус» в сторону. Я уже выехала обратно на Саут-роуд, и когда пересекала холм, направляясь к Уэст-Тисбари, моему взору открылась чудесная панорама чистого неба, прежде чем дорога снова уходила вниз, в пространство, занятое лесами и пастбищами. Солнце стояло высоко и грело основательно. В небе было всего два-три легких облачка. Мне вдруг нестерпимо захотелось туда, в благословенную прохладу и тишь небес, где мы с Эсси спасались от суетного мира земли; он казался нам нереальным, мы смотрели на него с высоты и потешались над ним.

Мысли об этом повергли меня в весьма реальные финансовые заботы. Я отчаянно нуждалась в наличности, хотя бы в тех небольших суммах, которые выплачивала мне Дорис Кеттеридж. Не говоря уже о воздухоплавании, у меня на руках теперь была Хедер с ее близнецами, и я задолжала проценты по закладной. Живя на Острове уже почти целую неделю, я еще не удосужилась побывать у Дорис. Она, по-видимому, слышала о моем приезде — новости на Острове распространяются быстро — и, наверное, беспокоится, почему я не появляюсь; а может, раздосадованная моей неаккуратностью, уже нашла мне замену — она не обязана знать, как важна для меня эта работа.

Я приняла решение посвятить ближайшие несколько дней приведению в порядок собственного дома. Обычно я не забывала об Отисе Крэмме и его идиотском радаре, но тут нажала на акселератор и отвела душу, насколько это позволяло состояние дороги. Первая моя остановка была намечена у магазина художественных изделий.

Глава 15

Лето быстро вступало в свои права, и одновременно увеличивался наплыв отдыхающих. В недалеком будущем на Остров должны были хлынуть толпы туристов, заполняя здешние магазины, улицы, рынки и прочие общественные места. Некоторые пляжи, исключая восточное побережье Чаппакуиддика, были уже заполнены. Веселые разбитные холостяки сбивались для прогулок в большие группы, располагаясь в чем мать родила у подножия живописных разноцветных скал в Гэй-Хеде. Люди побогаче заполняли судовые палубы и шезлонги на фешенебельных пляжах Чаппакуиддикского клуба. Выбираясь из своих персональных ковчегов на морские прогулки меж бакенов Нантьюкет-Саунда, они обменивались накопившимися за зиму сплетнями и «светскими новостями».

Дорис Кеттеридж приняла меня весьма радушно. Я помогала ей в будние дни, с полудня до закрытия магазина. По утрам я подменяла Хедер и брала на себя детей, отвозя их в группу парусного спорта, а в те дни, когда там занятий не было, — на теннисный корт в Саут-Биче. Вечерами, после обеда, мы все вместе играли в монополию, отгадывали, кто о чем думает, загадывали головоломки, загадки. Потом я всем четверым читала что-нибудь на ночь.

Дважды, уже поздно вечером, я ездила в Менемшу, чтобы помочь Эсси готовить наше снаряжение для путешествия во Францию. Огромный шар надо было проветривать и очищать от насекомых либо грызунов, которые могли завестись в складках материи; многочисленные швы надо было тщательно осматривать, предупреждая возможный разрыв, чреватый серьезной опасностью. Емкости с пропаном надо было проверять на давление и утечку, вольфрамовые горелки зажигать время от времени, чтобы убедиться, что они дают ровное и достаточно сильное пламя. Маленькие до смешного стальные шпильки, прикрепляющие гондолу к стальному каркасу, необходимо было проверять на прочность. Мы с Эсси заботливо ухаживали за снаряжением, стоившим нам немалых расходов.

Элджер Микель все еще не появлялся, полиция разыскивала его повсюду. Если бы не присутствие Хедер в моем доме, если бы не темные круги, появившиеся у нее под глазами, не отсутствующее выражение лица за обеденным столом, не ее неспособность следить за ходом беседы, я бы, наверное, бросила свой дилетантский сыск. Но Хедер и ее дети были постоянным напоминанием, насколько он важен.

В очередную субботу нас ожидал приятный сюрприз: я была приглашена на обед к Эсси, заметьте, вместе со всеми четырьмя детьми и с Хедер. Эсси настояла, чтобы я привезла их всех, и была необычайно любезна с Хедер, ни разу не упомянув об исчезновении Элджера и вообще ни о чем, связанным с обоими убийствами. После обеда мы все отправились на пляж, где Эсси развела костер из выброшенных морем кусочков дерева и поджарила на нем корни алтея болотного. Темные воды залива, далекие огни Менемшы, рыбачьи лодки на заднем плане… Эсси уселась на старом пне, подобно маленькому темному гному, и начала развлекать детей захватывающими морскими историями из жизни здешних капитанов. Я была ей бесконечно признательна за то, что она преодолела свою ревность к Хедер, а Хедер, как мне показалось, отвлеклась от своих тревог, хотя бы на несколько часов.

Наше мирное житье было нарушено не кем иным, как Фишером. Лейтенант полиции появился нежданно в воскресенье вечером, когда мы садились обедать. Он настоял на допросе Хедер и в течение тридцати минут задавал ей разные вопросы об Элджере, которые уже были заданы не один раз. Имеет ли она сообщения с мужем? Получает ли письма? Звонит ли он ей? Где он, по ее мнению, может быть? С какими людьми может контактировать? И так далее и тому подобное. Надо ли говорить, что он расстроил ее вконец, а детей и того более, но ему, по-видимому, это было без разницы.

Я же была не просто расстроена, а буквально взбешена. Припомнив вычитанную в одной из книг Эсси фразу, я бросила ему прямо в лицо, что, если у него не будет ордера и если мой адвокат не посоветует мне поступить иначе, я не пущу его больше к себе на порог. Он ничего мне не ответил, лишь улыбнулся снисходительной самодовольной улыбкой лица, облеченного всей полнотой власти. Когда он уже удалился, я пожалела, что не воспользовалась удобным случаем: вместо того чтобы восстанавливать его против себя, надо было попытаться выяснить, как далеко он продвинулся в расследовании обоих преступлений.

Но изменить это было уже нельзя. Теперь я не могла думать ни о чем другом. В понедельник утром я встала чуть свет, задолго до подъема всех остальных. В ожидании, пока кофеварка сделает свое дело, я вернулась мысленно к своему посещению Сюзи Симмонс и к своему тогдашнему ощущению, что я что-то упустила. Это «что-то» таилось в той информации, которую я получила от Сюзи относительно поездки ее тети вместе с Грейс в Бостон и последующей смерти Алисы. Эта информация представлялась мне неполной.

Теперь, спустя время, эти факты улеглись в моей голове, дав мне возможность увидеть все более отчетливо, и я поняла: это «что-то» касалось времени смерти Алисы, которая совпала с началом чудесной ремиссии, наступившей в болезни Грейс Чедвик. Алиса хорошо знала Грейс, она приходила в усадьбу несколько раз на неделе и видела хозяйку в разное время суток и в разном расположении духа. Подмена Грейс была бы невозможной при жизни горничной, которая сразу же могла ее разглядеть. Беседуя с Питером и Сюзи Симмонс, я составила для себя портрет Алисы, угрюмой, полуграмотной провинциалки, вряд ли способной на шантаж. Но мог ли самозванец позволить себе даже небольшую его вероятность? Чем больше я размышляла об этом, тем более загадочной казалась мне кончина Алисы в Бостоне. Действительно ли это был сердечный приступ?