Агония обреченных - Анатолий Кулемин

Биссел вернулся в секретный офис в районе памятника Линкольну около двадцати трех часов в крайне подавленном состоянии. Такого состояния, в котором он находился, он еще не испытывал никогда. Душила обида. Он даже почувствовал, как к горлу подкатил комок. Он, всегда вкладывавший душу в любое дело, за которое бы ни взялся, в том числе и за операцию «Плутон», сейчас оказался чуть ли ни в роли «мальчика для бития».

Биссел сидел в большом кресле, откинув голову на высокую спинку и закрыв глаза. Ему вдруг почему-то вспомнился небольшой городок Нью-Хейвен, что в ста двадцати километрах к северо-востоку от Нью-Йорка, его Йельский университет…

Вспомнил Биссел и часы своего триумфа, находясь уже здесь, в ЦРУ, и моменты горьких неудач: сбитый в Советском Союзе самолет-разведчик У-2 — тоже его детище — был одной из них.

Но все те радостные удачи по сравнению с удачей в операции «Плутон» меркли, а все те горькие неудачи в сравнении с крахом в заливе Кочинос были просто смешными.

«Ладно… Прорвемся… Если они захватят аэродром и удержат его хотя бы сутки, вопрос будет решен, — в который уже раз за последние часы подумал об этом Биссел. — Ни у кого тогда не возникнет вопроса: откуда поднимаются самолеты на Кубе. Тогда президент введет авиацию; не может не ввести. Ни враг же он самому себе, в конце-то концов…»

Биссел взял себя в руки; собрался; это он делать умел; благодаря и этому в том числе качеству «…все к чему он прикасался, превращалось в золото…», а именно так отзывались о нем.

Справившись с минутной слабостью, Биссел поднялся и направился в телетайпную. Через несколько минут на авиабазу Хэппи-Вэлли ушла закодированная телетайпограмма, в которой был приказ об отмене удара бомбардировщиками Б-26 по авиабазам Кастро, однако в ней же предписывалось задействовать бомбардировщики в прикрытии участков высадки десанта. Биссел сдаваться не собирался; он был не из тех… Операция «Плутон» в целом президентом отменена не была, следовательно, руководителем ее проведения продолжал оставаться он, Ричард М. Биссел.

Получив этот приказ, в Хэппи-Вэлли всех обуял цепенеющий страх.

Глава 15

«Москиты» стояли строем в две шеренги на взлетно-посадочной полосе в свете мощных прожекторов в двадцати метрах от многоцелевого военно-транспортного самолета «Геркулес» С-130; Роуч и капитан Тирадо стояли перед строем.

— Господа, — обратился Роуч не слишком громко, но так, чтобы его все слышали. — Настал наконец тот час, который мы все с таким нетерпением ждали. Сегодня ночью вы сделаете то, ради чего была создана ваша группа и ради чего вы все прошли такую спецподготовку. Вы все стали супердиверсантами, каких нет ни в одной стране мира, и я ни минуты не сомневаюсь в том, что вы с успехом справитесь с той задачей, которая поставлена перед вами. Сегодня ночью ваши имена войдут в историю. Ваши дети, ваши родные и близкие будут гордиться вами. Ваши потомки будут слагать о вас легенды. Я уверен… убежден в том, что вы все останетесь живы и здоровы. Вас там не ждут, а фактор неожиданности — залог успеха любой операции. Желаю удачи, господа, и — с Богом. Командуйте, капитан.

— Напра-во! — скомандовал капитан Тирадо; что-что, а это он делать умел. — На посадку в самолет, первая-вторая шеренги, бегом, марш!

«Москиты» команду выполнили; к самолету побежали неслышно. Ни бряцания, ни других посторонних звуков. Все оружие, боеприпасы, шанцевый инструмент, альпинистское и другое вспомогательное снаряжение все тщательно закреплено и подогнано.

— Вы даже бегать бесшумно их научили, — проговорил Роуч, глядя им в след. — Бегут словно по вате.

— Бегут так, как и должны бегать люди этой профессии, — отмахнулся Тирадо и неожиданно для Роуча спросил:

— Мистер Роуч, вы Бредли увидите?

— Как только окажусь в Вашингтоне, думаю — да. Свои координаты он мне оставил… Вот только я не знаю, когда это случится. А что?

Тирадо достал портсигар — тот самый, с короной на крышке, — и протянул его Роучу.

— Передайте ему, пожалуйста. Скажите: от капитана Тирадо. На память.

— Сделаете это сами когда вернетесь, — ответил Роуч.

— Мы ведь едем не на прогулку.

— Что, не верите в успех?

— У меня дурные предчувствия, мистер Роуч, а они меня обманывали редко.

Секунду поколебавшись, Роуч все-таки взял портсигар и спрятал в нагрудный карман:

— Обещаю, как только я увижу Бредли, я выполню вашу просьбу, но это только в том случае, если ваши дурные предчувствия — не дай бог — не обманут вас.

Они повернулись и пошли к самолету.

Роуч выполнил обещание, данное капитану Тирадо. Встретившись с Бредли, он передал ему портсигар, только произошло это отнюдь не в Вашингтоне. А пока Роуч стоял на секретном военном аэродроме Оппа-Локка в Майами и слушал, как в темном вечернем небе затихает рев двигателей «Геркулеса»; сигнальных огней не было; самолет ушел без них.

В Никарагуа, на аэродроме «Хэппи-Вэлли» в час пятнадцать, семнадцатого апреля командиры экипажей шести бомбардировщиков Б-26 доложили руководителю полетов о готовности к вылету.

— Занять исходные… — последовал приказ; в наушники шлемофонов его слышали все пилоты.

Шесть бомбардировщиков выдвинулись из своих капониров и медленно, один за другим пошли по рулежке к взлетно-посадочной полосе. Приказ на взлет должен был поступить через двадцать пять минут. Через двадцать пять минут, в час сорок, эти шесть бомбардировщиков должны будут вылететь для нанесения решающего бомбового удара, целями которого были Кампо-Либертад, Сан-Антонио-де-лос-Баньос, Санта-Клара, Камагуэй, а также армейская база в Манагуа, где по разведданным аэрофотосъемки с самолета У-2 находилось более сорока тяжелых танков.

Этот налет должен будет разбить значительные наземные силы Кастро, посеять панику в войсках, но — главное — окончательно уничтожить авиацию и тем самым лишить кубинские вооруженные силы возможности сопротивления силам вторжения. Таким образом, операция «Плутон» должна завершиться стремительно и победоносно.

Должна, но… в час сорок разрешения на взлет не последовало. Вместо него в час пятьдесят пять все пилоты вновь услышали в наушниках своих шлемофонов голос руководителя полетов:

— Вылет отменен. Всем командирам экипажей срочно прибыть в штаб (он располагался там же, на аэродроме, в летном домике) для получения нового полетного задания и инструктажа.

Такой поворот ничего хорошего не сулил; нервы у всех и так были на пределе.

— Та-ак… Начинается, — недовольно проворчал Рауль Вианельо, тридцатичетырехлетний командир экипажа одного из бомбардировщиков. Он отсоединил шнур шлемофона от переговорной системы, снял ларингофоны, расстегнул парашютные лямки. — Пойду, узнаю, что там они еще надумали. Ты тоже можешь пока размяться, — разрешил он своему второму пилоту, двадцатипятилетнему Деметрио Пересу.

Четыре турбовинтовых двигателя «Геркулеса» гудели натужно, монотонно; самолет шел ровно, словно утюг, даже воздушных ям не было.

Правый летчик вопросительно посмотрел на командира корабля, тот пожал плечами; эфир молчал; экипаж тоже соблюдал радиомолчание. Они ждали кодированное сообщение с указанием координат точки выброски группы. Десантирование необходимо было произвести максимально близко к объекту, но где будет находиться Фидель Кастро во время операции, в районе боевых действий или же в своей резиденции в Гаване, известно пока не было; последние несколько часов разведка ЦРУ в этом направлении интенсивно работала.

«Геркулес» прошел в четырех километрах севернее острова Ки-Уэст и пошел по большой дуге над Мексиканским заливом. Маршрут был разработан таким образом, чтобы после получения сообщения было одинаково удобно подлететь либо с юга острова к заливу Кочинос, либо с севера к столице.

Тирадо посмотрел на офицера, который должен был проконтролировать десантирование; тот сидел у противоположного борта и дремал; затем капитан перевел взгляд на светящийся циферблат часов. До расчетного времени оставалось семь минут. Секундная стрелка, описав один круг, пошла на второй.

Войдя в залив Кочинос, в миле от берега корабли морской тактической группы стали на якорь. С флагманского корабля «Благар» спустили резиновые лодки; на них ушли на берег разведывательно-диверсионные группы; им необходимо было произвести разведку побережья и обозначить места высадки ориентировочными огнями. Пружина операции «Плутон» сжималась.

За двадцать секунд до «точки» Тирадо откинул клапан подсумка и переключил тумблер; на верхней панели небольшого прибора, лежащего в том подсумке, загорелся зеленый глазок. Когда двадцать секунд истекли, Тирадо нажал кнопку. Взрыв был такой мощности, что «Геркулес» переломился на две части. Через одну минуту и десять секунд их поглотили воды Мексиканского залива.