Золотой бутон - Элла Уорнер

Хотя на самом деле инициатива исходила от Говарда, сообразила наконец Фейт, вспомнив, как накануне он расспрашивал ее о планах на Рождество. Ему не хотелось, чтобы я встречала такой праздник в одиночестве. Самое забавное заключается в том, что в результате своих последних действий по избавлению меня от одиночества Говард сделал меня беременной, гарантированно избавив таким образом от всякой опасности одиночества в будущем.

Однако какую роль в этом моем будущем он отвел себе? Он сказал, что я ему небезразлична. Но насколько, вот в чем вопрос?!

Рождество… Возможно, в этот день я узнаю ответ на свой вопрос.

Рождество с родней Говарда началось весело и суматошно. Когда Фейт приехала, Вайолетт тепло с ней поздоровалась, затем схватила за руку и потащила за собой в ошеломляюще большую гостиную, задняя дверь которой выходила в симпатичный внутренний дворик с бассейном и небольшим садом.

Людей там было множество, но сестра Говарда знакомила их с Фейт не формально.

– А это, Фейт, мой папа. Он сейчас как раз пытается очистить дом от упаковочной бумаги.

– Привет, Фейт!

На мгновение она даже зажмурилась: Говард, но только пожилой, выглянул из-за груды яркой упаковочной бумаги, которую держал в руках, и широко улыбнулся.

– Мне до смерти надоело везде натыкаться на эту макулатуру! – весело заявил мистер Харрисон-старший. – Того и гляди, поскользнешься и набьешь праздничный рождественский синяк.

Фейт рассмеялась в ответ.

– Да, теперь я вижу, что в таких количествах бумага может быть опасной.

Рада с вами познакомиться, сэр.

– А теперь я покажу тебе елку.

Вайолетт потащила гостью дальше, не дав отцу завязать разговор. Тот, казалось, воспринял это как должное. А мой в подобных обстоятельствах потребовал бы к себе полного и абсолютного внимания, с горечью подумала Фейт.

Елка и в самом деле поражала сказочным великолепием. Не менее трех ярдов высотой, она была щедро увешана красивыми яркими игрушками и сотнями лампочек электрических гирлянд.

Затем Фейт оказалась в кухне, где возле уставленного аппетитными яствами большого стола хлопотали две молодые женщины.

– Энн, Одри, смотрите, я ее привела! Фейт, эти две трудолюбивые пчелки мой невестки.

– Привет! – единственное, что Фейт успела произнести, прежде чем ее перебили.

– Наконец-то! – радостно вскрикнула Энн, пухленькая симпатичная, похожая на лисичку. – Вы не представляете, как мы рады увидеть женщину, которой удается удерживать Говарда под каблуком.

– Простите? – не очень приветливо переспросила Фейт, которой вовсе не улыбалось стать объектом подшучивания, сколь добродушными эти шутки ни были бы – не то у нее сейчас настроение.

Одри, высокая блондинка, чья беременность была сильно заметна, рассмеялась.

– Не беспокойтесь, Фейт. Мы вовсе не собираемся в течение всего праздника вгонять вас в краску. Просто наш деверь настолько скользкий субъект, когда дело касается женщин, что очень приятно видеть такую, от которой ему не удалось отвертеться.

– Я всего лишь его личный помощник, – сочла нужным напомнить Фейт.

– Только не надо говорить «всего лишь», – с упреком сказала Вайолетт. Ты просто чудо. Единственная постоянная женщина в жизни Говарда, если не считать членов семьи.

– К которой он привязан настолько, что даже пригласил отпраздновать Рождество, – подхватила Энн.

– Это доказывает, что он в принципе способен к кому-то всерьез привязаться, – добавила Одри и пояснила Фейт:

– А то мы все уже начали в этом сомневаться. Вы – первая женщина, не являющаяся членом семьи, которую он захочет видеть рядом с собой на Рождество.

– Понимаете, – попробовала отшутиться Фейт, – мы с Говардом так много времени проводим вместе на работе, что он мог просто счесть приглашение удобным способом сохранить рабочую форму во время рождественских каникул.

– Ничего подобного, вы ему определенно небезразличны! – настаивала Энн.

– Кроме того, он в вас верит, – поддержала ее Одри. – Верит, что вам удастся пережить встречу с его родней, то есть – со всеми нами.

Фейт рассмеялась.

– А что, вы такие страшные?

– Ужасные, в большинстве своем, – заверила ее Вайолетт, зверски вращая глазами. – Шумные, импульсивные, самоуверенные, упрямые, и все – любим рассказывать жуткие истории. Пошли знакомиться с остальными. Увидишь своими глазами.

Ее муж Фред, Говард и два его брата возились с детьми в бассейне. Увидев гостью, купающиеся нестройно, но дружно завопили:

– Счастливого Рождества!

Фейт была поражена царящей в этом доме атмосферой счастья и взаимопонимания. Изготовившийся к броску Говард потрясал над головой большим пластиковым мячом, дети возбужденно и радостно вопили:

– Мне, дядя Говард, мне!

Фейт с удовольствием задержалась бы посмотреть, как он возится со всеми своими племянниками и племянницами, но Вайолетт поволокла ее дальше, где в тени увитой виноградом беседки пожилая женщина укачивала на коленях решительно не желавшую засыпать Розалин.

– Мама, это Фейт, – объявила Вайолетт.

– Дорогая, пожалуйста, постарайся представлять людей должным образом, – с мягким упреком отозвалась миссис Харрисон, и Фейт вспомнила слова Говарда:

«Мама изо всех сил старается всеми нами руководить».

– Фейт Шерман, позвольте вам представить Эмили Харрисон, – подчеркнуто вежливо сказала Вайолетт.

Ее мать вздохнула. Несмотря на возраст, она все еще оставалась очень эффектной женщиной.

Пушистая масса белых волос обрамляла лицо, похожее на лицо Вайолетт, однако в таких же выразительных, как у дочери, темно-карих глазах наряду с радушием затаилось беспокойство.

– Я очень благодарна вам всем за приглашение, – вежливо сказала Фейт, ясно осознававшая, что в эту минуту является объектом самого пристального изучения. – Очень рада с вами познакомиться.

– Я тоже рада, моя милая, – последовал полный достоинства ответ. – Говард столько о вас рассказывал.

– Работать с ним – истинное удовольствие, – единственное, что нашлась сказать Фейт, а про себя добавила: даже если я и беременна от вашего сына, то, поверьте, не собираюсь его этим шантажировать.

– Я слышала, у вас нет близких родственников? – с вопросительной интонацией заметила миссис Харрисон, и Фейт сразу почувствовала себя этаким изгоем среди нормальных семейных людей.

– Совершенно верно, – спокойно ответила она. – Такая большая и дружная семья, как у вас, – это здорово, миссис Харрисон. Вы очень счастливая женщина.