Конец Европы. Вместе с Россией на пути к многополярности - Валерий Михайлович Коровин

сохранив при этом конкурентоспособность европейской промышленности, чего так не хотят США. Именно Россия способна обеспечить экономику Европейского Союза и всеми остальными ресурсами, что является необходимым условием для динамичного роста. В то же самое время Европа обладает промышленным и технологическим потенциалом, которого нет у России, и финансовыми возможностями, с которыми у России есть некие проблемы. Таким образом, ЕС и Россия являются взаимодополняющими в экономическом смысле субъектами, сближение которых совсем не на руку глобалистам Соединённых Штатов, поэтому они прилагают все усилия для того, чтобы не допустить стратегического и экономического сближения этих двух пространств. Ибо такая комплиментарность — сложись она в реальности, — может вытеснить Америку с Европейского континента. США пытаются любыми средствами сохранить свой контроль над Европейским Союзом, всячески раздувая ими же созданные конфликты между Россией и Европой. Используя для этих целей в первую очередь Германию и Францию. Сейчас эти две страны реализуют строго проамериканскую внешнеполитическую линию и экономическую стратегию. Но именно Германия и Франция, как никакие другие государства Европы, гипотетически могут выйти из-под американского контроля в случае ослабления давления и переориентироваться, даже не на Россию, а на собственную, суверенную, континентальную геополитическую линию.

А ведь выйти из нарастающего кризиса Европа может, приняв довольно простые решения. С дефицитом бюджета в ЕС можно бороться путём выхода из американских санкций в отношении России. Да, это потребует от Европы большей самостоятельности, которую невозможно обрести до тех пор, пока у власти в Германии и Франции находятся откровенно атлантистские, проамериканские политики. Ибо их действия, ориентированные на атлантистскую интеграцию под предводительством США, бьют и по интересам людей, живущих в Европейском Союзе, и по интересам бизнес сообщества, и по интересам европейской Европы, в конце концов. Но так будет продолжаться не вечно. Всё в руках европейских избирателей, достаточно только очнуться от американского гипноза и сделать свой, европейский выбор.

Уже сейчас политические силы внутри Европы, ориентированные на восстановление сотрудничества с Россией, говорят о том, что Европа задавлена атлантистской стратегией. Влияние Европейского хартленда пока сведено к минимуму, а те силы, которые его отстаивают, — маргинализированы. Да, такими силами являются в первую очередь националистические организации, общественные движения и партии. Но националистические — в европейском понимании означает умеренные, консервативные и ориентирующиеся на европейскую, а не на американскую Европу. Однако и в атлантистском лагере не всё так ладно. От американского вероломства в Европе бежит даже верная Британия, сама распадающаяся на куски. И чем дальше, тем очевиднее будет неизбежное: Европа стоит на пороге восстановления своего суверенитета — освобождения из-под глобалистского колониального контроля в американском обличии. Европейский хартленд готовится к восстанию народов. Всё только зарождается. Сейчас. На наших глазах.

Глава 3

Миграционный кризис и конец экономики

Европа будет создана лишь на краю могилы

Фридрих Ницше

Брейвик — проявление европейского кризиса идентичности

Имя Андерса Брейвика известно далеко за пределами Европы. Ради привлечения внимания Брейвик совершил теракт в Осло и устроил бойню на острове Утойа. От его рук в Норвегии погибли 76 человек. Главный вопрос, который продолжает беспокоить европейское сообщество: могут ли на волне недовольства политикой мультикультурализма в Европе — суть многостраничного манифеста Брейвика, — продолжиться подобные выпады против ценностей современной Европы? Здесь следует разобраться даже не в том, кто такой Андерс Брейвик, а скорее в том, что это такое, и не олицетворяет ли это явление новую волну европейского терроризма?

Разовое безумие или новая тенденция?

Оценки экспертов, уже не раз звучавшие в отношении произошедшего в Норвегии, можно условно разделить на две группы. С одной стороны, высказывается мнение о том, что Андерс Брейвик — это просто сумасшедший, социальная девиация, единичный, нетипичный для Европы случай немотивированной агрессии. С другой стороны, звучат оценки более тревожные: Брейвик — это новая волна, новое лицо, новая тенденция в терроризме, обретшем новую мотивацию. Оценивая высказывания сторонников версии немотивированного безумия Брейвика, следует помнить о том, что определение границ психического здоровья и, в принципе, оценка «сумасшествия», в ситуации постмодерна, в которой пребывает сегодняшняя Европа, довольно размыты. По сути, границ нормальности сегодня просто не существует. Ибо не осталось критериев, исходя из которых можно было бы точно определить, кто нормален, а кто нет. В действительности же градация нормальности зависит от сложившихся в том или ином обществе нормативов, рамки которых в нынешней, постлиберальной, толерантной Европе настолько широки, что их попросту не видно.

Немотивированное убийство стало до такой степени распространённым в современной Европе, что на него зачастую просто перестают обращать внимание. И если бы число жертв Брейвика не было столь значительным — его бы никто не заметил. А ему нужно было, чтобы обязательно заметили. Почему? Потому что это проявление новой волны терроризма, с которым Европа столкнулась, и, очевидно, будет сталкиваться и в дальнейшем. Главным аспектом здесь является именно содержательная сторона — обратить внимание на комплекс идей, на текст, на манифест. А это уже мотивированное убийство, противоположенное привычному для Европы сумасшествию, на которое так легко списать всё неудобное, сложно объяснимое. Поступок Брейвика как раз и был совершен для того, чтобы «вдохновить» многих людей если не на подобные действия, то на следование комплексу подобных идей, набирающих, как становится понятно, всё большую популярность. Основной месседж поступка Брейвика: пора ставить вопрос об идентичности и отвечать на вопрос «кто мы?». Ибо людей, задающихся в Европе этим вопросом, сегодня даже не десятки и не сотни тысяч. Их миллионы. По сути это вообще главный вопрос современности.

Потерянная идентичность

После того как Европа пошла по пути создания Евросоюза и стирания последних границ идентичности, выраженных в формате национальных государств, у европейского гражданина не осталось больше никаких зацепок для того, чтобы охарактеризовать себя каким-то образом и ответить на вопрос «кто я?». Если раньше гражданин Германии, Франции, Италии мог себя идентифицировать как немца, француза или итальянца, то со стиранием границ внутри ЕС исчезла последняя возможность самоидентификации. Европеец остался один на один со своим телом — вот вся его идентичность — телесная и исключительно персональная. «А другой и не надо!» — заявили теоретики глобального гражданского общества. Скоро всё человечество сольётся в едином бесполом экстазе. Кроме своего тела новый человек Запада больше не имеет ничего. Больше никаких отличительных признаков у него нет, ему просто запрещено их иметь. Быть «кем-то» — это очень тоталитарно для толерантной Европы. В этой ситуации не просто ослабления, но полной