Вызов тебе - Брук Блейн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Наши напитки, — он хлопнул в ладоши. — Это парень не шутил, когда сказал, что они сейчас будут.
Я собирался встать и открыть дверь, но Баш отмахнулся и пошагал к двери. Поднос с напитками поставили на один из столиков внутри, и как только мы снова остались одни, Баш взял бокал и протянул мне.
Я посмотрел на дольку ананаса на краю бокала и на вишенку, а затем обратно на Баша.
— Что это?
— Кое-что сладкое, чтобы завершить вечер.
Я понюхал фруктовую смесь, в то время как Баш немного показушно раскрыл занавески.
— Боже, утром я об этом пожалею, да?
— О чём ты вообще говоришь? Май-тай мои любимые.
— Это уже третий — или четвёртый — напиток, который мы смешиваем? Мой желудок меня возненавидит.
— Да, но только завтра.
— Что ж, тогда всё в порядке.
— Конечно. Сожаления созданы для утра, не для ночи. Ночью ты можешь делать что угодно и быть кем захочешь, — Баш открыл двери на балкон, а затем повернулся лицом ко мне.
С ночным небом на фоне и в этом наряде из всего чёрного, с этим серебристым зеркальным галстуком и каким-то корсетом, он лишил меня дара речи. Он будто слился с ночью, и я был совершенно прикован к сложившейся передо мной картинке.
— Люблю ночные часы. А ты? — он закрыл глаза и сделал глубокий вдох, и я понял, насколько он высокий. В обуви на плоской подошве мы были одного роста, глаза напротив глаз, но в этих чудных туфлях он легко возвышался надо мной на эти двенадцать сантиметров. Это было сумасшествие; у него были ноги супермодели, прямо от проклятых ушей.
— Киран?
— А?
Боже, я ведь не вслух это сказал? Выпей что-нибудь, Киран. Съешь чёртов ананас. Только не говори. Не тогда, когда твой мозг работает не всеми цилиндрами.
Баш улыбнулся, и этот никак не уменьшило ауру, которую он создавал — наоборот, это её усилило. Это было медленно и чувственно, и совпадало с его тёмными прикрытыми глазами, которые смотрели на меня.
— Я спросил, нравятся ли тебе ночные часы.
Он вернулся к своему напитку, а я схватил свой ананас и откусил кусок. Он был сладким и одновременно терпким.
— На выходных я ничего против них не имею. Но когда работаю, это другое дело, — я сделал глоток коктейля, и он оказался на удивление приятным. — Всё плохое случается по ночам.
— Если повезёт, — Баш подмигнул мне, беря свой бокал, а затем потянулся за каким-то пультом. — Итак, скажи мне, что ты на самом деле подумал о сегодняшнем небольшом шоу?
— Разве это не очевидно?
— А, дамы в мартини? Или, возможно, акробатка? — он нажал на кнопку на пульте, и по комнате разнеслась тихая мелодия «You’re Making Me High». — Полагаю, она была впечатляющей, но я умею делать отпадный хай-кик (прим. бросок ноги в сторону).
— Оу, да?
— Ты будто сомневаешься в моих навыках, Киран Бейли. Я оскорблён.
— И мне интересно, как ты удержишь равновесие, если попытаешься хоть что-то сделать в этих туфлях.
— Звучит как очередной вызов. Я не люблю проигрывать.
Я пожал плечами и достал из бокала трубочку, чтобы сделать большой глоток май-тай.
— Тогда вперёд. Постарайся ничего не сломать. Это касается и тебя, и мебели.
— Сколько веры, — произнёс он, поставив свой напиток, и начал раскачивать бёдрами под музыку. — Что ж, у меня нет великолепных локонов, которые были у женщин на сцене, по крайней мере не сегодня, так что мне понадобится, чтобы ты их представил. Справишься?
— Представить? — я хохотнул, пока он притворялся, что перекидывает волосы через плечо. — Конечно.
— И притворись, что на мне всё ещё есть красная помада, которая была раньше. Так выглядит горячее.
Чего он не знал, так это что его макияж не сполз за весь вечер. Даже у безумно пьяного, его глаза всё ещё сверкали серебряными блёстками, которые он нарисовал, и хоть красная помада слегка поблёкла, его губы все ещё сохранили цвет.
Баш развернулся с удивительным равновесием, лицом к балкону, и когда медленно посмотрел на меня через плечо, занавески вокруг него раздуло бризом.
— Видишь, это идеальный момент в стиле Бейонсе, когда ветер раздувает волосы, но выпей ещё немного, и ты увидишь, что я прекрасное зрелище.
— Ох, брось, ты так же красив, как любой из тех людей, что были сегодня на сцене.
Когда Баш застыл, я понял, что сказал, но плевать, это была правда, и он знал, в каком смысле я это говорю. Для парня Баш определённо был привлекательным. Он это знал. Чёрт, даже бармен внизу дал понять, что был бы не против подняться на ночь.
Я глотнул ещё фруктового коктейля, моё тело так расслабилось, что я думал, что могу слиться с диваном. Я не знал, как Баш мог двигаться так, как двигался, раскачивая бёдрами и запрокидывая голову, проводя руками по своему телу.
На его губах появилась самодовольная улыбка, пока он двигался по комнате.
— Как думаешь, я мог бы устроить собственное шоу?
— Думаю, ты уже устраиваешь.
— Ммм. Ты бы за него заплатил?
— Оу, сейчас нужно платить? Я думал, это бесплатно.
Улыбка Баша стала прямо-таки озорной.
— Всё будет так, как ты захочешь.
— Ага, — я вытянулся, вытягивая руки вдоль спинки дивана. — В таком случае, как насчёт того хай-кика, который ты обещал?
— Кое-что обо мне — я всегда держу свои обещания.
Подойдя ещё ближе, так, что стоял почти между моими раздвинутыми бёдрами, Баш облизнул губы, а затем сделал высокий и быстрый удар ногой, его каблук остановился на спинке дивана, рядом с моей головой.
Находясь так близко, я видел детали, которые Баш, наверное, ценил. Например, подошва его туфель была красной, под цвет губ.
— Впечатляюще. Особенно потому, что ты всё ещё стоишь прямо.
— Оу, этот маленький трюк? Ничего особенного. Но вот этот мне пришлось тренировать снова и снова, пока не получилось правильно.
Он проскользил носом туфли по моему бицепсу, пока не добрался до плеча, и каким-то образом — на одной чёртовой ноге — устоял прямо, прижав меня к дивану своим Лабутеном.
— Попался.
Он подмигнул мне, и это будто щёлкнуло какой-то переключатель, потому что в эту секунду воздух из прохладного стал обжигающе горячим. По моей шее и груди опустился румянец, и будто сосредоточился в том месте, где оставалась нога Баша, и сердце начало биться чуть чаще.
Парализованный одновременно видом и его действиями, я сидел как чёртова статуя, пока