Аэростаты. Первая кровь - Амели Нотомб

Сидя у окна, я смотрел, как проносящаяся мимо природа становится все более дикой. После станции “Жемель” начался огромный Арденнский лес, его великолепие меня оглушило.

Вид у Дедули был мрачный. Я не понимал, что он исполняет свой долг и мне предстоит пройти инициацию.

На микроскопической станции Абе-ла-Нёв нас ждала повозка, запряженная парой лошадей; ими правил слуга Нотомбов по имени Урсмар. Я ликовал: мы проедем в этом экипаже все шесть километров до Пон-д’Уа. У Дедули вид теперь был устрашающий.

Из леса вдали вынырнула башня. Пон-д’Уа меня не столько разочаровал, сколько удивил. Отсюда он казался сплюснутым; по мере приближения выяснилось, что он возведен на высоком мысу. Про него никак нельзя было сказать, что он похож на крепость: ему бы больше подошло слово “хилость”. Изящное здание XVII века явно знавало лучшие времена. Красота его заключалась главным образом в расположении – оно стояло перед высоким лесом и нависало над озером – и отдавала ветхостью. Спасал его цвет, бледно-оранжевый, переливавшийся в солнечных лучах всеми оттенками розовой охры и янтаря.

Громадный портик внушал трепет. Едва мы его миновали, как Пон-д’Уа покорил меня: щедрый на окна фасад, сад с зарослями диких роз сулили приятные забавы; в конце гравиевой аллеи высился мужчина с наружностью вельможи.

– Вон он, барон, – шепнул Дедуля.

В его голосе поскрипывала ирония. Барон, шагнув нам навстречу, рассыпался в любезностях:

– Дорогой генерал, какая приятная неожиданность! Знай я заранее, я бы выслал за вами машину в Брюссель.

– Добрый день, Пьер. С каких пор у вас машина?

– Уже и не упомню, друг мой, – произнес сей представительный господин и застыл передо мной, словно только что заметил мое присутствие. – Дитя, прекраснее звезды небесной, ты Патрик, мой первый внук, сын моего первенца, коего безвременно скосила смерть.

Он вперил свой величественный взор в мои глаза.

– Знай, мой Патрик: тебе, первенцу моего первенца, суждено возглавить наш род. Однажды ты воцаришься в этом замке.

Его слова ошеломляли не меньше, чем манера говорить. Я был устрашен и очарован.

Дедуля явно не разделял моего пыла:

– Пьер, раз вы друг другу представлены, я ухожу. Урсмар отвезет меня обратно на станцию.

– Даже не помышляйте, мой генерал!

– Поезд ждать не будет. До свидания, Патрик, я вернусь за тобой тридцать первого августа. Хорошо отдохнуть!

Когда генерал удалился, Пьер Нотомб спросил, как я его называю.

– Дедуля, – ответил я.

– Отлично. Значит, меня будешь звать Дедушкой.

– Дедуля говорит, вы барон.

– Он прав. После моей смерти ты тоже будешь бароном.

– А что это значит?

– Как тебе объяснить? Барон – это такой человек, как я.

Я кивнул в знак того, что понимаю.

– А где бабушка?

– Та почтенная женщина давно скончалась. Пятнадцать лет назад я женился снова, на другой восхитительной женщине, ты будешь называть ее Бабушкой. Впрочем, вот и она сама.

К нам подошла женщина лет сорока, гораздо моложе мужа. У Бабушки были светлые волосы и очень добрая улыбка. Она ласково поцеловала меня и удалилась по своим делам – я догадался, что их у нее немало. Лишь со временем я заметил, какая смертельная усталость таилась за ее изяществом.

Дед, напротив, был здоров и крепок. Он предложил мне пройтись по тому, что он называл аллеями парка, то есть по саду.

– Ты любишь поэзию, Патрик?

– Это то, что читают наизусть, да?

– Если угодно. Поэзия – это самое главное. Видишь ли, я поэт.

– Это вы придумываете то, что читают наизусть?

– Можно сказать и так.

Почему Бабуля оплакивала мою участь? Разве плохо, что меня отвезли в такое чудесное место, к такому превосходному человеку, обращавшемуся ко мне с потрясающей учтивостью?

– Мне бы хотелось, Патрик, чтобы ты прочел мои стихи и поделился своим мнением.

– Я умею читать, так что ладно.

– Ты умеешь читать? Сколько тебе лет?

– Шесть.

– Ты ровесник младшего из моих сыновей. Сомневаюсь, чтобы он умел читать.

– Дедушка, у вас сыну столько лет, сколько мне?

– Да. Видишь ли, на то, чтобы завести тринадцать детей, требуется время. Ты сын моего покойного первенца, а Шарль – мой тринадцатый. Когда у тебя день рождения?

– Двадцать четвертого мая.

– А у Шарля третьего мая. Вы родились в один месяц одного и того же года.

– А где они, ваши дети?

– Дети от первого брака выросли или умерли. Я потерял троих: твоего отца и моих милых Луизу и Маризабель, они умерли во младенчестве. Дети от второго брака, видимо, резвятся в лесу. Ты их, конечно, скоро увидишь. Пойдем посмотрим дом?