Я не верю судьбе - Владимир Высоцкий
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
1968
Горизонт
Чтоб не было следов, повсюду подмели…Ругайте же меня, позорьте и трезвоньте:Мой финиш — горизонт, а лента — край земли, —Я должен первым быть на горизонте!
Условия пари одобрили не все —И руки разбивали неохотно.Условье таково: чтоб ехать — по шоссе,И только по шоссе — бесповоротно.
Наматываю мили на кардан И еду параллельно проводам, — Но то и дело тень перед мотором — То черный кот, то кто-то в чем-то черном.
Я знаю — мне не раз в колеса палки ткнут.Догадываюсь, в чем и как меня обманут.Я знаю, где мой бег с ухмылкой пресекутИ где через дорогу трос натянут.
Но стрелки я топлю — на этих скоростяхПесчинка обретает силу пули, —И я сжимаю руль до судорог в кистях —Успеть, пока болты не затянули!
Наматываю мили на кардан И еду вертикально проводам, — Завинчивают гайки, — побыстрее! — Не то поднимут трос как раз где шея.
И плавится асфальт, протекторы кипят,Под ложечкой сосет от близости развязки.Я голой грудью рву натянутый канат, —Я жив — снимите черные повязки!
Кто вынудил меня на жесткое пари —Нечистоплотны в споре и в расчетах.Азарт меня пьянит, но, как ни говори,Я торможу на скользких поворотах.
Наматываю мили на кардан, Назло канатам, тросам, проводам, — Вы только проигравших урезоньте, Когда я появлюсь на горизонте!
Мой финиш — горизонт — по-прежнему далек,Я ленту не порвал, но я покончил с тросом, —Канат не пересек мой шейный позвонок,Но из кустов стреляют по колесам.
Меня ведь не рубли на гонку завели, —Меня просили: «Миг не проворонь ты —Узнай, а есть предел — там, на краю земли,И — можно ли раздвинуть горизонты?»
Наматываю мили на кардан И пулю в скат влепить себе не дам. Но тормоза отказывают, — кода! — Я горизонт промахиваю с хода!
1971
«Прошла пора вступлений и прелюдий…»
Прошла пора вступлений и прелюдий, —Все хорошо, — не вру, без дураков:Меня к себе зовут большие люди —Чтоб я им пел «Охоту на волков»…
Быть может, запись слышал из óкон, А может быть, с детьми ухи не сваришь, Как знать, — но приобрел магнитофон Какой-нибудь ответственный товарищ.
И, предаваясь будничной беседеВ кругу семьи, где свет торшера тускл, —Тихонько, чтоб не слышали соседи,Он взял да и нажал на кнопку «пуск».
И там, не разобрав последних слов, — Прескверный дубль достали на работе, — Услышал он «Охоту на волков» И кое-что еще на обороте.
И все прослушав до последней нотыИ разозлись, что слов последних нет,Он поднял трубку: «Автора „Охоты“Ко мне пришлите завтра в кабинет!»
Я не хлебнул для храбрости винца, — И, подавляя частую икоту, С порога — от начала до конца — Я проорал ту самую «Охоту».
Его просили дети, безусловно,Чтобы была улыбка на лице, —Но он меня прослушал благосклонноИ даже аплодировал в конце.
И об стакан бутылкою звеня, Которую извлек из книжной полки, Он выпалил: «Да это ж — про меня! Про нас про всех — какие, к черту, волки!»
…Ну все, теперь, конечно, что-то будет —Уже три года в день по пять звонков:Меня к себе зовут большие люди —Чтоб я им пел «Охоту на волков».
1972
«Так случилось — мужчины ушли…»
Так случилось — мужчины ушли, Побросали посевы до срока, — Вот их больше не видно из окон — Растворились в дорожной пыли.
Вытекают из колоса зерна — Эти слезы несжатых полей, И холодные ветры проворно Потекли из щелей.
Мы вас ждем — торопите коней!В добрый час, в добрый час, в добрый час!Пусть попутные ветры не бьют, а ласкают вам спины…А потом возвращайтесь скорей:Ивы плачут по вас,И без ваших улыбок бледнеют и сохнут рябины.
Мы в высоких живем теремах — Входа нет никому в эти зданья: Одиночество и ожиданье Вместо вас поселились в домах.
Потеряла и свежесть и прелесть Белизна ненадетых рубах, Да и старые песни приелись И навязли в зубах.
Мы вас ждем — торопите коней!В добрый час, в добрый час, в добрый час!Пусть попутные ветры не бьют, а ласкают вам спины…А потом возвращайтесь скорей:Ивы плачут по вас,И без ваших улыбок бледнеют и сохнут рябины.
Все единою болью болит, И звучит с каждым днем непрестанней Вековечный надрыв причитаний Отголоском старинных молитв.
Мы вас встретим и пеших, и конных, Утомленных, нецелых — любых, — Только б не пустота похоронных, Не предчувствие их!
Мы вас ждем — торопите коней!В добрый час, в добрый час, в добрый час!Пусть попутные ветры не бьют, а ласкают вам спины.А потом возвращайтесь скорей,Ибо плачут по вас,И без ваших улыбок бледнеют и сохнут рябины.
1972
«Проложите, проложите…»
Проложите, проложите Хоть туннель по дну рекиИ без страха приходите На вино и шашлыки.
И гитару приносите, Подтянув на ней колки, —Но не забудьте — затупите Ваши острые клыки.
А когда сообразите — Все пути приводят в Рим, —Вот тогда и приходите, Вот тогда поговорим.
Нож забросьте, камень выньте Из-за пазухи своейИ перебросьте, перекиньте Вы хоть жердь через ручей.
За посев ли, за покос ли — Надо взяться, поспешать, —А прохлопав, сами после Локти будете кусать.
Сами будете не рады, Утром вставши, — вот те раз! —Все мосты через преграды Переброшены без нас.
Так проложите, проложите Хоть туннель по дну реки!Но не забудьте — затупите Ваши острые клыки!
1972
Жертва телевиденья
Есть телевизор — подайте трибуну, —Так проору — разнесется на мили!Он — не окно, я в окно и не плюну, —Мне будто дверь в целый мир прорубили.
Всё на дому — самый полный обзор:Отдых в Крыму, ураган и Кобзон.Фильм, часть седьмая — тут можно поесть:Я не видал предыдущие, шесть.
Врубаю первую — а там ныряют, — Ну, это так себе, а с двадцати — «А ну-ка, девушки!» — что вытворяют! И все — в передничках, — с ума сойти!
Есть телевизор — мне дом не квартира, —Я всею скорбью скорблю мировою,Грудью дышу я всем воздухом мира,Никсона вижу с его госпожою.
Вот тебе раз! Иностранный глава —Прямо глаз в глаз, к голове голова, —Чуть пододвинул ногой табурет —И оказался с главой тет-на-тет.
Потом — ударники в хлебопекарне, — Дают про выпечку до десяти. И вот любимая — «А ну-ка, парни!» — Стреляют, прыгают, — с ума сойти!
Если не смотришь — ну пусть не болван ты,Но уж, по крайности, Богом убитый:Ты же не знаешь, что ищут таланты,Ты же не ведаешь, кто даровитый!
Как убедить мне упрямую Настю?! —Настя желает в кино — как суббота, —Настя твердит, что проникся я страстьюК глупому ящику для идиота.
Да, я проникся — в квартиру зайду,Глядь — дома Никсон и Жорж Помпиду!Вот хорошо — я бутылочку взял, —Жорж — посошок, Ричард, правда, не стал.
Ну а действительность еще кошмарней, — Врубил четвертую — и на балкон: «А ну-ка, девушки!» «А ну-ка, парням!» Вручают премию в О-О-ООН!
…Ну а потом, на Канатчиковой даче,Где, к сожаленью, навязчивый сервис,Я и в бреду все смотрел передачи,Все заступался за Анджелу Дэвис.
Слышу: не плачь — все в порядке в тайге,Выигран матч СССР — ФРГ,Сто негодяев захвачены в плен,И Магомаев поет в КВН.
Ну а действительность еще шикарней — Два телевизора — крути-верти: «А ну-ка, девушки!» — «А ну-ка, парни!» За них не боязно с ума сойти!
1972
