Я не верю судьбе - Владимир Высоцкий

1968

Банька по-белому

Протопи ты мне баньку, хозяюшка, —Раскалю я себя, распалю,На полоке, у самого краюшка,Я сомненья в себе истреблю.

Разомлею я до неприличности,Ковш холодной — и всё позади, —И наколка времен культа личностиЗасинеет на левой груди.

Протопи ты мне баньку по-белому, —Я от белого свету отвык, —Угорю я — и мне, угорелому,Пар горячий развяжет язык.

Сколько веры и лесу повалено,Сколь изведано горя и трасс!А на левой груди — профиль Сталина,А на правой — Маринка анфас.

Эх, за веру мою беззаветнуюСколько лет отдыхал я в раю!Променял я на жизнь беспросветнуюНесусветную глупость мою.

Протопи ты мне баньку по-белому, —Я от белого свету отвык, —Угорю я — и мне, угорелому,Пар горячий развяжет язык.

Вспоминаю, как утречком раненькоБрату крикнуть успел: «Пособи!» —И меня два красивых охранникаПовезли из Сибири в Сибирь.

А потом на карьере ли, в топи ли,Наглотавшись слезы и сырца,Ближе к сердцу кололи мы профили,Чтоб он слышал, как рвутся сердца.

Не топи ты мне баньку по-белому, —Я от белого свету отвык, —Угорю я — и мне, угорелому,Пар горячий развяжет язык.

Ох, знобит от рассказа дотошного!Пар мне мысли прогнал от ума.Из тумана холодного прошлогоОкунаюсь в горячий туман.

Застучали мне мысли под темечком:Получилось — я зря им клеймен, —И хлещу я березовым веничкомПо наследию мрачных времен.

Протопи ты мне баньку по-белому, —Чтоб я к белому свету привык, —Угорю я — и мне, угорелому,Ковш холодной развяжет язык.Протопи!..Не топи!..Протопи!..

1968

Я не люблю

Я не люблю фатального исхода,От жизни никогда не устаю.Я не люблю любое время года,Когда веселых песен не пою.

Я не люблю холодного цинизма,В восторженность не верю, и еще —Когда чужой мои читает письма,Заглядывая мне через плечо.

Я не люблю, когда — наполовинуИли когда прервали разговор.Я не люблю, когда стреляют в спину,Я также против выстрелов в упор.

Я ненавижу сплетни в виде версий,Червей сомненья, почестей иглу,Или — когда все время против шерсти,Или — когда железом по стеклу.

Я не люблю уверенности сытой, —Уж лучше пусть откажут тормоза.Досадно мне, что слово «честь» забытоИ что в чести наветы за глаза.

Когда я вижу сломанные крылья —Нет жалости во мне, и неспроста:Я не люблю насилье и бессилье, —Вот только жаль распятого Христа.

Я не люблю себя, когда я трушу,Досадно мне, когда невинных бьют.Я не люблю, когда мне лезут в душу,Тем более — когда в нее плюют.

Я не люблю манежи и арены:На них мильон меняют по рублю.Пусть впереди большие перемены —Я это никогда не полюблю!

1969

Наматываю мили на кардан

Песня о вещей Кассандре

Долго Троя в положении осадномОставалась неприступною твердыней,Но троянцы не поверили Кассандре, —Троя, может быть, стояла б и поныне.

Без умолку безумная девица Кричала:«Ясно вижу Трою павшей в прах!»Но ясновидцев — впрочем, как и очевидцев —Во все века сжигали люди на кострах.

И в ночь, когда из чрева лошади на ТроюСпустилась смерть, как и положено, крылата,Над избиваемой безумною толпоюКто-то крикнул: «Это ведьма виновата!»

Без умолку безумная девицаКричала: «Ясно вижу Трою павшей в прах!»Но ясновидцев — впрочем, как и очевидцев —Во все века сжигали люди на кострах.

И в эту ночь, и в эту смерть, и в эту смуту,Когда сбылись все предсказания на славу,Толпа нашла бы подходящую минуту,Чтоб учинить свою привычную расправу.

Без устали безумная девицаКричала: «Ясно вижу Трою павшей в прах!»Но ясновидцев — впрочем, как и очевидцев —Во все века сжигали люди на кострах.

Конец простой — хоть не обычный,   но досадный:Какой-то грек нашел Кассандрину обитель, —И начал пользоваться ей не как Кассандрой,А как простой и ненасытный победитель.

Без умолку безумная девицаКричала: «Ясно вижу Трою павшей в прах!»Но ясновидцев — впрочем, как и очевидцев —Во все века сжигали люди на кострах.

1967

Спасите наши души

Уходим под водуВ нейтральной воде.Мы можем по годуПлевать на погоду, —А если накроют —Локаторы взвоютО нашей беде.

Спасите наши души!Мы бредим от удушья.Спасите наши души!Спешите к нам!Услышьте нас на суше —Наш SOS все глуше, глуше, —И ужас режет душиНапополам…

И рвутся аорты,Но наверх — не сметь!Там слева по борту,Там справа по борту,Там прямо по ходу —Мешает проходуРогатая смерть!

Спасите наши души!Мы бредим от удушья.Спасите наши души!Спешите к нам!Услышьте нас на суше —Наш SOS все глуше, глуше, —И ужас режет душиНапополам…

Но здесь мы — на воле, —Ведь это наш мир!Свихнулись мы, что ли, —Всплывать в минном поле!«А ну, без истерик!Мы врежемся в берег», —Сказал командир.

Спасите наши души!Мы бредим от удушья.Спасите наши души!Спешите к нам!Услышьте нас на суше —Наш SOS все глуше, глуше, —И ужас режет душиНапополам…

Всплывем на рассвете —Приказ есть приказ!Погибнуть во цвете —Уж лучше при свете!Наш путь не отмечен…Нам нечем… Нам нечем!..Но помните нас!

Спасите наши души!Мы бредим от удушья.Спасите наши души!Спешите к нам!Услышьте нас на суше —Наш SOS все глуше, глуше, —И ужас режет душиНапополам…

Вот вышли наверх мы.Но выхода нет!Вот — полный на верфи!Натянуты нервы.Конец всем печалям,Концам и началам —Мы рвемся к причаламЗаместо торпед!

Спасите наши души!Мы бредим от удушья.Спасите наши души!Спешите к нам!Услышьте нас на суше —Наш SOS все глуше, глуше, —И ужас режет душиНапополам…

Спасите наши души!Спасите наши души…

1967

I. Охота на волков

Рвусь из сил — и из всех сухожилий,Но сегодня — опять как вчера:Обложили меня, обложили —Гонят весело на номера!

Из-за елей хлопочут двустволки —Там охотники прячутся в тень, —На снегу кувыркаются волки,Превратившись в живую мишень.

   Идет охота на волков, идет охота —   На серых хищников, матерых и щенков!   Кричат загонщики, и лают псы до рвоты,   Кровь на снегу — и пятна красные     флажков.

Не на равных играют с волкамиЕгеря — но не дрогнет рука, —Оградив нам свободу флажками,Бьют уверенно, наверняка.

Волк не может нарушить традиций, —Видно, в детстве — слепые щенки —Мы, волчата, сосали волчицуИ всосали: нельзя за флажки!

   И вот — охота на волков, идет охота, —   На серых хищников, матерых и щенков!   Кричат загонщики, и лают псы до рвоты,   Кровь на снегу — и пятна красные     флажков.

Наши ноги и челюсти быстры, —Почему же, вожак, — дай ответ —Мы затравленно мчимся на выстрелИ не пробуем — через запрет?!

Волк не может, не должен иначе.Вот кончается время мое:Тот, которому я предназначен,Улыбнулся — и поднял ружье.

   Идет охота на волков, идет охота —   На серых хищников, матерых и щенков!   Кричат загонщики, и лают псы до рвоты,   Кровь на снегу — и пятна красные     флажков.

Я из повиновения вышел —За флажки, — жажда жизни сильней!Только сзади я радостно слышалУдивленные крики людей.

Рвусь из сил — и из всех сухожилий,Но сегодня не так, как вчера:Обложили меня, обложили —Но остались ни с чем егеря!

   Идет охота на волков, идет охота —   На серых хищников, матерых и щенков!   Кричат загонщики, и лают псы до рвоты,   Кровь на снегу — и пятна красные     флажков.

1968