Ненавистник полицейских. Клин. Тайна Тюдора. - Эван Хантер

Молния все еще сверкала по всему небу, и в ответ продолжал ворчать гром, но дождя уже не было.

Живительная прохладЭ, принесенная дождем, длилась не более десяти минут. Сразу после этого улицы вновь стали накаляться, а жители снова чертыхаться, ворчать и истекать потом.

Никто не любит розыгрыши.

Даже когда за это берется сам Господь Бог.

Она стояла у окна, когда дождь прекратился. Мысленно выругалась и вспомнила, что хотела обучить Стива языку жестов, чтобы он знал, когда она ругается. Он обещал сегодня прийти, и это обещание переполняло ее радостью, и она подумала, что бы надеть для него.

Ничего — вот лучший ответ. Ей понравилась ее шутка.

Нужно ее запомнить и рассказать ему, когда придет.

Улица вдруг стала очень грустной. Дождь, внесший было некоторую бодрость, сейчас прекратился, и осталась только печальная серость улицы, такая же печальная, как смерть.

Смерть.

Двое убитых. Здоровые мужчины, с которыми он работал и которых хорошо знал. Ну почему они не стали дворниками или установщиками транспорантов, или кем-нибудь еще, почему именно полицейскими, почему детективами?

Она обернулась и посмотрела на часы: который час, сколько еще ждать, прежде чем она заметит медленный поворот дверной ручки из стороны в сторону, прежде чем она подбежит к двери и распахнет ее. Часы не утешали. Впереди еще были долгие минуты ожидания, если, конечно, он вообще придет. Если, конечно, ничего не случилось, что могло бы задержать его на службе — опять какое-нибудь убийство или что-нибудь другое…

Нет, я не должна думать об этом.

Несправедливо по отношению к Стиву думать об этом.

Если я буду думать о приближающейся к нему опасности…

Ничего не должно с ним случиться… Ничего, Стив сильный, Стив хороший полицейский, Стив умеет постоять за себя. Но и Реардон был хорошим полицейским, и Фостер, а вот теперь они мертвы. Каким же умелым нужно быть полицейским, когда тебе в спину стреляют из кольта сорок пятого калибра? Чего стоит любой полицейский против убийцы, притаившегося в засаде?!

Нет, не надо думать о таких вещах.

Убийств теперь больше нет. И больше не будет. Фостер был последним. С этим покончено. Покончено.

Стив, торопись.

Она уселась лицом к двери, понимая, что предстоит ждать еще долгие часы, и все же ожидая, что вот повернется дверная ручка, сообщая ей, что он уже пришел.

Мужчина встал. Он был в одних трусах с веселым рисунком, очень ладно сидевших на нем. Прошел от постели к туалетному столику, раскачиваясь, словно утка. Он был высок ростом и отлично сложен. Подойдя к столику, стал внимательно рассматривать свой профиль, отражавшийся в зеркале, потом посмотрел на часы, глубоко вздохнул и опять лег в постель.

— Уже пора, — думал он.

Но продолжал лежать и смотреть в потолок. Вдруг ему захотелось закурить. Он встал и снова направился к столику той же странной утиной походкой, которая портила его при таких внешних данных. Он закурил сигарету и вновь вернулся в постель. Лежал, попыхивая и размышляя.

Он думал о том полицейском, которого собирался убить в этот вечер. '

В этот же вечер, перед окончанием работы, лейтенант Бирнс остановился перекинуться парой слов с капитаном Фриком, командиром полицейского участка.

— Как дела идут? — спросил Фрик.

Бирнс пожал плечами. — Похоже, мы получили единственный глоток свежего воздуха в этом городе.

— А?

— Я о недавнем событии.

— О да, — ответил Фрик. Он выглядел усталым, поскольку уже не был так молод, каким был когда-то, и поэтому действительно устал от всей этой неразберихи. Когда полицейских убивали, вместо них оставались бреши. Сегодня они на месте, завтра их уже нет. Нельзя жить вечно, но и нельзя с этим смириться. Убийцу надо найти, безусловно, но нельзя так давить на человека, нельзя слишком нажимать на него в такую жару, особенно когда он уже не молод, каким всегда был, и когда так устал.

По правде говоря, Фрик был усталым даже в двадцать лет, и Бирнсу это было известно. Он особенно не надеялся на капитана, но был добросовестным полицейским, а добросовестный полицейский всегда и во всем должен согласовывать свои действия с командиром, даже если последний далеко не великий мыслитель.

— Вы на самом деле расследуете случаи с ребятами? — спросил Фрик.

— Да, — ответил Бирнс, подумав, что это ясно даже не эрудиту.

— Я думаю, что это какой-нибудь сумасброд, — продолжал Фрик. — Разозлился да решил кого-нибудь застрелить, как только выйдет на свободу.

— Почему тогда полицейских? — спросил Бирнс.

— А почему бы и нет? Как вы себе представляете, что будет делать сумасброд? Вероятно, он убил Реардона случайно, даже не зная, что тот был полицейским. Потом увидел, какую огласку это получило в газетах и смекнул, что идея неплоха, и уже специально застрелил еще одного полицейского.

— А как он узнал, что Фостер был полицейским? Ведь Фостер был в гражданской одежде, так же, как и Реардон.

— Может, этот сумасброд прежде имел дело с Законом, откуда я знаю? Хотя одно определенно ясно: он — сумасброд.

— Или чрезвычайно хитрый тип, — ответил Бирис.

— Откуда вы это знаете? Много ли надо ума, чтобы нажать на курок?

— Никакого ума не надо, — согласился Бирнс. — Пока во всем не разберешься.

— Не думаю, — ответил Фрик и шумно вздохнул. Он устал. Он постарел. И даже волосы уже поседели. Пожилым людям не следует браться за разгадывание тайн в жаркую погоду.

— Жарко, не правда ли? — спросил Фрик.

— Еще бы, — ответил Бирнс.

— Домой идете?

— Иду.

— Счастливо. Я тоже скоро пойду. Кое-кто из наших сейчас разбирает обстоятельства попытки к самоубийству. Какая-то женщина забралась на крышу и чуть было не бросилась вниз. Хочу узнать, что к чему. — Фрик покачал головой. — Вот сумасброды, а?

— Да, — произнес Бирнс.

— Я отправил жену с детьми в горы, — сказал Фрик. — И очень доволен этим. Такой зной не выносим ни для человека, ни для животного.

— Это уж точно, — согласился Бирнс.

На столе Фрика зазвонил телефон. Фрик поднял трубку.

— Капитан Фрик, — сказал он. — Что? О’кей, прекрасно. — Положил трубку. — Вовсе не самоубийство, — обратился он к Бирнсу. — Оказывается, женщина просто сушила волосы и свесила их с края крыши. Ну, не сумасбродка ли?

— Да. Ну ладно, я пошел.

— Лучше держите оружие наготове. А то можете стать очередным.

— У кого? — спросил Бирнс, направляясь к двери.

— У него.

— А?

— У сумасброда.

Роджер Хавиленд был настоящим полисменом-буйволом. Даже другие полицейские так его называли. У него было мощное телосложение, и ел