Дрозд и малиновка - Марианна Красовская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вот так меня и застала дочь: растрепанную, полуголую и роющуюся в ее вещах.
18. Репутация
— Это не то, что ты подумала! — горячо воскликнула я, глядя на изумленное лицо Мэйгут.
Хотя… о чем тут можно вообще подумать?
— Мама, я ни о чем не подумала, — совершенно спокойно сказала девушка. — Ты что-то потеряла? Я могу тебе помочь?
— Мне нужны сережки, — сдалась я. — Самые простые.
Внимательный взгляд на мои уши, легкая улыбка. Я покраснела отчаянно, почувствовав, что мы каким-то образом поменялись местами. Я теперь — нашкодившая ученица, а она — строгая директриса.
Артефакт, должно быть, фонит для тех, кто сам почти что магия.
— Выбрось эту ерунду, — неожиданно усмехается Мэй. — Дешевка. И срабатывает через раз. Я сейчас тебе зачарую серьги, это несложно, меня Рене научила.
Я невольно гляжу на ее аккуратные ушки, украшенные длинными золотыми серьгами с эмалевыми цветами.
— Нет, не для меня, — дочь уже откровенно хихикает. — Для старших. Ты разве не замечала, что ни с одной из учениц не случилось подобной неприятности? При том, что они вообще-то нередко выезжают в город на всякие там праздники?
Нет, не замечала. Я считала, что все девочки — невинные цветочки, и сейчас просто хватала ртом воздух, словно рыба.
— Да и Тай вовсе не блюдёт целомудрие, — добила меня дочь. — Я ему тоже сделала амулет. Вот, эти красивые.
Она вручила мне небольшие золотые серьги с изумрудами.
— Слишком дорогие.
— Ничего не слишком. Иди сюда, — Мэй как-то ловко вставила серьги в мое ухо, небрежно смахнув каплю крови. Было почти не больно. Вторую она вставила так же быстро.
— Сэй Никэ согласен тебя учить, — вспомнила вдруг я, трогая мочку уха.
— Интересно, чему? — фыркнула девушка. — Я тоже могу его научить кой-чему. У фэйри очень интересные представления о человеческом организме.
— Он возьмёт тебя к своим больным. И обещал достать лучшие книги.
— А! Это хорошо. Это просто замечательно. Когда можно будет начать? А он разрешит мне разрезать человека и посмотреть, что у него внутри?
— Разве что уже мертвого, — сглотнула я.
— Ну разумеется, для начала — мертвого. А потом посмотрим.
Да, все же она — фэйри. Разве может нормальный человек желать такого?
— Я думаю, сначала вы будете учиться по книгам.
— Зря ты так думаешь. Танцам, музыке и боевым искусствам никто по книгам не учится. Точнее — начинают именно с практики. А теория уже нужна будет потом, когда есть какие-то представления о предмете. Так ведь и медицина — прежде всего действие, а не теория.
— Отличие в том, что танцами ты никого не угробишь, — хмыкнула я. — И музыкой тоже, разве что гитарой насмерть забьешь, но для это знание нот не нужно. Медицина, моя нетерпеливая — прежде всего теория. Без теории ты не будешь знать курс лечения. Конечно, ты, как и Рене, умеешь лечить интуитивно, но сил на всех умирающих не хватит. Если можно дать человеку микстуру, зачем сразу резать?
Мэйгут задумалась, а потом медленно кивнула. Сложила пред собой ладони, поклонилась.
— Спасибо за вразумление, матушка, ты как всегда права. Я с радостью буду учиться.
— И не жалей о том, что начала так поздно, — тихо сказала я. — Никогда тебе не помешают ни знание языков, ни боевые искусства. А танцы и музыка… образованной и красивой женщине они только добавляют обаяния.
Мэй снова поклонилась, а потом убрала драгоценности в шкатулку и словно невзначай заметила:
— Сегодня Кейташи вел уроки у старших учениц. Ты ему позволила? Теперь вы… вместе?
— Нет, — немедленно вскипела я. — Не позволяла. И не вместе.
— Ты пахнешь им. Все будут знать.
— Кто — все?
— Оборотни так сразу учуют. И, конечно, поделятся наблюдениями с подругами. Ну и я тоже… чую. Хоть и не оборотень. Дозволь мне дать совет, лея Мальва?
— Дозволяю.
— Или пусть Кейташи уходит, или как-то официально его представляй ученицам. Не порти свою репутацию. Никто не осудит тебя за любовника, но не скрывай. Если скрываешь — значит, делаешь что-то постыдное. Если делаешь постыдное, тебя перестанут уважать и слушаться. Прости, я не должна тебе такое говорить, но ты — моя мать. Я не хочу, чтобы ученицы сплетничали за твоей спиной.
Она была совершенно права, моя не в меру взрослая и разумная дочь, а все же от ее слов остался неприятный привкус. Двадцать лет у меня была безукоризненная репутация, несмотря на внебрачного ребенка. Теперь же из-за случайной связи с почти незнакомым мне человеком я могла ее потерять. Как быстро сплетни выйдут за стены Дивного Сада? Учитывая то, что знает обо мне сэй Никэ — уже завтра.
Все верно, Кейташи должен уехать. Он вполне уже здоров, нечего ему тут делать. Да и не нужен он мне вовсе, поиграла и хватит. Сейчас я разыщу его и, наконец, подниму тот самый вопрос о гражданстве. Посмотрим, как далеко простирается его благодарность.
И заодно уточню, какого ворона он вздумал вести уроки, хотя я ему это запретила!
***
Кея не было ни в саду, ни в конюшне. По словам учениц, что сидели с тетрадями на скамейках, он собирался взять какие-то книги в моем кабинете. И за это я его тоже убью, никому нельзя в мой кабинет входить! Да это и невозможно, дверь закрыта не щеколду, а на ней охранный контур, который пропускает только меня, Мэй, Тая и матушку Ши. Наглый ильхонец никак не сможет туда попасть один!
Я поспешила на второй этаж и с изумлением и возмущением узрела в коридоре возле моего кабинета этого самого Кейташи… с моими книгами в руках! Как? Как он это делает? Сначала он попал в Дивный Сад, теперь вот — в кабинет! Колдун? Так ли он прост, как прикидывается? Нет, мне тут колдуны не нужны, пусть проваливает прочь. Но сначала объяснится.
— Лей Кейташи, я тебя искала.
Наглец тут же кладет книги на подоконник и шагает мне навстречу. Сегодня он особенно хорош. Черный шелковый халат с широким поясом выглядит торжественно. Волосы собраны в короткий хвост
