Частица твоего сердца - Эмма Скотт

«Вот и вся моя чертова дистанция».

Прогулка от района, где жила Шайло, до центра города заняла около пятнадцати минут. Ее тихая улица уступила место вереницам галерей, ресторанов, кафе и баров. Мы миновали тату-салон с изображенным на висящей в окне доске китайским драконом.

– Что заставляет решиться сделать татуировку? – спросила Шайло, кивнув в сторону салона. – Ведь существует бесконечное множество рисунков или цитат. Как выбрать?

– Просто остановиться на чем-то важном или значимом. На том, что ты захочешь носить вечно, – пояснил я и подумал о своей сове. – Зачастую они сами выбирают тебя.

Словно прочитав мысли, она обратила взгляд темных глаз на изображенного на моем плече индийского филина. В жизни эти птицы серо-коричневые, с черными полосами вдоль живота и длинными, похожими на уши хохолками перьев над ярко-оранжевыми глазами. В моей татуировке цветными были лишь глаза. Казалось, Шайло собиралась спросить об этом, но передумала. Я заметил, что она часто так делала. Как сегодня вечером. Сначала затронула личное, потом отступила.

Я не мог ее винить. Было в ней нечто такое, что будоражило меня. И приходилось постоянно напоминать себе, кто я такой.

«Сын убийцы…»

– Итак, у тебя есть мысли насчет темы курсовой? – спросила Шайло. Нейтральный вопрос. – Вероятно, как и половина класса, я выбрала убийство Романовых.

– Я думал о трагедии на Ходынке.

– А что это? Баскин об этом почти не упоминал.

– Она произошла практически в самом начале революции.

Шайло выгнула бровь.

– И? Не заставляй меня гадать.

Я сунул руки в карманы.

– Не знаю. Может, это глупо.

– Уверена, что нет. – Она пихнула мой локоть своим. – Расскажи мне.

– Ладно. Ну… по случаю коронации Николая II в поле устроили большой банкет для горожан. Но их пришло больше, чем планировалось, примерно пятьсот тысяч. И прошел слух, что пива и подарков на всех не хватит, что вызвало столпотворение. Погибли тысяча четыреста человек.

– Твою ж мать… – выдохнула Шайло.

– Да. И самое хреновое, что Николай об этом знал. Когда он въехал на поле, то увидел, как вывозят повозки с мертвецами. Но все равно продолжил празднование. Произносил речи. Все как обычно.

– Звучит ужасно. А почему ты захотел об этом написать?

– Потому что это задало характер революции, – проговорил я. – С обычными людьми происходят по-настоящему страшные вещи, а те, что должны за ними присматривать, этого не делают.

Шайло пристально смотрела на меня, словно увидела нечто такое, чего раньше не было. Потом она моргнула и отвела взгляд.

– Звучит так, будто бы ты знаешь, о чем говоришь. Касательно курсовой. Даже не знаю, чем я могу помочь.

– Я взял несколько книг в библиотеке, но все равно еще чертовски отстаю. Возможно, у тебя есть заметки на лучшую тему.

– Не думаю, что тебе нужна лучшая тема. Полагаю, твоя – идеальна.

Я взглянул на нее, а она на меня. На миг на ее лице промелькнули мягкость и беззащитность, а потом она вновь принялась смотреть вперед. Она приближалась и отступала, словно прилив.

С минуту или около того мы шли молча, потом Шайло остановилась возле пустой витрины помещения, в котором прежде находилась крошечная прачечная самообслуживания. Отсюда уже вывезли все лишнее, на стенах кое-где облупилась краска, а на маленьких окнах виднелись вывески с надписью: «Закрыто».

– Вот здесь, – пробормотала Шайло, почти про себя. – Прекрасное расположение. И по размеру подходит. Все просто идеально.

– Для твоего магазина.

Тяжело вздохнув, она кивнула.

– Мой собственный магазин… Просто произнося эти слова, я чувствую груз ответственности. А еще волнение. Хотя, возможно, это просто беспокойство и скрытая неуверенность в себе.

Я взглянул на замысловатое кольцо на ее пальце и легко представил его на витрине магазина.

– Как ты начала заниматься ювелирным делом?

– Когда мне было лет десять, Биби показала, как создавать деревья. Нужно скрутить медную проволоку в ствол, а затем, растянув концы в стороны, сделать ветви и прицепить на них вместо листьев маленькие пластиковые самоцветы.

– Да, у вас в гостиной их несколько. Это ты сделала?

Она кивнула.

– Я была одержима. Биби думала, это займет меня на несколько дней, но я хотела делать еще и еще. Деревья с зелеными листьями, с золотисто-оранжевыми, как осенью, и бело-розовыми, словно цветущая вишня. Их уже целый лес.

Я кивнул. Теперь эти деревья виделись мне в другом свете, ведь я знал, что их сделала Шайло.

– Мне нравилось создавать красивые вещи, но я не хотела, чтобы они просто оседали в шкафу. Я начала обматывать медную проволоку вокруг пальцев и запястий, добавляла маленькие самоцветы, вот и все. По мере взросления задумки становились все сложнее, и для их изготовления уже требовались определенные усилия и инструменты. Поначалу Биби скептически относилась к паяльнику или ручному фонарику, но она верила в меня и во всем поддерживала. Теперь это и ее мечта тоже.

Шайло перевела взгляд на пустую прачечную, мысленно заполняя ее своими изделиями. Я никогда прежде не видел ничего прекраснее этой окутанной сумерками девушки, в глазах которой светилось ее будущее.

А моя стычка с Даудом все замедлила.

– Прости, что я так долго не был на работе.

– Меня это не волнует. Я больше беспокоюсь, что ты пострадал. – Она взглянула на меня, в глазах ее читалась мягкость. – Я имею в виду… ну, это ведь важнее.

И пока она, не таясь, смотрела на меня, чуть приоткрыв губы, я ощутил нахлынувшую волну ее заботы и тепла. Воздух сгустился, сердце бешено заколотилось в груди. Я пытался сопротивляться, но взгляд то и дело неумолимо притягивался к ее губам. Черт, они казались идеальными. Округлыми и сочными, как спелый фрукт, который хотелось укусить и пососать.

Шайло застыла неподвижно, словно чего-то ждала. Я видел, как в ложбинке на шее бился ее пульс. Я почувствовал, как меня тянет к ней. Ее маленькое, гибкое тело по сравнению с моим казалось крошечным. А потом на нее упала моя тень. И я поймал наше отражение в стекле столь желанного ею магазина. Я в черном, покрытый татуировками и синяками, и она в золотом сиянии…

«Она прекрасна. Во мне же все уродливо».

Откинув голову назад, я отступил на шаг от Шайло. И порывисто кивнул в сторону прачечной.

– Значит… хочешь подать заявку на это помещение?

– О, э-э… нет, – отступив, проговорила Шайло. Открытость на ее лице сменилась обычным сосредоточенным, деловым выражением. – Ну, я бы с удовольствием. Но пока не могу, и будет чудом, если к лету его еще никто не займет.

– К лету? Сколько