Агония обреченных - Анатолий Кулемин

Ажиотаж, который царил в международном аэропорту Майами, Бредли и Роуч заметили сразу. Репортеры, корреспонденты, фотокорреспонденты различных газет, агентств, радио находились повсюду. Большими и малыми группами они стояли и на улице, и в здании аэровокзала и оживленно между собой разговаривали. Пассажиры, ожидавшие свои рейсы, тоже были возбуждены каким-то произошедшим событием.

— Кажется мы с вами опоздали… Пропустили что-то очень важное, — оглядываясь по сторонам, проговорил Роуч. Они с Бредли вошли в здание и встали чуть в стороне от входа.

— Не думаю, — не согласился Бредли. — Похоже, мы как раз оказались в самой гуще. И я, кажется, начинаю догадываться, чем вызвано такое внимание прессы.

— Полагаете, это как-то связано с теми событиями, которые начались сегодня ночью? — с сомнением спросил Роуч и тут же сам себе возразил: — Исключено. Операция сверхсекретная, о ней даже там осведомлены не все. Да и какая может быть связь? При чем здесь аэропорт? Нет, — Роуч с уверенностью мотнул головой, — исключено.

— Не будем гадать. Кое-что мы узнаем прямо сейчас, а подробности из завтрашних утренних газет. — Бредли посмотрел на часы. — У нас еще уйма времени. Предлагаю выпить по чашечке кофе, в лагере завтрак давно уже прошел. Не знаете, кстати, чем сегодня должны были кормить?

— А что, отменили бы свой отъезд? — поддержал шутливый тон Бредли Роуч.

— Это — вряд ли… Ну так как вам мое предложение?

— Принимается. Пожалуй, я с удовольствием съем еще и сэндвич. Только вы ведь хотели позвонить в Вашингтон и сообщить о своем прибытии.

— Успею, я ведь говорю: время еще есть.

Бредли подхватил сумку, но не успели они пройти и десяти метров, как были остановлены возгласом и обернулись.

— Мистер Роуч, — к ним скорым шагом подходил высокий смуглолицый мужчина, — вы тоже здесь?! Как хорошо, что я вас встретил… Вы ведь наверняка обладаете информацией на много больше, чем рассказали нам.

— Как раз наоборот. Это вы сейчас обладаете информацией намного больше, чем мы. Мы только что приехали…

— Так вы что же, ничего не знаете?

— Мы как раз собирались выпить по чашке кофе, присоединяйтесь к нам, и все расскажите, — вступил в разговор Бредли.

— Извините, господа, я не представил вас… Знакомьтесь, Алехандро Райес, помощник и доверенное лицо председателя «Кубинского революционного совета» доктора Хосе Марио Кардоны. А это мистер Бредли… — договорить фразу он не успел, ее закончил за него Бредли.

— Помощник мистера Роуча.

— Можете называть меня Алекс, — улыбнулся новый знакомый, пожимая руку Бредли. — Я привык к этому имени. А насчет кофе… — он озабоченно посмотрел на часы. — Вообще-то у меня не так много времени… Хорошо, уговорили, но с одним условием: если вам что-то новое станет известно, первым об этом узнаю я, идет?

— Сорок минут назад в аэропорту сел самолет кубинских ВВС, — уже в ресторане за столиком начал рассказывать Райес. — Оказывается, там, на Кубе, военные летчики устроили антикастровский мятеж. Несколько самолетов поднялись в воздух и нанесли бомбовые удары по военным аэродромам, по другим каким-то объектам. Этому самолету повезло, ему чудом удалось уйти и дотянуть сюда; весь изрешечен (пулевые пробоины, как неопровержимое доказательство участия в боевых действиях, самолету нанесли перед самым его вылетом; бомбардировщик обстреляли сотрудники ЦРУ из пулемета еще на авиабазе «Хэппи-Вэлли» в Пуэрто-Кабесас). В завтрашних газетах сами увидите снимки. Фотографам разрешили поснимать и самолет, и пилота… К летчику, правда, не подпустили. Его сразу увели люди из иммиграционного бюро, но… — Райес пожал плечами, — что уж имеем.

— Тогда почему вы решили, что это летчик кубинских ВВС? — спросил Бредли.

— На самолете их опознавательный знак и номер. К тому же об этом сообщил Аренс, это начальник окружного отдела службы иммиграции и натурализации США. Он разговаривал с летчиком.

«То, что это провокация, видно невооруженным глазом, — догадался Бредли. — Но почему к пилоту не подпустили репортеров? Теряется весь смысл акции, а сейчас она нужна им позарез; переворот совершен самими кубинцами, Америка в стороне, ее нейтралитет не нарушен. И все-таки что-то здесь не то… Или они боятся, что пилот не сможет убедительно отыграть легенду?»

— Фамилия летчика известна? — вновь задал вопрос Бредли. Во всей этой истории угадывалась какая-то несогласованность; Бредли чувствовал это, но в чем именно она заключалась, понять не мог.

— Нет, ни имени, ни фамилии не известны. Семья пилота находится еще на Кубе, Аренс объявил, что в целях недопущения в отношении ее репрессий, фамилия летчика оглашена не будет. По крайней мере — пока.

«Вот теперь все встает на свои места, — понял Бредли. — Не доработали вы, господа, недодумали. Или на каком-то этапе произошел сбой, отсюда и несогласованность. Фамилию летчика при необходимости можно легко установить по бортовому номеру самолета. Да к тому же: „фотографам разрешили поснимать и самолет и пилота…“ Это шитье белыми нитками репортеры заметят, или… им придется подсказать».

Но не понадобилось. Журналисты не нашли ответы на целый ворох вопросов. Почему, например, если производилось бомбометание, шарниры створок бомболюка остались покрытыми слоем смазки и пыли. Или почему у бомбардировщика с бортовым номером 933 была восьмерка крупнокалиберных пулеметов, установленных в носовой части фюзеляжа, в то время как у самолетов кубинских ВВС этого типа кабины имели пластиковое остекление, и пушки на них были установлены под плоскостями.

Эти вопросы и другие материалы, повлиявшие на дальнейшие решения президента США, а в итоге и на исход всей кампании, в печати появятся. Они повергнут Джона Кеннеди в шок, но произойдет это позже, через сутки, а пока Бредли сидел в ресторане международного аэропорта Майами и просчитывал ситуацию. Свои соображения по поводу фамилии летчика Бредли говорить не стал, их озвучил Роуч.

— Как вы думаете, если в объективы фоторепортеров попал номер самолета, кубинским спецслужбам трудно будет по нему установить данные летчика? — тихо спросил Роуч со снисходительной улыбкой. — А если в газетах появятся еще и снимки пилота…

В первые секунды Райес не нашелся, что ответить, на его лице отразилось замешательство, больше походившее на испуг. Он, разумеется, знал о проводимой операции и о роли ЦРУ в ней, но он не знал и не мог знать всех детальных тонкостей. Он был пешкой в масштабной политической игре мощного государственного аппарата. Райес это хорошо понимал, однако, осознание причастности пробуждало в нем ощущение собственной значимости, маленького, но величия. И это только сейчас, пока, на данном этапе. В скором будущем, как только режим Кастро будет свергнут и к власти придет новое правительство Кубы во главе с доктором Кардоной, он, Алехандро Райес, ближайший помощник будущего президента, обретет власть реальную, причем немалую. Это Райес тоже понимал; от этого даже захватывало дух и слегка кружило голову.

— Для этого у них уже нет времени. Их часы сочтены, — несколько пафосно, но уверенно ответил Райес, взяв себя в руки после секундного замешательства. — Скоро им самим придется скрывать свои данные. — Он допил кофе и отставил чашку. — Все, господа, к сожалению, большим временем я не располагаю. Должен передать обо всем, что здесь произошло, доктору Кардоне. Скажу вам по секрету: по поводу случившегося он готовит собственное заявление.

— Если доктор Кардона отметит, что «Кубинский революционный совет» принимал участие в организации мятежа летчиков ВВС Кубы, это поднимет акции «Совета» и самого доктора в глазах кубинского народа в будущем, как вы считаете? — спросил Бредли как бы между прочим.

Мысль задать вопрос именно с такой постановкой пришла ему секунду назад. В этот момент он даже сам не осознавал всю его глубину и далеко идущий смысл. Для этого у него не было времени.

Райес задумался, затем поднял взгляд на Бредли и кивнул:

— Думаю, эта мысль пришла доктору намного раньше, чем вам, мистер Бредли, извините. Всего доброго, господа, — вставая, попрощался Райес. — И не забудьте о нашем уговоре.

Когда Райес покинул их, Бредли перевел взгляд на Роуча, тот пил кофе сосредоточенно, словно вновь погруженный в самого себя. Такое состояние отрешенности Бредли стал замечать за ним с недавних пор, раньше такого не наблюдалось.

— Послушайте, Дональд, последние три дня я заметил, что вы какой-то… Что с вами что-то происходит. Что вас гложет? Что-то случилось? — спросил Бредли.

Роуч коротко глянул на него, отвел взгляд, допил кофе и глубоко вздохнул:

— Не хотел я вам говорить… Но раз уж вы спросили… Одним словом, я решил отправиться туда, в залив, — пояснил Роуч, видя непонимающий взгляд Бредли.