Безумие ночи - Ольга Горовая

Ответный выразительный взгляд Грега, очень ясно высказал это Максимилиану.

Не то, чтоб его привлекала подобная роль…но…

Ну и, к бесу!

Ему и без того, было о чем подумать.

Черт!!

Элен прерывисто вздохнула, теснее прижимаясь щекой к его ладони, которой вампир прикрывал лицо девушки, стараясь хоть немного изолировать любимую от гомона их "совета помешанных", как Грегори окрестил сбор, по пути из Бухареста. Не то, чтобы друг ошибся…Что ж, по крайней мере, теперь он был здесь не одним таким! И это — … облегчало такое приятие нового мироздания.

Михаэль выразительно кашлянул, привлекая внимание Макса и Грега, каждый из которых, словно бы, с трудом следил за ходом разговора.

Ох, ну и к бесу, всех их!…

Мужчина наклонился, касаясь своим лбом кожи девушки. Испытывая облегчение, что лихорадка отступила.

Эта информация, которую так не хотелась слышать сейчас — поможет защитить Элен…

Такая формулировка, убеждала вампира быть более внимательным.

— Теодорус обратил себе нового помощника. — Сирина говорила тихо, с пониманием относясь к… Да, ладно, Макс признавал, что стал вести себя еще более безумно, чем прежде…, но хоть кто-то тут стремился понимать его. И за это, он был чертовски благодарен Рине. Не на столько…, однако, чтобы доверить ей Элен…

— Этот… это существо… — Девушка вздохнула, очевидно, не успев еще привыкнуть иным способом приводить свои мысли к структуре. — У него есть очень большая сила потенциального колдуна. И, помимо этого… — Она откинулась в объятиях Михаэля, словно беря силу и поддержку у вампира в их единении. Что было правдой, скорее всего. — Он безумец… — почти растерянно закончила Сирина.

Макс только хмыкнул, выказывая иронию на подобный словесный портрет.

А кто тут им не был, скажите на милость?

Такая реакция не понравилось Михаэлю, но девушка лишь крепче обняла мужчину, поворачиваясь к другу и качая головой.

— Нет, Макс. Я понимаю твое отношение… но…, еще будучи человеком — он был маньяком. Это существо насиловало и убивало своих жертв, не имея и толики человечности или жалости. — Сирина повела плечами, словно испытывая холод, хоть это и было невероятно. — Я видела то, что он творил в том городе, через восприятие Теодоруса… и мне самой хотелось убить это чудовище! — Вдруг, яростно закончила Рина почти с рыком, сжимая кулачки.

Порыв силы пронесся по залу, разметая волосы вампиров.

Михаэль теснее прижал к себе любимую.

Светловолосый вампир ухмыльнулся подобной, не совсем ожидаемой от этой девушки, кровожадности. Такие порывы были не характерны для Сирины, пусть она, уже и не являлась человеческим существом. Очевидно, то, что девушка смогла увидеть, уж очень сильно задело ее.

— Где это происходило?

Вот как-то, не вязался с Грегори подобный, напряженный тон, если бы кто захотел спросить у Максимилиана. И это наводило на интересные предположения…

— Где-то в Румынии. Я не смогла понять точнее. — Пожала плечами Рина, с удивлением рассматривая мрачнеющего вампира.

Элен казалось, что она умерла.

Иначе, отчего бы, так сложно и мучительно было ее мыслям пробиваться сквозь тягучую и вязкую пелену какой-то оглушенности?

Наверное, это и была смерть.

Или — ад, возможно?

Девушке казалось, что она, ее сознание, или — тело, которого девушка не ощущала…, зависли в каком-то, горячем пространстве, словно в толще вод океана.

Вот только, у этих волн — был алый оттенок.

Она, даже, слышала шум прибоя.

Но…его ритм, был не таков, какой знала Элен по детским поездкам к морю.

Этот звук… он переливался…., пульсировал…, манил наклониться и сделать глоток солоноватой жидкости…

Утолить жажду…, которая, вновь, терзала Элен.

Однако, она не могла этого сделать.

У девушки никак не получалась дотянуться губами до влаги, которая, словно насмехаясь, была так близко и, в то же время… вне пределов ее досягаемости.

Но не это мучило Элен.

Макс.

Его нигде не было, как девушка не искала.

Пусть и не видела она ничего в этом, словно солнцем сквозь веки, окрашенном красным, пространстве.

Элен не могла найти Максимилиана.

Она звала его, почти кричала… и не могла издать ни звука.

Разве не это было адом?

Девушка не могла понять, где она затерялась.

Отчего ее мучило то, что тот, от кого она так долго убегала, тот, кого… безумно… любила — не рядом.

Элен хотелось кричать, рыдать…

Если бы она могла — Элен умоляла бы… вот только, у нее не было голоса.

Что было правдой?

Девушка не могла вспомнить.

Было ли истиной та комната, отгороженная метелью от всего мира?

Монастырь? Церковь? Месяц скитаний?

Что из этого было?!

Она не могла уловить порядок и достоверность событий своей, как теперь казалось, утерянной жизни.

И, был ли тот голос, тягучий и хриплый, который приказывал и умолял ее остаться, угрожая и… прося подчиниться?

Элен не могла вспомнить, происходило ли это.

Или же, она всегда и существовала, потерянной, в этом странном пространстве?

Но это не было правдой, не так ли?

Иначе, девушка не страдала бы так от того, что не могла ощутить с собой рядом этого мужчину.

Сейчас, Элен проклинала себя, понимая, что ей ничего и никогда не было, кроме него, необходимо.

Почему?!

Почему она так поздно это осознала?

Но…, разве были обманом ее воспоминания о том, как горячая и пряная кровь Максимилиана, заполняла ее горло?

И Элен пила.

Снова и снова глотала, едва не захлебываясь.

Ощущая, как это тепло, наполняющее ее, забирает и холод, и озноб, и боль, которые столь сильно терзали измученное тело…

Над этим стоило подумать.

Ведь, и сейчас, ей не было больно, не так ли?

Да, Элен хотелось пить.

Безудержно, мучительно… но, больше ее ничего не волновало…, физически.

Смерть?

Или же, данная им, другая реальность жизни?

Не зная…, не помня…, не имея надежды…

Забыв о том, что имела веру…

Не имея возможности, не ощущая голоса и силы…

Элен, вновь, начала искать Макса, вслепую, наощупь, пытаясь прорвать пелену, отрезающую ее от всего мира.

Звала, заходясь в безмолвном крике, не имея надежды на то, что тот, в ком она так нуждалась, сможет ее здесь услышать.

И задохнулась от дикого, нереального ощущения счастья, когда хриплый, надломленный шепот окружил ее, забирая из одинокого пространства, пусть и царапал шершавостью октав, заставляя, опять, повиноваться.

— Тише, не бойся, Элен. Я рядом.

Что-то скользнуло по ее коже, которую девушка, наконец-то, смогла ощутить, усиливая жар и тепло, придавливая…, помогая дотянуться до влаги, которая так манила.