Самая плохая адептка (СИ) - Рэй Анна

— Интересно, а как он прошел мимо куратора? — поинтересовалась Вилка, вылезая из-под одеяла.

Тут же показалась хитрая рыжая мордочка Полли, которая, как и ее хозяйка, затаилась на время моей беседы с ректором под одеялом.

Правда, услышав доносящийся из коридора громкий храп, мы догадались, что сонный порошок прекрасно подействовал на куратора, и вопрос отпал сам собой.

— Что будешь делать? — с сочувствием спросила подруга, а Полли закивала пушистой мордой, тоже интересуясь дальнейшими планами.

— А что тут можно сделать, кроме осветлителя? — тяжело вздохнула я, разжала кулак и с интересом посмотрела на серебристо-фиолетовые пряди.

Все лекции я просидела, как на иголках, то и дело записывая в конце тетради формулы и рецептуры. В итоге решила приготовить осветляющую настойку. Авось сработает.

Амадор Тори свои лекции сегодня отменил, а по академии прошел слух, что ректор заболел. Юноши порадовались, что занятий не будет, а вот девицы всполошились. Второкурсницы из первого девичьего набора принялись пытать преподавателей, чем именно болен ректор, и после занятий побежали готовить микстуры — от кашля, головокружения и колик. А вот адептка Беде собрала вокруг себя инициативную группу, подговорила испечь сладости и сама вызвалась лично передать ректору гостинец. Студентки побежали в столовую договариваться с кухаркой и обсуждать рецепты. В другой раз я бы посмеялась над ними, но сейчас мне было не до смеха. Если мое снадобье не сработает, этот день будет последним в моей жизни, в том смысле, что жизни и учебы в академии.

Вилка пыталась меня подбодрить, даже после обеда отвела в библиотеку, выискивая какие-то редкие манускрипты.

— Эх, если бы ту зубасто-ядовитую книгу в хранилище достать по противоядиям, которую древние зельевары написали, — мечтательно протянула она и покосилась на маленькую железную дверь в стене, — мы бы такую ему настойку сварганили…

Вернее ты.

— Лучше я как-нибудь сама, без древних зельеваров обойдусь, — возразила я.

— А то станет наш ректор весь с ног до головы фиолетовым в крапинку, меня не то что из академии, а из страны попросят за нанесение непоправимого ущерба магу высшей категории. Да и третье строгое предупреждение за вскрытие хранилища мне никак не потянуть, я еще первые два не отработала.

Попрощавшись с подругой, фонтанирующей идеями, я поторопилась в Жижу — в школу лиры Эндрю. Может, она мне поможет, и я до вечера успею что-нибудь приготовить. И спасу ректора! А заодно и себя.

— Прядь волос — это чудесно! — похвалила меня наставница, как только я выложила ей историю «отравления» ректора, показала составленные мной рецептуры и предъявила вещдок — клок серебристо-лиловых волос. — Только за антидот я не возьмусь, а вот осветляющую настойку приготовить помогу.

Лира Эндрю разделила пряди на несколько частей, принесла ингредиенты, проверили и подправила мои рецептуры, и мы принялась за дело.

Вскоре в колбах бурлили белоснежная, фиолетовая и ярко-лимонная жидкости.

— Ну что, пробуем? — спросила директриса и решительно капнула из первой колбы с темным раствором на несколько волосков.

«Образец» зашипел, заискрился, а на месте волос возникла маленькая горстка пепла.

— Упс, — всхлипнула я, представив, как втираю «чудодейственную» настойку в волосы ректора и решаю проблему кардинально, так сказать, под корень.

— Видимо, переборщила с порошком хвойных опилок, — расстроилась лира Эндрю и отложила колбу с фиолетовой жидкостью в сторону, а в руки взяла белоснежную.

— Эта точно подействует, — приободрила я женщину, вспомнив слова из рекламы белил, продающихся в "Кошмарековых зельях": — Белоснежный цвет — доверься ему и пятен нет.

Увы, я ошиблась. Серебристо-фиолетовые волоски из второй группы, как только на них попал отвар, начали темнеть на глазах. А спустя несколько секунд приобрели цвет вороного крыла.

— За это он меня точно выгонит, — расстроилась я, прикидывая, что ректору черный цвет точно не пойдет. — Можно было бы к декану Матеушу за консультацией обратиться, но лер Тори запретил в академии с кем-либо обсуждать его проблему. Нашу с ним проблему.

— Я его понимаю. Светлый маг высшей категории попал в просак, стыдно перед коллегами, — искренне посочувствовала ректору директриса. — Сам-то он, поди, не зельевар?

— Не зельевар, — подтвердила я. — Амадор Тори специализируется на теории магии, бытовой магии и праве.

Об этом недавно шушукались сокурсники, а я подслушала. Кто-то восхищался тем, что ректор одним легким заклинанием может очистить помещение от посторонних, а кто-то возмущался, что академией должны руководить стихийники или некроманты. В крайней случае — целители. Меня же в ректоре Тори все устраивало, кроме одного — предвзятого ко мне отношения. Ну и теперь еще цвета волос. Хотя зря он так — серебристый ему очень шел, хоть и делал старше.

— Идеально для ректора красящую настойку для приема внутрь приготовить, как я делаю для своих аптек, — посетовала я, — но не знаю, как она с его королевским антидотом будет взаимодействовать.

— А противоядие сможешь? — поинтересовалась директриса.

— Не рискну. Я все же больше на красителях, молодильных эмульсиях и на примочках красоты, увеличивающих грудь, специализируюсь.

— Хорошо, что ты не с примочками опыты проводила, — пряча улыбку, произнесла лира Эндрю, — а то бы мы твоему ректору не помогли. Пришлось бы к королевскому лекарю обращаться.

— Это да, там эффект до полугола держится, — подтвердила я и хихикнула, представив ректора Тори с внушительным бюстом. — Даже не представляю, чтобы он со мной тогда сделал. Не иначе как сдал бы некромантам на опыты.

— Надеюсь, обойдется без жертв, — подбодрила меня лира Эндрю и взялась за колбу с ярко-лимонной жидкостью. — Третья попытка!

Она капнула настойку на оставшуюся тоненькую прядку ректорских волос, пошел подозрительный зеленоватый дым, да и запах тоже оставлял желать лучшего

— потянуло тухлятиной. Мы с лирой Эндрю нахмурились, но когда дым рассеялся — радостно рассмеялись. Волоски в третьем образце стали белоснежными!

— Ура! — с облегчением выдохнула я. — Получилось!

Лира Эндрю тоже выдохнула с облегчением и принялась переливать осветляющий краситель из колбы в красивый стеклянный флакон.

— Запах, конечно, не слишком приятный, я добавила стапелию, — пожаловалась она, — но ради результата можно потерпеть.

— А что ректору еще остается? — резонно заметила я. — Не фиолетовым же еще месяц ходить!

Лира Эндрю отставила флакон в строну и подхватила пинцетом несколько упавших на стол ректорских волосков, убирая их в колбу. Затем она ловким движением отрезала тоненькую прядь у меня, и положила туда же.

— Это еще зачем? — испугалась я.

— Для симпатического зелья. Я, правда, просила тебя принести какую-нибудь вещь, но волосы — еще лучше. Это носитель энергетического отпечатка.

— Но я же передумала! — возразила я.

— Это ты сейчас передумала, — покачала головой лира Эндрю. — Но вдруг краситель не сработает или ты еще что-нибудь натворишь? Пусть будет на крайний случай.

Пришлось согласиться с доводами директрисы. Я, конечно, не собиралась охмурять ректора, в смысле добиваться его симпатии насильно. Но вдруг он действительно решит меня выгнать из академии — тогда и мне придется пойти на крайние меры.

— Варите! — решительно произнесла я. — Но только на крайний случай!

Лира Эндрю вновь принялась смешивать компоненты, попросила прошептать в

готовый раствор вызубренное мной заклинание «Охмурилис», добавила щепотку какого-то порошка из коробочки с перечеркнутым костями черепом, зачем-то пояснив, что не приемлет никакого колдовства — только научную магию. Прозрачное зелье в колбе забурлило и порозовело, переливаясь перламутром, потянуло розами и свежестью, а довольная лира Эндрю закрыла колбу крышкой и произнесла:

— Должно настояться несколько дней, чтобы ваши энергии вошли в резонанс.