Агония обреченных - Анатолий Кулемин

Утром девятнадцатого апреля после тридцатиминутного артобстрела кубинские войска перешли в наступление и окончательно разгромили силы вторжения.

Все было кончено менее чем за семьдесят два часа.

Часть третья

Провал операции «Кондор»

Глава 1

События, имевшие место в апреле шестьдесят первого в заливе Кочинос, послужили своеобразным катализатором для выводов, которые незамедлительно последовали в спецслужбах как Кубы и Советского Союза, так и в США. Несмотря на распространенную кубинцами информацию об успешных действиях сил безопасности, Кастро все же не был в полной мере доволен результатом. В частности, он высказывал жесткую критику в адрес кубинской разведки. По его мнению, она не смогла в достаточной степени проникнуть в эмигрантские круги, находящиеся в Соединенных Штатах, и поэтому информацией о намерениях и действиях врагов существующего на Кубе режима (Хосе Миро Кардоны, Мануэля Рея и Тони Барона) не владела. Именно по этой причине — как считал кубинский лидер — контрреволюционное эмигрантское движение смогло осуществить попытку вторжения.

Такое положение дел Фиделя Кастро не устраивало в корне. В связи с этим, и так как его брат Рауль с осени шестидесятого занимался вопросами сотрудничества спецслужб Советского Союза и Кубы, Фидель поручил ему проработать возможность привлечения большего числа сотрудников КГБ в свои структуры.

Советское руководство дало на это согласие, и уже двадцать пятого апреля председатель КГБ Шелепин поднял вопрос о направлении на Кубу восьми своих сотрудников с необходимыми техническими средствами. Семеро из этой восьмерки были предложены Мануэлю Пинейро, шефу кубинской военной разведки, для рассмотрения возможности назначения их руководителями различных управлений. Координация работы «советников» из КГБ была поручена Алексееву.

Параллельно с этим семнадцать сотрудников кубинской службы безопасности были направлены в советские разведшколы; в дальнейшем их число планировалось увеличить до пятидесяти.

Выводы же, сделанные президентом США в отношении своих спецслужб, были диаметрально противоположными. Если после операции в Гватемале ЦРУ приобрело репутацию ведомства, способного решать глобальные политические вопросы, в том числе и в странах Латинской Америки, то после провала операции на Кубе эта репутация была сведена к нулю.

Еще до начала операции «Плутон» Кеннеди намеревался произвести кардинальные перемены в руководстве ЦРУ; Ричард Биссел на посту директора его вполне устраивал. Однако провести такую реорганизацию было не так просто; ему мешал Даллес; слишком серьезный политический вес и большой профессиональный авторитет он имел. «Аллен Даллес — легендарная личность, а с легендами крайне трудно заниматься практическими делами», — сказал однажды президент в узком кругу. Теперь же Кеннеди пришел к выводу о необходимости преобразования не только в руководстве Центрального разведывательного управления (кандидатура Биссела на пост директора уже не рассматривалась; слишком велика — по мнению президента — была его роль в кубинском провале), но и установки личного контроля над всей его разведывательной деятельностью. Для этого президенту нужны были веские основания и такими основаниями могли послужить выводы комиссии по расследованию причин провала вторжения.

И хотя Кеннеди взял всю ответственность за неудачу на Кубе на себя и сделал он это публично («Совершенно очевидно, что наиболее ответственный чиновник правительства — это я», — заявил он на пресс-конференции двадцать первого апреля), он был уверен, что в выводах комиссии недоработка ЦРУ будет отмечена особо.

Такая комиссия под руководством генерала Максвелла Тэйлора была создана уже через два дня. Ей предписывалось не только провести тщательное расследование причин «кубинской катастрофы», но и представить рекомендации по реорганизации ЦРУ. В комиссию были включены Роберт Кеннеди, Аллен Даллес и начальник главного штаба ВМС США адмирал Арли Бэрк. Несмотря на попытки лидеров республиканской партии и руководителей кубинских эмигрантских кругов объявить поражение в заливе только лишь отменой президентом второго бомбового авиационного налета, выводы, ожидаемые Джоном Кеннеди, комиссия сделала. «Нельзя считать, что вторжение окончилось неудачно по какой-то одной причине; был допущен ряд крупнейших ошибок, — заявлял позднее брат президента Роберт Кеннеди. — Плох был весь план».

Секретный доклад, включающий в себя более тридцати выводов, комиссия Тэйлора представила президенту уже летом 1961 года. Одной из основных причин поражения в нем указывалась крайняя централизация руководства операцией в Вашингтоне. Что же касается вопроса реорганизации ЦРУ, то некоторые члены комиссии вышли с предложением о необходимости ограничить ее деятельность только сбором информации, а проведение всех секретных операций возложить на другое ведомство, не исключено — Пентагон.

Против этого резко выступили Даллес и Кейбелл. Они нашли аргументированные доказательства нецелесообразности этого предложения. Даллес сумел убедить президента, что органы сбора информации и проведения активных операций должны быть объединены под одним руководством, и как пример он привел неудачный опыт англичан, когда во время Второй мировой войны те создали Управление специальных операций.

Кеннеди и члены комиссии с доводами Даллеса были вынуждены согласиться; прежние функции за ЦРУ были оставлены, однако теперь Центральному разведывательному управлению предписывалось проводить операции, при проведении которых применялось бы только стрелковое оружие; операции с применением авиации, флота и бронетехники возлагались на Пентагон.

Оказавшись в такой глубокой опале, ЦРУ стремилось как можно скорей реабилитироваться. Подпольный центр в Гаване спецслужбы США активизировали практически сразу после событий в заливе. При этом ставились задачи по своим масштабам ничуть не уступающие прежним, а по содержанию схожими: ликвидация лидеров — в первую очередь Фиделя Кастро — и нападения специально обученных и подготовленных сил на Кубу. Эту операцию на сей раз планировалось провести с территории Коста-Рики.

Кеннеди не мог простить ту «пощечину», которую нанес ему Кастро; над островом вновь стали сгущаться тучи.

Глава 2

Бредли сбил возникшее вдруг в мангале открытое пламя, перевернул шампуры и побрызгал на мясо сухим белым вином. Он возился с очередной порцией шашлыка, а Марта удобно полулежала в шезлонге и с нежностью наблюдала за ним, когда их внимание привлек звук подъехавшей к дому машины.

Только четвертого мая, когда после провала операции «Плутон» ажиотаж вокруг этого несколько спал, Бредли вызвал к себе Грегори Спарк.

— Две недели я вам дать не могу, Стэн. — сказал Спарк; перед ним на столе лежал рапорт Бредли с просьбой предоставить ему двухнедельный отпуск. — Для сегодняшних реалий это много, сами знаете, какая сейчас обстановка. Но десять суток я думаю, вы заслужили. Полковник Эдвардс дал неплохую оценку вашей работе в последней командировке. Оставьте у секретаря свои координаты, на случай если срочно понадобитесь и спокойно отдыхайте.

Бредли «срочно понадобился» через пять дней, девятого мая. Это был День победы или день разгрома фашистов, как называла его Марта; ими было решено отметить это день; в сорок четвертом после покушения на Гитлера родители Людвига и Марты были замучены в гестапо. Во дворе дома в пригороде Джерси-Сити, который остался им после смерти дяди, Курта Майера, они устроили пикник.

— Простите, что вынужден прервать ваш уик-энд, господа, но звонили из Вашингтона… Мистер Бредли, вас просили срочно связаться с ними. Если угодно, можете позвонить от нас, — проговорил молодой полисмен, посыльный из местного полицейского участка. Это были те самые координаты, которые оставил Бредли для связи. — Я на машине, сэр…

— Хорошо, спасибо. Минут через десять я буду готов. Марта, угости пока парня мясом.

Из полицейского участка он вернулся через полчаса.

— Как я понимаю, твой отпуск закончен, и наш уик-энд отменяется, — скорей констатировала, нежели спросила Марта.

— Еще чего?! — нарочитой бодростью постарался успокоить ее Бредли. Получилось плохо — грусть в глазах Марты осталась. — Я уезжаю только завтра. Отвезешь меня? — он провел рукой по ее волосам. Марта лишь улыбнулась и кивнула. — Ну а ты что стоишь? — повернулся Бредли к Людвигу. — Наполняй кубки. Сегодня — наш день.

Грегори Спарк вернулся от полковника Эдвардса в шестнадцать часов с минутами. Бредли уже больше часа сидел в своем кабинете и просматривал информационные бюллетени, поступившие в его отсутствие. Позитивного было мало; по всему чувствовалось: в руководстве «фирмы» грядут перемены, следовательно, волна смещений, перемещений и назначений прокатится по всем службам. Не исключено, она может коснуться и его. Бредли это настораживало: с каким знаком — «плюс» или «минус» — это может произойти — известно не было.