Угнать за 30 секунд - Марина Серова

– Ну как т-тебе сказать… А ты?

– Я недавно.

– А вот я давно. Я еще отца Максима з-знал. Большой был человек! Генерал.

Я вздрогнула. Антон Кузьмич упомянул моего собственного отца.

– Генерал?

– Ага, – беспечно отозвался тот. – Мне, правда, самому его в-видеть не приходилось, а вот Алексей Фомич – знавал. Видел. Ведь тот генерал с его к-кузиной, Максимовой матерью, з-значит, общался. И они явно не только о поэзии г-говорили, уж если Максим на свет появился.

– Да уж, конечно, – согласилась я. – Кстати, Антон Кузьмич, уж если вы слыхали о генерале, отце Максима, то, быть может, слышали и такую фамилию – Долинский?

Черт знает, что дернуло меня спросить об этом Долинском. Ведь я о нем вроде бы не думала и скорее должна была упомянуть Фомичева или Косинова. Впрочем, что куратор Фомичев, что ученый-экспериментатор Косинов – какой толк был называть их имена при деревенском алкаше, который пришел с рыбалки и пьет самогон?

Однако же когда я назвала эту фамилию – Долинский, рука Антона Кузьмича заметно дрогнула, и самогон пролился. Такая непредумышленная и не по назначению трата продукта ни за одним из дядек раньше не наблюдалась. Антон Кузьмич поправил перекосившиеся на носу очки и пробормотал:

– Ну вот… разлил. К-конечно. Это… под руку говоришь. Сейчас выпью. Мне это… Ты что там говорила? Ладно. Давай, знаешь, спать. Что-то у меня глаза… слипаются. А то завтра рано вставать. Да. Катер д-доставать.

– Доставать? – не поняла я. – Где доставать?

– Не где, а откуда. Утопили мы с Фомичом катер. Спать ты б-будешь на этой лежанке. Вот тебе одеяло. Если что надо, то выйди на двор. Мало ли…

И он вышел, топоча, как медведь шатун. Я улеглась на пахнущую старым войлоком и нафталином лежанку и подумала, как странно вздрогнул Антон Кузьмич, когда я упомянула Долинского, первого разработчика «гена регенерации». И о моем отце, генерале Охотникове, рассуждал он довольно пространно…

Усталость брала свое. Тяжелый сон навалился непреодолимо, как тот ил в омуте, но, в отличие от последнего, сон был теплым, приятным и спасительным. Я перевернулась с боку на бок и почти мгновенно уснула.

Наутро мне предстояло увидеть парадоксальное зрелище: трезвых дядек. Оно мне показалось довольно мрачным, так что я поспешила покинуть их, в принципе, гостеприимный дом. Мое решение уехать как можно быстрее, и без того весьма логичное, ускорил короткий разговор с Алексеем Фомичом. Разговор был следующего содержания:

– Ну что, выспалась? А то у тебя вчег'а был такой вид… я… как бы не померла…

Отпуская столь любезную ремарку, он ни на секунду не прекращал порывистых нервных движений, явно имеющих своей целью разыскание опохмельных активов самогона. Но он никак не мог их найти, это явно злило Алексея Фомича. Несказанно злило. Он был настолько зол, что даже картавость, придававшая речи дядьки особый шик, куда-то пропала.

– Вы, Алексей Фомич, наверно, сами не выспались, – предположила я.

– Ездют тут и ездют… – пробормотал он. – Косинов вон доездился. Да и вообще… Не любил я этого Косинова, хоть о покойниках и грешно говорить дурно. Черт знает что! Да и Максим со своим придурком Микишей… никогда ничего путного у них не выходит. И все что-то прячутся, скрываются… как будто не люди, а… киллеры какие-то.

Честно говоря, слово это, брякнутое сгоряча похмельным дядькой, вышибло из моего позвоночного столба искры горячей, истовой оторопи. Я произнесла:

– Почему… киллеры?

– А черт их знает! У него, у Максима, и папаша какой-то мафиозник был. А яблоко-то от яблоньки недалеко падает. Да и ты, милочка, – повернулся он довольно резко ко мне. – Кто ты вообще такая? Я слы-ы-ышал, как ты вчера к Кузьмичу с расспросами приставала! Так кто ты? Королева английская? Хризантема японская? Вкатилась вчера к нам черт знает откуда, теперь вот расхлебывай!

Слова, которые в иной ситуации и при ином настрое показались бы мне похмельным бредом, тяжело легли на душу. Еще не утихли окончательно воспоминания прошлой ночи, еще перекатывался где-то глубоко под кожей гулкий, остекленелый озноб. Я зажато пошевелила плечами, обозначая легкую степень недоумения словами Алексея Фомича, и произнесла:

– Ну, мне пора.

Алексей Фомич не ответил, но так выразительно шевельнул губами, что без особого труда можно было угадать невысказанное «скатертью дорога».

В тот же день я выехала из Волгограда в Тарасов. Автобусом. Лететь самолетом не решилась, потому как пришлось бы регистрировать свою фамилию, а это в свете последних событий было явно небезопасно.

Я вошла в свою пустую квартиру, как после долгого-долгого путешествия. Не была дома всего-то двое суток, но как много произошло за это время! Как будто полжизни. Я вошла, села в прихожей на пуфик и задумалась. Даже не задумалась, а просто выпала из окружающего пространства, ухнула в гулкую пустоту, затаившуюся под черепной коробкой.

Все было плохо. С исчезновением тетушки ничего так и не прояснилось. Более того – сама еле-еле уцелела. Кто сподобился меня заказать, установить будет очень сложно, практически невозможно, думалось с грустью мне. Впрочем, при определенном старании установить личности каждого из ловкой троицы новоявленных Герасимов представлялось допустимым. По крайней мере, лицо водителя, «гусара» Бориса, я зафиксировала в памяти довольно прилично. А вот Николай и Елена… Этих я помнила смутно, их внешность терялась в некоторой отстраненной дымке. Впрочем, информация к размышлению и разработке имелась, и следовало ее использовать.

Проклятые уроды! Кто же это так обошелся со мной и тетушкой? Неужели в самом деле тут приложил руку Максим Максимыч, так неожиданно для меня оказавшийся киллером? Как ни пошло это звучит, но криминальная принадлежность братца оказалась существенно более кровавой, чем мне было известно при первом знакомстве.

В этот момент зазвонил телефон. Я вздрогнула. Не успела я взять трубку, как звонки прекратились. Во всяком случае, я успела подумать, что, наверное, кто-то ошибся номером, и стала разуваться. И тут телефон зазвонил вторично.

Я протянула руку, сняла трубку и устало произнесла:

– Да, слушаю.

В трубке кашлянули, а потом голос, от которого у меня по коже прокатились мурашки, выговорил:

– Это самое… надо встретиться.

То был Костюмчик.

Глава 13

– Встретиться? – медленно выговорила я. – А ты уверен, что я захочу встречаться? Мне, братец, такого порассказали… Так что не дави из себя дурачка.

Максим Максимыч внушительно прокашлялся и отозвался:

– А-а, тебе уже доложили? Ну, все понятно. Да я, честно говоря, и не хотел…

– Значит, все-таки твоих рук дело? – произнесла я, имея в виду убийство Косинова. – Так что, и меня ты хотел отработать?

– Я что-то не понял… – несколько удивленно протянул Кораблев. – Если ты обо всем знаешь, то должна понимать, что этих, как их… Борьку да Кольку…

Сочетание имен Борька – Колька вызвало у меня такую вспышку гнева, что я едва не швырнула трубкой в стену. Но тем не менее заставила себя успокоиться и отозвалась:

– Так, а что с тетушкой? Ведь, наверно, это вы, сволочи…

В трубке снова раздалось покашливание.

– Женя, у меня такое впечатление, что мы говорим с тобой на разных языках, – вздохнул Максим Максимыч. – По телефону такие проблемы не решаются. Я же говорю, надо встретиться.

– И о чем же ты хочешь поговорить со мной, братец? – раздраженно бросила я. – Может, ты опустишься до такой мелочи и подлости, что станешь требовать у меня выкуп и просить денег?

В трубке что-то забулькало: видимо, соединение было плохим. Наконец после значительной паузы голос Костюмчика ответил:

– Ну… ты уж извини… но такой расклад.

– Понятно, – скупо выговорила я. – Ты сам ничего не решаешь, ты – исполнитель. Ну и сколько же денег просишь? Ведь, я так полагаю, мне следует взять их с собой на нашу встречу?

– Ну, если можно… – замямлил он.

– Ладно, не тяни, сверхсекретный братец! Так сколько? Сколько я должна внести, чтобы ты исчез из моей жизни?

– Даже так, да? – низким мрачным голосом отозвался Кораблев. – Ну, ты вообще душевно сегодня говоришь, сестрица. Слушать просто одно удовольствие! Ладно, если ты привезешь денег, то я отдам тебе…

Он осекся.

«Понятно, что тетушку ты мне отдашь, – подумала я. – Но каков ублюдок! Нет, с таким надо держать ухо востро! Черт его знает, что от него еще можно ждать, если он прошел спецназовскую подготовку. К тому же их двое, а я – одна. Черт побери!.. Это надо же – обрести брата-убийцу, который совершенно спокойно может уничтожать членов собственной семьи! Хотя он, наверное, так и не осознал, что мы имеем к нему некоторое касательство. Или же он вообще никакого ко мне отношения не имеет и никакой мне не брат. Впрочем, лучше бы это было так. Но, к сожалению, те фотографии, которые Максим показывал, да и его некоторые, несомненно, семейные, так сказать, черты говорят о том, что появление парня на свет без участия моего отца не обошлось. Да и любезный Алексей Фомич, долговязый картавый дядюшка, подтвердил…»