Тринадцатая гостья - Анна Данилова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Немедленно возвращайся! У нас беда… слышишь?! – Она всхлипнула. – Роза. Роза. Она умерла, повесилась.
– Соня, брось свои штучки, честное слово! Я тебе не верю. А если даже все так, то я здесь ни при чем. Может, ты хочешь повесить на меня и…
– Тссс… Дура… молчи! – зашипела она. – Умоляю, не произноси вслух ничего такого! Ладно, ты права. Ты имеешь право быть там, где хочешь. Только обещай мне, пожалуйста, что вернешься. Это очень важно! Прошу тебя – не оставляй меня…
– Хорошо, я вернусь. Только с Розой ты переборщила. Оставь ее в покое.
– Но я не придумала это!
– А остальное? Все эти куклы?…
– Это не я, – не сдавалась она.
– Привет Розе!
– Говорю же – она мертва!!!
– Так вызови полицию, – сказал я приглушенным голосом, чтобы она поняла: я переживаю за нее и не желаю, чтобы меня услышал находящийся рядом Герман. – Ты же не можешь оставить ее висеть… там.
– Но если я вызову полицию, они начнут рыться в доме, в саду. Ой, подожди, кто-то звонит. Подожди, не бросай трубку! Кто это может быть?..
Вероятно, она подошла к экрану монитора, на котором просматриваются ворота и часть территории дома.
– Вот черт. Представляешь, это Катлин! ЕЕ подруга! Я потом перезвоню тебе, прошу тебя, не исчезай. – И она отключила телефон.
Герман смотрел на меня с интересом:
– Никогда не сталкивался ни с чем подобным! Но во всей этой истории должно быть рациональное зерно.
– Что ты имеешь в виду?
– Что ни один человек не стал бы так тратиться, не имея от этого выгоды. Вот и твой приезд сюда – это часть какого-то плана Софи.
– Герман. Пойдем отсюда, прошу тебя. Соня знает, где я ужинала в тот вечер. Она нашла меня здесь. А это означает, что она может прийти сюда. Я не хотела бы ее сейчас видеть.
Герман подозвал официантку, расплатился с ней, мы вышли из ресторана, сели в его машину и поехали.
Он жил в трехэтажном доме на соседней от ресторана улице. Уютная просторная квартира со множеством безделушек, среди которых бросалась в глаза большая коллекция маяков – от больших, в человеческий рост, до крошечных, фарфоровых.
– Ты голодная, это я уже понял, но у тебя нет аппетита, потому что ты переживаешь. Любой человек переживал бы на твоем месте. Однако хочу тебе напомнить: чтобы разобраться в твоей ситуации, тебе нельзя болеть. Тебе нужны силы, а потому я сейчас покормлю тебя. Спагетти тебя устроят?
– Устроят, – улыбнулась я.
Я не знаю, как случилось, что я уснула на диване в гостиной. А когда проснулась, не сразу поняла, где я нахожусь. И только скользнув взглядом по маякам, стоявшим возле окна, я вспомнила.
– Я рад, что ты поспала, – услышала я голос Германа и успокоилась. – Ты не забыла, что тебя ждут спагетти? Тебе с сыром или кетчупом?
– И с тем, и с другим!
Мы сидели за столом, ели спагетти, и Герман рассказывал мне об умершей хозяйке дома, свекрови Сони, Клементине.
– Клементина была очень красивой девушкой, а еще – работящей, скромной. Сейчас, как мне кажется, таких уже и нет. Я часто представлял себе: когда вырасту, непременно женюсь на ней… я был маленьким мальчиком, многого тогда не понимал, конечно. Еще мне казалось, что от Клементины всегда пахло чем-то вкусным. Может, пирогом с творогом и ванилью или горячим молоком. Словом, чем-то таким домашним, вкусным. Мне даже думалось, что этот запах исходит от ее длинных красивых передников. Между прочим, один такой передник до сих пор висит у меня в кухне… он – как новый. Хочешь, я его тебе сейчас покажу?
Герман принес темно-синий, в белую полоску передник, где на внутренней стороне пояса была пришита аккуратными микроскопическими стежками бирочка с надписью: «Klementina Schilling».
– Клементина Шиллинг. Вероятно, это ее девичья фамилия. Значит, она была в вашем доме служанкой? Надо же, как сложилась судьба!
– В прошлый раз меня срочно вызвали по одному важному делу, и я не успел рассказать тебе эту историю. Да, на самом деле, она работала служанкой в доме моего отца, и все, кто бывал у нас, сразу же обращали на нее внимание. У нее были темные густые волосы, ярко-синие глаза и очень красивый рот, яркий, как вишня. Она очень любила вишни и часто угощала меня ими. Так вот, полюбил ее один человек – Беньямин Праунхайм, доктор-кардиолог, профессор, он работал у нас в клинике при мюнхенском университете. Какая это была пара! Правда, он был значительно старше нее, но они так любили друг друга. Жаль, что у них не было детей… Быть может, поэтому она потом так привязалась к своему племяннику. Дело в том, что сестра Клементины, Лиза, вышла замуж за русского немца и переехала в Москву. Родила двух детей – сына и дочь. Но семейная жизнь у нее не сложилась, и ее муж, прихватив с собой дочь, уехал в немецкую колонию, в Парагвай… Они, кстати сказать, так и не разошлись, даже поддерживали какие-то отношения, переписывались, муж ее время от времени привозил в Москву дочь, Риту… Клементина с Праунхаймом тоже часто навещали Лизу в России, виделись и с Ритой, но Клементина была к ней почему-то совершенно равнодушна, в отличие от своих почти материнских чувств к Иоахиму. Иногда они привозили сюда на каникулы и Иоахима, он, кстати, с самого детства проявлял незаурядные способности и впоследствии стал блестящим физиком. Клементина его очень, повторяю, любила, опекала, а после смерти сестры заменила Иоахиму мать…
– Скажи, откуда ты так хорошо знаешь эту семью?
– Я в детстве дружил с Иоахимом, он хороший парень, душевный, правда, для него всегда на первом плане была учеба. Хотя однажды он пережил настоящую драму. Так случилось, что он влюбился в одну девушку, но, как оказалось, безнадежно. Она совершенно не обращала на него внимания. Однако, как ни странно, это положительно повлияло на его карьерный рост. Словом, он полностью погрузился в науку, достиг больших высот. Кажется, его приглашали работать в Германию и в Америку, но он занимается какими-то важными исследованиями в Москве. А вот его сестра, та, напротив, быстро вышла замуж, устроила личную жизнь и теперь проживает со своим мужем, небедным человеком, кажется, каким-то промышленником, в Австрии, точно не знаю.
– А как же… Эрвин?
– Какой еще Эрвин?
– Соня сказала мне, что Клементина – мать ее мужа, Эрвина, с которым у Сони не сложились отношения и который сейчас проживает в Берлине!
– Но я не знаю никакого Эрвина! К тому же у Клементины, говорю тебе, не было своих детей, был лишь племянник – Иоахим… Может, мы говорим о разных людях?
– Может, Эрвин – ее второй муж?
– Не знаю, что тебе и сказать! С твоей Софи не соскучишься!
Зазвучал телефон Германа, он ответил по-немецки и тотчас передал трубку мне:
– Где ты, Ната? Ты мне очень нужна, – голос у Сони был какой-то придушенный, неестественный. – Пожалуйста, вернись…
– Я вернусь, если ты мне все расскажешь, – сказала я, собравшись с духом и чувствуя себя защищенной в доме Германа. – Ведь ты же отлично знаешь, что мы с тобой никогда не были подругами! Что я – не та девушка, которая тебе была нужна.
– Да, вы с ней однофамилицы, это правда, я поняла это сразу же, как только увидела тебя на дороге. Но мне было так плохо, так одиноко, что я подумала – пусть будет другая Наташа Вьюгина. К тому же ты мне сразу понравилась.
– А что с макетом? Это ты все придумала?
– Да.
– Но зачем?!
– Чтобы ты пожила со мной в этом доме. Мне было так плохо здесь, так плохо. Иногда мне казалось, что от одиночества я просто схожу с ума!
– Так тебе нужна была всего-навсего компаньонка?
– Подруга, я бы так сказала.
– А как же… – Но тут я осеклась, понимая, что про садовника спрашивать – себе дороже. – Ладно, я сейчас приду. Как там Роза?
– Она ушла.
– Конечно, ушла! Мы с ней договорились, что она возьмет отпуск на неделю…
– Зачем ты придумала это чучело и повесила его в ее комнате?! Думаешь, я не испугалась?
– Не надо было морочить мне голову с самого начала! И пугать меня и Розу. Она не так молода, и разные эксперименты с макетом могли бы отразиться на ее здоровье. К тому же я уверена: ты отравила ее какими-то таблетками, отчего она слегла…
– Ладно-ладно, – перебила меня Соня. – Главное, что Роза жива и что в ее комнате висело чучело, набитое тряпками, а не труп.
– Я сейчас приду, но ненадолго. Пойми, мы совершенно разные и чужие друг другу люди, у нас нет ничего общего. Быть твоей компаньонкой я не смогу, потому что у меня свои планы. Что же касается тех денег, что ты мне дала, думаю, я их отработала сполна, живя с тобою – сумасшедшей – под одной крышей.
– Наташа! Зачем же так?! Ты не знаешь, я ведь начала действовать, и сегодня утром почтальон принес конверт из министерства юстиции.
– Откуда?
– Из министерства юстиции. Это касается тебя! Мэрия города Мюнхена готова оказать тебе помощь и поддержку, а главное – дать разрешение на проживание в Германии на целый год. А за целый год много воды утечет. Возможно, мне удастся найти для тебя хорошую работу. Ты можешь жить со мной или снять квартиру. Но ты могла бы мне обещать – хотя бы изредка навещать меня?