Гремящий перевал - Константин Павлов

Процессия поравнялась с юным вором. Немного присев и приготовившись сорваться с места, Эдвин ждал, что предпримет на этот раз Соло'ан для отвлечения охраны. Юноша представлял себе, как в данный момент эльф, прищурив свои и так не шибко широкие глаза и натянув тетиву до легкого звона, целился в только ему известную цель.

Мысли Эдвина прервал звонкий хлопок. Обернувшись, он увидел мокрого с ног до головы водоноса, державшего руки над головой, как бы обнимая уже не существующий горшок с водой. Водонос растерянно озирался по сторонам под дружный хохот толпы.

Будто пытаясь показать напарнику, что он ни в чем не уступает стреле, Эдвин сорвался с места, подныривая под лошадь ближайшего охранника. Аккуратным росчерком описал дугу кинжал, и вот уже желанный кошель с чуть слышным звоном мягко опустился в вовремя подставленную ладонь.

Еще один рывок, и можно раствориться в толпе, но воришка не находил опоры, неведомая сила медленно поднимала его вверх. Подняв голову, он встретился взглядом со схватившим его охранником. Все стало на свои места: легкая нервозность напарника, приступ дежавю и невиданная ранее быстрота реакции. Эльф…

— Отпусти, ушастый! — злобно прошипел Эдвин.

Теперь его заметили и остальные охранники. Смущенные проявленным непрофессионализмом, гномы хмурили брови, теребили бороды и еще сильнее сжимали длинные рукоятки боевых молотов. Но больше всего юношу испугало красное от злобы и крика лицо аристократа.

Эдвин понимал, что становится новым объектом внимания толпы и что шансы вернуться живым ничтожны, а о возвращении с добычей нечего было и говорить. Он зажмурил глаза, не от страха, а лишь бы не видеть эту бордовую от злобы, противную свиноподобную морду Юбера де Лали.

Юноша вздрогнул, происходящее не укладывалось у него в мозгу. Хватка держащего его охранника слабела, а непонятная эльфийская речь, доносившаяся со стороны церквушки, усиливалась. Но в данный момент он не мог позволить себе такой роскоши как рассуждения; резко дернувшись и оставив в руках изумленного эльфа лоскут ткани, парень рванул в ближайший переулок.

Через несколько шагов очутившись в тупике, Эдвин ловко вскарабкался по стене, хватаясь за едва заметные, но так ему знакомые выступы и трещины. Не став оборачиваться, чтобы позлорадствовать над незадачливой погоней, спрыгнул с другой стороны и понесся по лабиринту улочек Алинадана.

Эдвин стоял, понурив голову в кабинете Главы, напарник тоже уже был здесь. Юноша посмотрел на эльфа, тот лишь слегка покачал головой. Молчание густым туманом окутывало кабинет. Глава молча крутил в руках злополучный мешочек, на лице пролегли морщины, не часто главу с его богатым жизненным опытом ставили в такой тупик. Но вот его глаза сверкнули решительностью; и Эдвин сжался, ожидая упреков, криков негодования, но вместо этого машинально поймал брошенный в его сторону кошелек.

Не мучая паренька, глава заговорил. Оплошавший воришка сквозь нахлынувший на него туман пытался уловить смысл сказанного.

— Ты мне как сын…

— …интересы разбойничьей шайки превыше, одного даже столь…

Но последнюю фразу паренек расслышал целиком, и его глаза от ужаса округлились. Юбер, как сообщил Главе за немалую цену высокопоставленный информатор, после столь удачного побега воришки сделал две вещи. На торговой площади публично простил воришку, а чуть позже отправил гонца в фамильную резиденцию де Лали с целью дать поручение помощнику по особым делам разыскать мальчишку.

Помощник по особым делам, или имперский ассасин, вспыхнуло в мозгу у мальчишки. Да, конечно, ассасины занимались разбойниками, коих развелось в послевоенный период немало, но чтоб такими мелкими! Видно, сильно он ужалил самолюбие замахнувшегося на престол аристократа.

Эдвин обвел взглядом присутствующих, один только Глава выдержал его взгляд, и даже его лучший друг и напарник только извиняюще слегка пожал плечами…

Эдвин понимал: все, что тот мог сделать для него, он сделал на площади, теперь он предоставлен только себе. Выходя из кабинета, юноша услышал негромкие последние слова Главы.

Это был уже второй город, который он покидал навсегда, а в голове все крутилась небрежно брошенная фраза Главы:

— Имперская Гильдия воров…

Накопленных денег ему с лихвой хватило, чтобы добраться до столицы. И вот он стоял у заветной неказистой с виду башни, единственного места Империи, где можно было укрыться от любых невзгод и получить полную индульгенцию.

Войдя внутрь, он с удовольствием окунулся в тишину и прохладу. Обычному горожанину на первый взгляд бы показалось, что он попал в библиотеку: недалеко от входа размещался стол регистратора (библиотекаря), а далее в огороженной зоне ровными рядами возвышались стеллажи, между которыми деловитыми муравьями сновали писари. Через ажурные витражи пробивался мягкий спокойный свет, и парень умиротворенно присел на лавочку, с интересом наблюдая за ожесточенным спором регистратора и, судя по одежде, довольно знатного молодого аристократа.

Слова было сложно разобрать, так как в такой безупречно стерильной библиотечной тишине повышать голос спорщики не отваживались. Но ситуация была вполне понятна: юноша желал поступить в гильдию, а регистратор по непонятным для Эдвина причинам не хотел его принимать.

Было успокоившийся карманник опять начал нервничать, в голове крутились тревожные мысли: неужели все лишения дальней дороги были зря и бесплотная богиня смерти Мортис пополнит свою орду очередным бездушным зомби. Поток мыслей был грубо прерван пронесшимся мимо гневно размахивающим руками, раскрасневшимся от возмущения аристократом. Весьма существенно задев Эдвина, он скрылся за дверью, даже не оглянувшись на паренька. Юноша вжался в скамейку и уже подумывал улизнуть…

— Третий раз повторять не буду, а ну дуй быстро сюда!

Эдвин, сообразив, что обращаются к нему и дальнейшее промедление может быть неверно расценено регистратором, встрепенувшись, в два шага очутился перед его столом.

— Родственники есть? — что-то неустанно записывая, спросил регистратор.

— Никого не осталось, — грустно помотал головой паренек.

— Роспись тут поставь и двигай к наставнику!

— Так я принят?..

— Двигай давай! — злобно огрызнулся регистратор, не поднимая глаз.

Но юноша все равно не верил в свою удачу, и грубость принявшего его человека не смогла надолго омрачить его радостный настрой. Тихо насвистывая детскую песенку, он направился в указанном направлении, к едва приметной двери.