Подмененная - Виктория Холт

Мы оставили их там, и Селеста провела меня в мою комнату, которая находилась на втором этаже.

- Я подумала, что ты сначала захочешь посмотреть, как малыши.., как это сказать?

- Устроились, - подсказала я.

Селеста с улыбкой кивнула.

- Вот твоя комната.

Она была просторной и обставлена с той же элегантностью, отличавшей обстановку дома. Все было выдержано в голубых и кремовых тонах; здесь были те же высокие окна, из которых открывался тот же вид на площадь, что и из детской.

Селеста взяла меня под руку.

- Я так хочу, чтобы ты была счастлива здесь, - сказала она.

- Вы очень любезны.

- Твой...

- Мой отчим.

- Да, твой отчим... Он хочет, чтобы вы все были счастливы в его доме. - Она всплеснула руками и с очаровательной наивностью добавила:

- А поскольку этого хочет он, то хочу и я.

- Это очень мило с вашей стороны. Я уверена, что все сложится прекрасно.

Она согласно кивнула.

- Теперь я покидаю вас. - Она потерла ладони, как бы умывая их. - А когда ты.., спустишься вниз, да? Мы будем пить чай.., и говорить... Я думаю, именно этого хочет твой отчим.

- Спасибо. Кстати.., как мне к вам обращаться?

- Селеста является моим именем... Я не буду мачехой, о нет. Должно быть, я слишком молода, чтобы звать меня мамой.., ты не думаешь?

- Очень молода, - уверила я ее. - В таком случае я буду говорить просто - Селеста.

- Это будет так мило. - Она направилась к двери и на пороге оглянулась. - Я увижу тебя очень скоро... да?

- Очень скоро.

Когда она вышла, я подумала: "Судя по всему, она приятная женщина, и, видимо, мы уживемся с ней".

***

В этот вечер я ужинала с Бенедиктом и его женой.

За столом нас было трое. Дети уже улеглись в постели в своей детской. Когда я поднялась туда, чтобы пожелать Люси спокойной ночи, она обняла меня за шею и порывисто прижалась ко мне.

- Тебе здесь понравится, - шепнула я. - Моя комната будет прямо под твоей.

Она продолжала прижиматься ко мне.

- Здесь будет почти так же, как и там, а попозже мы съездим погостить в Кадор, - пообещала я.

Затем я подошла к кроватке Белинды. Приоткрыв один глаз, она взглянула на меня.

- Спокойной ночи, Белинда. Приятных сновидений. - Я склонилась и легонько поцеловала ее. - Тебе здесь тоже понравится.

Она кивнула и закрыла глаза.

Я поняла, что дети утомлены дальним путешествием и связанными с ним треволнениями.

В комнату проскользнула Ли.

- Они мгновенно уснут, - шепнула она.

Стол был накрыт в небольшой комнате, примыкающей к огромной внушительной гостиной, где Бенедикт, очевидно, принимал своих приятелей-политиков.

Предполагалось, что в этой маленькой комнате будет более интимная обстановка, но я продолжала ощущать скованность, как всегда в его обществе.

Когда подали рыбу, он сказал:

- Я решил, что детям следует некоторое время побыть в Лондоне, хотя, конечно, в Мэйнорли им будет гораздо лучше.

- Да, - согласилась я, - Думаю, Мэйнорли отлично подойдет им. В деревне они чувствуют себя свободнее.

- Вот именно.

- Здесь, конечно, есть парк. Я помню...

Я оборвала себя на половине фразы. Он понял, что я вспомнила о матери, а воспоминания о ней ранили его не меньше, чем меня.

К несчастью, Селеста поняла причину моего замешательства. Она была задета. Я быстро продолжила:

- Они могут гулять в парке, кормить там уток... но за городом, конечно, лучше. Они начнут ездить верхом, а кроме того, этот сад... Сад в Мэйнорли замечательный.

- Ты должна быть здесь, - сказала Селеста. - Здесь будет.., как это называется?

- Она начнет выезжать, - подсказал Бенедикт. - Лондонский сезон. Да, Ребекке нужно быть здесь, и... - Он повернулся ко мне. - Я.., мы решили, что дети очень расстроятся, если сразу же лишатся твоего общества. Они только что распрощались с твоими бабушкой и дедушкой, и это уже взволновало их. Так вот, я подумал, что лучше тебе на несколько недель остаться с ними в Лондоне, потом вы некоторое время поживете вместе в Мэйнорли, пока они там устроятся, а уж затем ты одна вернешься в Лондон.

- Я думаю, это неплохо придумано. При них останется Ли - очень важный для них человек.

- Она очень хорошая, - сказала Селеста.

- Да, ведь вы немножко знаете ее, - сказала я. - Она жила у вас, когда занималась реставрацией гобеленов в Хай-Торе.

- Дети скоро привыкнут к переменам, - заметил Бенедикт.

Я подумала: "Да, им придется привыкнуть. Тебе необходимо продемонстрировать своему избирательному округу свое счастливое семейство".

После этого разговор свелся к светской болтовне, мало интересовавшей меня и совершенно мне не запомнившейся. Но за это время я успела ощутить какое-то напряжение между супругами и подумала, что с этим браком не все обстоит так, уж блестяще. Меня удивляло, зачем он вообще женился. Я видела его со своей матерью - у них были совершенно иные взаимоотношения. Но вот с Селестой.., с его стороны полностью отсутствовала какая бы то ни было страстная влюбленность. Мне даже показалось, что он относится к ней несколько свысока. Что же касается Селесты, то было ясно, что она безнадежно влюблена в этого человека.

Я пыталась оценить его как мужчину, но была столь перегружена своими предубеждениями и претензиями, что не могла выносить разумных суждений по этому поводу. Что-то подсказывало мне, что моя мать действительно любила его - он был ей более близок, чем мой благородный отец, хотя, конечно, их отношений я не могла наблюдать.

Бенедикт выглядел очень достойно, и при этом его никак нельзя было сравнить с Адонисом или Аполлоном. Он был высок, внушителен; черты его лица нельзя было назвать чеканными, но они явно свидетельствовали о силе характера. Он был очень богатым человеком, в нем ощущалась властность, и подумала, что эта черта, пожалуй, является существенным элементом мужской привлекательности. Да, этого в нем хватало.

Я чувствовала, что они оба несчастливы. Что-то встало между ними.

"По-видимому, - говорила я себе, - он женился на ней ради того, чтобы она украшала его обеденный стол". Она должна была помогать ему делать политическую карьеру, и раз уж он обрел семью в лице Белинды, меня и даже Люси, то пришлось взять впридачу и жену.

Было бы интересно понаблюдать за ними и узнать, что же у них идет не так. Я презирала себя за такое отношение к ним, но в то же время ощущала легкое злорадство. В конце концов, этот человек испортил Мою жизнь. Почему же у него все должно идти гладко?

***

Морвенна пригласила меня зайти к Картрайтам, которые жили неподалеку от дома Бенедикта. Она встретила меня очень тепло, Мне всегда нравилась мать Патрика. Было в ней что-то очень милое, мягкое; более того, они были с моей матерью близкими подругами и пережили вместе множество приключений.

- Как приятно видеть тебя, Ребекка, - сказала. она. - Я рада, что ты приехала в Лондон. Хотя, надо сказать, я несколько озабочена делами, связанными с твоим выходом в свет. Этим придется заниматься мне.

- Меня это радует.

Она рассмеялась:

- Елена справилась бы с этим гораздо лучше. Жена известного парламентария! Ты же знаешь, нас в свет вывозила она.

- Да, я слышала об этом.

С Морвенной мне легче было говорить о маме, чем даже с бабушкой. Мы с Морвенной не стеснялись проявлять свои эмоции, вспоминая ее, а в разговоре с бабушкой мы обе пытались скрыть друг от друга горечь утраты.

- Мама часто рассказывала мне об этом - О, я трепетала от страха! Я была в испуге не столько от церемонии презентации.., это длится всего несколько секунд: просто делаешь реверанс, следя за тем, чтобы не запутаться в шлейфе платья и не грохнуться в ноги Ее Величества. Представляешь, какое бы это вызвало замешательство! Но вероятность этого очень мала. Гораздо хуже званые обеды и балы и этот ужасный страх, что окажешься без партнера. Я чуть не умерла.

А твою мать это не заботило. Но ей, в общем-то, и не нужно было...

Я уже не раз слышала эту историю, но в устах Морвенны она вовсе не расстраивала меня. Мне даже показалось, будто моя мама сидит вместе С нами в гостиной Картрайтов, и это дало мне теплое, уютное чувство безопасности.

- Елена понемногу стареет, хотя остается энергичной, а Мэтью продолжает вращаться в высших сферах, и с ним вынуждены считаться. Она, конечно, поможет, но уже не в состоянии взять все на себя.

- Что требуется от меня?

- Ну, для начала ты должна брать уроки танцев и пения. Ее Величество очень интересуется пением и танцами.

- А я слышала, что она живет уединенно.

- Да, уже много лет, с тех пор, как умер принц... но определенный круг обязанностей у нее остается.

- Помню, как мама рассказывала мне о мадам Дюпре, которая на самом деле была мисс Дапри, мучившая вас обеих.

- А я была самым неуклюжим существом из всех, кого ей пришлось, обучать.

- Этого мама не говорила. Она сказала, что вы сами внушили это себе.

- Она была очень умна.

Некоторое время мы сидели молча. Потом Морвенна сказала: