Замок на Воробьевых горах - Евгения Грановская

– Почему за дурака? – удивилась Вика.

– Потому что умные мужики хорошо знают, каких чудовищ вы из них делаете. Нет, шалишь! Никаких свадеб! Кто уже женился, те пусть пропадают. А я лучше воздержусь. Хорошее дело браком не назовут.

– Принц, я…

– Ступай в монастырь!

Мария улыбнулась Бронникову:

– Отлично! В роли хладнокровного сукиного сына ты очень убедителен. Возможно, потому, что тебе ничего не нужно играть.

Парень усмехнулся, но ничего не ответил.

– На сегодня, пожалуй, достаточно, – сказала Мария. – Если будет время, поработайте над своими монологами дома. Только постарайтесь помнить все, что я вам тут говорила. Все, ребята, все свободны! Спасибо, что пришли!

Варламова повернулась и, тяжело опираясь на палку, захромала к выходу.

5

Опустился вечер – тяжелый, мокрый и душный. Марию не оставляло неприятное ощущение: должно случиться что-то страшное. Вероятно, виной всему была гибель Насти Горбуновой и дурацкий спиритический сеанс, который ей предшествовал.

Варламова никогда не участвовала в спиритическом сеансе и относилась к любым попыткам установить контакт с мертвецами более чем скептически. Она вообще не слишком доверяла сообщениям о существовании потусторонней жизни. Все пять лет, прошедшие после аварии, Мария занималась исключительно живыми. Мертвые были вне ее юрисдикции, так сказать.

Зайдя в столовую поужинать, она встретила Ковалева. Тот поприветствовал ее первым, Мария приветливо отозвалась. Встрепанные волосы, рассеянная улыбка.

– Жаль, что вы только пришли, – посетовал Ковалев. – Я уже поел, а то мы могли бы поболтать.

– Да, жаль, – согласилась Варламова.

– Ну, тогда до завтра?

– До завтра.

Ковалев вдруг подмигнул ей, но тут же, осознав нелепость своего панибратского жеста, стушевался и поспешно вышел из столовой.

Ужинала Мария в полном одиночестве. Ей дьявольски не хотелось возвращаться в общежитие, мрачные коридоры которого давили на нее, а крохотная комнатка вызвала легкую клаустрофобию. Она бы с радостью вызвала такси и уехала домой, но что-то подсказывало ей: разгадать мрачные тайны, окружавшие ее, можно лишь полностью погрузившись в атмосферу этого странного здания.

Мария почти не сомневалась, что гибель Насти Горбуновой как-то связана с жуткой смертью Коли Сабурова. Они были любовниками. И оба были инвалидами.

В памяти Варламовой возникла ужасная сцена: Настя лежит на дне фонтана; ее лицо, шея и руки покусаны собаками; а в паре шагов от изуродованного трупа валяется испачканная кровью чугунная кошачья голова…

Марию передернуло. Аппетит пропал. Вяло поковырявшись вилкой в котлете, она отодвинула тарелку.

Полчаса спустя Мария вышла из лифта в холле своего этажа. Коридор, как обычно, был безлюден. Эта странная безлюдность удивляла Варламову. Она знала, что практически в каждом блоке кто-то живет, но почему-то аспиранты не носились по коридорам, как обычно бывает в студенческих общежитиях, а предпочитали сидеть в своих комнатах. Хотя, возможно, сейчас в общежитии почти никого и нет, его обитатели предпочитают проводить вечера в более интересных местах.

Вместо того чтобы пойти к своему блоку, Мария пересекла холл и вышла на лестничную площадку. Здесь, у окна, она закурила.

Внизу послышались голоса – по ступенькам кто-то поднимался. Пролет… Еще пролет… И наконец Мария увидела поднимавшихся студентов – Стас Малевич, Денис Жиров, а с ними Вика Филонова. Стас что-то рассказывал Вике, и та смеялась раскованным, пьяным смехом.

Увидев Варламову, троица остановилась. Девушка покачивалась и явно не могла сконцентрировать взгляд.

– Привет, ребята! – сказала Мария. – Куда это вы ведете Вику?

Жиров насупился, а Стас усмехнулся и небрежно ответил:

– Никуда. Мы просто гуляем.

– Гуляете? А вам не кажется, что Вика слишком пьяна для прогулок?

Стас пожал плечами:

– И что? Занятия давно кончились. А во внеучебное время мы можем делать все, что хотим.

Троица двинулась было дальше, но Мария преградила им путь тростью.

– Ошибаешься, – сухо проговорила она. – Я ваш преподаватель и отвечаю за вас в любое время дня и ночи.

Стас взглянул на наконечник трости, ткнувшейся ему в ботинок, затем поднял взгляд на Варламову, холодно улыбнулся и проговорил:

– Мария Степановна, идите к себе в блок, выпейте теплого молока и ложитесь спать. А в наши дела не лезьте, хорошо?

Варламова, не обращая внимания на его реплику, приблизила свое лицо к лицу Вики и спросила:

– Вика, ты меня слышишь?

Филонова подняла голову, глянула на Марию мутными глазами и попыталась что-то сказать. Но вместе слов изо рта ее раздалось лишь какое-то невразумительное мычание.

Мария перевела взгляд на Стаса и сказала голосом, не терпящим возражений:

– Девушка переночует у меня.

– Да ну? – усмехнулся Малевич. – А вы что, ее нянька?

– Нет. Но она переночует у меня.

– На каком основании, позвольте спросить?

– На том простом основании, что мой социальный и академический статус выше, чем твой. А это уже субординация. Так что оставь девушку в покое, и я сама отведу ее в свою комнату.

– Да чего ты ее слушаешь! – вспылил вдруг верзила Жиров. – Мы в своей общаге и будем делать что хотим! Пошли, Вика!

Жиров схватил Вику за талию и потащил ее в холл. Однако далеко отойти не смог. Мария положила трость ему на плечо и холодно прищурилась.

– Я сказала: оставь девушку в покое. А ты, Стас, урезонь своего друга, если не хочешь, чтобы я превратила твою жизнь в дерьмо.

– Что? – Лицо Малевича вытянулось. – Вы о чем?

– Техник Ребров – твой отец, верно?

– Откуда вы…

– У вас одинаковые глаза. Вы оба немного грассируете. И еще – эта великолепная ямочка на подбородке, так называемый доминантный признак, который всегда передается от родителя к ребенку.

Стас молчал, ошеломленно глядя на Марию. Она продолжила:

– Понимаю, почему ты скрываешь ваше родство. Тебя окружают отпрыски аристократов – дети ученых, политиков, бизнесменов. Тебе стыдно признаться, что твой отец – обыкновенный техник.

Жиров, до сих пор молчавший, недоуменно спросил:

– Стас, о чем она говорит?

– Заткнись, – сухо буркнул Стас.

– Да, Жиров, заткнись, – кивнула Мария, пристально глядя на Малевича. – Ты в этой сцене всего лишь статист, а статисты должны молчать и слушать. Впрочем, пока ты повсюду таскаешься за Стасом, ты всегда будешь «вторым номером». Недалеким слугой лукавого господина.

Жиров тряхнул головой.

– Стас, о чем она говорит? Погоди… – В глазах Жирова появился проблеск понимания. – Она что, имеет в виду… мужик из бассейна твой…