Часть 7 : ...да не будет разорвано Богом. - Гэрет Уильямс

Способными с легкостью прорезать плоть и кости.

Морден знал, что он должен сделать, и это решение придало ему силы и умения. Он снова взмахнул мечом, но на этот раз он целился не в Морейла, а в себя.

Меч отрубил его руку ниже локтя. Боли оказалось на удивление немного, но крови было предостаточно. Тащившая его в яму хватка исчезла и он отполз назад так быстро как только мог.

Вслед за этим боль обрушилась на него и он закричал. Его дыхание стало хриплым, неровным и переходило в резкие всхлипы. Он знал, что нуждается в немедленной медицинской помощи, иначе ему грозит смерть от кровопотери, но была одна вещь, которую он должен был сделать прежде всего.

Шатаясь, едва не падая с ног, он подошел к яме и посмотрел внутрь.

Морейл лежал на дне, его тело было пробито несколькими пиками. Он держал руку Мордена, баюкая ее как ребенка. Его глаза были открыты и смотрели со злобой и ненавистью.

— Будь ты проклят, человек. — прошипел он.

Он умирал. Это хорошо. Морден привалился к подножию трона.

Он должен будет пойти и позвать на помощь.

Скоро.

Да, скоро...

— Я не мертва. — прошептала она.

Какая—то часть памяти вернулась к ней, пока она лежала здесь — истощенная телесно, почти что в коме. Она обретала все больше и больше воспоминаний, и каждое из них пробуждало другое. Она вспомнила Дэвида Корвина, их первую и последнюю ночь вместе, и она вспомнила причину, по которой она должна была его оставить.

— Разумеется, ты не мертва. — ответил он. — Поверь мне. Я бы знал.

Она должна найти Синовала.

Ей понадобилось... сколько? В Сети время для нее шло так необычно, что она не была бы удивлена, узнав что прошло несколько недель — или столетий. Срок в четырнадцать лет удивил ее. С одной стороны это было слишком долго, с другой — недостаточно.

И он был здесь. Словно высеченный из камня. Ей не нужна была телепатия, чтобы обнаружить его. Он освещал все. Камень и сталь. Она не думала, что захотела бы прочитать его тайные мысли, даже если бы и могла это.

— Ты Синовал. — снова прошептала она.

— Да.

Битва была закончена тогда, когда она выпала из Сети. С исчезновением энергии ее узла "Темные Звезды", лишившись управления и приказаний, были смяты. Ворлонцы отступили, готовясь сразиться в другое время. Это было просто.

Синовал в это не верил. Ничто ценное не достается легко.

Лита обнаружила, что соглашается с ним.

— Я шла присоединится к тебе. Я хотела придти и посмотреть на тебя.

— Знаю. Дэвид Корвин мне рассказал. Кое—что просочилось сквозь блоки, которые ты поставила в его разуме — но не все.

— А...? — Вернулось и это. Забота. Она заставила его забыть. Не все, но достаточно. Ту последнюю ночь. Его неудавшееся самоубийство, ее возвращение, чтобы спасти его, и то, что они сделали. — Он не знает? Подожди... он жив? Он в порядке? Где он?

— Слишком много вопросов. — сухо заметил он. — Он жив, и он в порядке, насколько этого можно ожидать. Я не видел его несколько лет, но от своих агентов я слышал, что он жив. Он на Проксиме и нет, он не помнит. Не все. Кстати, мои поздравления. Эти блоки весьма элегантно исполнены.

— Благодарю. — прошептала она. Она замерзла, почти что окоченела. Ей дали плащ, но даже закутавшись в него, она все же мерзла. Собор казался созданным из одних лишь камня, железа и мертвых голосов. Она слышала их. Для кого—то вроде Синовала это было прекрасно подходящим местом.

— Ты хочешь служить мне?

— Я хочу победить ворлонцев. Я хочу сражаться с ними.

— Ты можешь. Мне требуется от тебя услуга.

— Ты не теряешь времени.

— Я не могу позволить его терять. Время утекает сквозь мои пальцы, как песок из разбитых часов. Мне нужно кое—что, что лишь ты можешь дать.

— Ты вытащил меня оттуда, и ты сражаешься с ворлонцами. И значит — да, я сделаю все, что ты скажешь.

— Хорошие слова. Сказанные безрассудно, но безвозвратно. Сперва ты должна отдохнуть. Я ожидаю... посылки. Когда она будет здесь, мне потребуется провести ритуал. Для этого мне понадобишься ты. До тех пор отдыхай. Уверен, что тебе это понадобится.

— Для чего я тебе нужна?

— Деленн.

Одно слово.

Она закричала, когда воспоминания вновь обрушились на нее. Деленн. Подруга, спутница, почти сестра. Они были связаны, разделяли разумы и едва ли не души, настолько близки, насколько вообще могут быть близки двое. Она помнила, как больно было, когда ее забрали ворлонцы. Она не думала, что Деленн что—то почувствует, но та почувствовала. Это ранило ее, и она кричала... сколько... часы? Дни? Годы?

— Деленн...

Воспоминания. В основном, разговоры. Разделенные сны и надежды. Она говорила о Маркусе и Дэвиде. Она объясняла Деленн, как устроено человеческое тело. Они разделили так много...

— Деленн...

А теперь...

Что—то проявлялось из тьмы, ужасающее, нечеловеческое создание, монстр из ночного кошмара. Она видела их прежде, но никогда не верила, что они могут быть реальностью.

— Деленн...

Боль, раны и души и тела. Битва. Смерть...

— Опасность. — всхлипнула она. — Деленн в опасности.

По ее представлению, это было самое близкое к панике состояние, которое можно было ожидать от Синовала.

— Что? Она жива?

Ее дыхание стало чуть медленней и она кивнула.

— Все... все закончилось. Она жива. Страдает, но... что—то пыталось ее убить.

Синовал медленно выдохнул — в первый раз с тех пор, как она его увидела.

— Времени меньше, чем я думал. Отдыхай, Лита Александер. Медитируй. Восстанавливай свои воспоминания и свои силы. Я позову тебя, когда придет время, и тогда...

— Тебе потребуется быть наготове.

Ни у кого из нас не будет второго шанса.

Теперь они остались только вдвоем; они стояли на холме у Йедора и смотрели в небо. Лишь они двое, и никого больше.

Тиривайл позаботилась об отлете Марраго. Он забрал тело Шеридана и покинул их, отправившись на свою собственную войну, и на свою собственную планету, отправился в первый раз за десять с половиной лет ступить на землю родного мира.

Маррэйн все еще носил алые отметины морр'дэчай. Тиривайл хватало благоразумия не расспрашивать его об этом. Она догадывалась, чем они были, хоть и не понимала в точности, что они значат.

— Где—то там в вышине. — прошептал Маррэйн. — Высоко над нами. Идея Валена. Еще одна из его скверных идей. Лорд должен шагать среди его народа, быть на виду у него, быть с ним единым, а не парить высоко над головами, правя словно бог.

Тиривайл поежилась.

— Ты говоришь, как мой отец. — прошептала она.

Он не сказал ничего, лишь продолжал смотреть вверх.

— Он никогда не хотел быть на корабле Серого Совета. Он предпочитал жить здесь. Он поселился там... несколько лет назад, насколько я знаю. Я не знаю, что изменило его, но до того он... он говорил, как ты. Ты говоришь, как он.

— Моя леди.

Она повернулась, взглянула на него и ее пробрал озноб.

— Я не ваш отец.

Она отвернулась.

— У тебя есть способ доставить нас туда?

— Нет. Мой орден никогда не был утвержден официально. Для моего отца мы никто иные, как отступники и изгои. Он называл меня глупым ребенком, играющимся в войну.

Ответа от Маррэйна не последовало.

— У нас есть, разумеется, корабли, но нет способа получить доступ на корабль Серого Совета. Мой отец полностью его изолировал. Никто туда не прилетает. Никто не покидает его.

Все то же молчание.

— Он так и не простил меня за то, что я покинула иерархию воинской касты. Он не может понять, что я должна была найти свой собственный путь. Я принесла куда больше пользы такой, какая я есть, чем той, что была раньше. Я защищаю мой народ лучше, чем я могла бы это делать в космосе.

Все то же молчание.

— Я его ненавижу.

— Нет. Не ненавидишь.

Она обернулась.

— Он заполняет твои мысли, направляет каждое твое действие. Все, что ты делаешь — это лишь средство заслужить его одобрение. Ты никогда его не добьешься, не важно что ты будешь делать, но ты будешь жить в надежде на эти несколько слов гордости.

— Ты ошибаешься.

— Мой отец умер, когда я был ребенком. Я помню лишь что он был холоден и отстранен, и редко разговаривал со мной. Его звали Мургэйн. Все мое детство я старался совершить что—то, чтобы он гордился мной, но когда я стал мужчиной, я понял что даже если бы он и был жив — я так и не смог бы заслужить его одобрения.

Так что я постарался стать тем, кем мог бы гордиться я сам.

Это урок, который ты должна была бы сама выучить много лет назад. И я научил бы тебя, если бы ты только мне позволила.

— Ах, это для тебя так просто? Тысяча лет мудрости? А чему еще научила тебя жизнь? Как предавать твоего лорда, твоих друзей? Даже сейчас тебя все еще зовут Предателем, а твоего лорда называют Проклятым.

— Слова. Сотрясение воздуха. Ничего более. Мне есть о чем сожалеть в моей жизни, но это — не то, о чем ты сказала. Я не сожалел, убив Парлонна, ибо это была схватка из тех, что могут перевернуть историю, кульминация обеих наших жизней. Я сожалею, что он не убил меня, но я просто оказался лучше, вот и все.