Золотой бутон - Элла Уорнер

– Что-нибудь случилось, Фейт?

И туман перед ее глазами рассеялся настолько, что она увидела, как серьезно и сосредоточенно Говард на нее смотрит.

Интересно, у нашего ребенка будут такие же волчьи глаза?

В груди у нее что-то сжалось.

– Нет. – Она заставила себя улыбнуться. – Все в полном порядке.

Кроме того, что я, кажется, беременна.

– У меня такое впечатление, будто сегодня ты меня избегаешь, – осторожно сказал Говард.

– Извини. У меня сегодня голова идет кругом. Скоро Рождество…

– Планируешь что-нибудь особенное?

Этим вопросом он сам подсказал ей ответ, но находящаяся в расстроенных чувствах Фейт этого даже не заметила и принялась лихорадочно придумывать какую-нибудь правдоподобную ложь.

– Да нет. Просто… Понимаешь, я вдруг подумала о семье, которой у меня нет… В прошлый понедельник Лесли сказала, что в поисках подарков бегала по магазинам, пока не свалилась с ног. А я… – Фейт запнулась, поняв, что говорит что-то не то, затем, так и не придумав, что все-таки сказать, махнула рукой. – Мне это, слава Богу, не грозит.

Рождество… Добрый и веселый праздник по случаю рождения Младенца…

Боже милостивый! Пожалуйста, избавь меня от этой участи.

– Мда-а-а… – задумчиво протянул Говард. – Встречать Рождество в одиночестве грустно. Так и праздник – не праздник. Знаешь, поговорю-ка я со своей сестрой.

– О чем?

Он не ответил и ушел в свой кабинет.

Фейт озадаченно покачала головой. Сегодня она плохо понимала Говарда.

Хорошо хоть он прекратил задавать вопросы, давать правдоподобные ответы на которые ей было невообразимо трудно. Мыслительный процесс у нее сейчас был почти полностью блокирован необходимостью двадцатичетырехчасового ожидания.

На следующее утро, набирая номер лаборатории и называя свое имя, Фейт напряженно смотрела на дверь смежного кабинета, моля Бога, чтобы в течение ближайших минут та не распахнулась. Дверь осталась закрытой, и это было весьма кстати, так как результаты анализа, несмотря на почти стопроцентную предсказуемость, потрясли ее до глубины души.

Теперь никаких сомнений не оставалось. Она беременна. От Говарда Харрисона. И не имеет ни малейшего понятия, что делать дальше.

Аборт? Эту возможность Фейт с отвращением отвергла.

Сказать Говарду? Нет. Ей необходимо время, чтобы должным образом приготовиться к… К тому, к чему она должна приготовиться.

К собственному удивлению, в голове у нее вдруг промелькнула очень недостойная мысль: блондинка Льюка воспользовалась беременностью, чтобы женить на себе любовника. Что, если…

Нет! – с негодованием отмела Фейт такое предположение. Я не могу так поступить и не стану этого делать. Я слишком хорошо знаю, какой страшной ловушкой может оказаться брак, и использовать ребенка для того, чтобы эту ловушку захлопнуть, означает совершить нечто ужасное по отношению к каждому из нас троих. Говард не из тех, кто женится. Скорее он похож на шмеля, перелетающего с цветка на цветок.

Возможно, он даже испугается, если я вдруг поставлю его перед перспективой отцовства, подразумевающей долговременные отношения, разорвать которые не так-то просто.

Интересно, попросит ли он меня сделать аборт? Если да, я его возненавижу.

Фейт вспомнила, как бережно, умело и нежно Говард нянчился со своей племянницей Розалин. Нет никаких сомнений, что со своим собственным ребенком…

Размышления ее прервал телефонный звонок, и, сняв трубку, Фейт – ответила не сразу, спешно пытаясь перестроиться на рабочий лад.

– Доброе утро, – сказала она, когда это удалось.

– Фейт, это вы? Фейт Шерман? – спросил дружелюбный женский голос – не знакомый, но у Фейт возникло ощущение, будто когда-то она его уже слышала.

– Да.

– Отлично! Это Вайолетт Скотт, сестра Говарда.

– О! – только и смогла ответить ошеломленная таким совпадением Фейт, только что вспоминавшая дочь этой приятной женщины. – Что я могу для вас сделать?

– Мы все были бы очень рады, если бы вы согласились встретить с нами Рождество, Фейт. В этом году мы его встречаем у меня. У нас с Фредом то есть. Собирается вся семья, и все умирают от желания с вами познакомиться.

Говард сказал, дескать, так получилось, что в этом году вам не с кем праздновать Рождество. Так как насчет того, чтобы присоединиться к нам?

Вайолетт говорила невероятно быстро, и смысл ее слов доходил до Фейт с некоторым запозданием.

– Да… – растерянно сказала она. – Очень мило с вашей стороны пригласить меня, Вайолетт…

– Пожалуйста, скажите, что придете. Клянусь, вы никого не смутите и не обремените. Угощения хватит на целую армию. Мама принесет индюка, невестки ветчину и пудинг, а Говард, разумеется, распоряжается выпивкой. Ему ведено не покупать ничего, кроме лучшего французского шампанского.

Вспомнив о роли, которую французское шампанское сыграло в «спонтанной вспышке страсти» и в ее незапланированных последствиях, Фейт только вздохнула.

– Так что приходите! – продолжала Вайолетт. – Скучно не будет. Программа развлечений тщательно продумана, и вы должны обязательно посмотреть, какую я нарядила елку. Это первое Рождество Розалин, мы с Фредом купили самую большую и красивую елку, какую только смогли найти. А украшения! Нет, это надо видеть! Пожалуйста, скажите, что придете, Фейт!

Сама Фейт елку так и не купила. Она совершенно забыла об этом, слишком занятая мыслями о ребенке. Ребенке Говарда. И вот сейчас его семья – семья ее будущего ребенка – приглашает ее познакомиться. Внезапно Фейт показалось очень важным принять приглашение, увидеть Говарда в кругу близких, увидеть его с детьми…

– Спасибо, Вайолетт. Мне очень приятно.

– Так вы придете?!

– Да. С удовольствием.

– Вот это здорово! Говард за вами заедет в…

– Нет, спасибо. Мне неудобно обременять его. Ему следует быть с вами.

– Это его нисколько не затруднит.

Сосуществовать с Говардом в офисе Фейт научилась вполне сносно. Но если он снова заявится в ее квартиру…

– Вайолетт, это затруднит меня, – решительно сказала она. – Я прекрасно доберусь сама.

Сестра Говарда рассмеялась.

– Продолжаете держать его в ежовых рукавицах? И правильно. Одиннадцать утра для вас нормально?

– Да. А где вы живете?

Вайолетт продиктовала адрес, и они распрощались. Судя по интонации, от результата переговоров сестра Говарда была в полном восторге.

Хотя на самом деле инициатива исходила от Говарда, сообразила наконец Фейт, вспомнив, как накануне он расспрашивал ее о планах на Рождество. Ему не хотелось, чтобы я встречала такой праздник в одиночестве. Самое забавное заключается в том, что в результате своих последних действий по избавлению меня от одиночества Говард сделал меня беременной, гарантированно избавив таким образом от всякой опасности одиночества в будущем.