Космонавта никто не ждал - Олег Северюхин

— Летает, но он всего лишь шестиместный и билеты очень дорогие, — запротестовала мой секретарь.

— Неужели ты думаешь, что правительство Ранции настолько бедно, что не сможет купить нам билеты на самолет? — улыбнулся я.

Мариэтт позвонила в посольство и заказала билеты на самолет. Вылет сегодня. Время в пути четыре часа.

Честно говоря, с авиацией я погорячился. Авиация того времени совершенно не напоминает тот комфорт, в котором сейчас совершаются перелеты. Небольшая кабина, неудобные кресла, отсутствие удобств, достаточно прохладно в полете. По совету людей бывалых мы взяли в полет термос с кофе и бутерброды. Лучше бы я не пил это кофе. Сходить все равно было некуда. Похоже, что не я один думал о прогулке по самолету.

Самолет взлетал с трудом. При взлете были огромные воздушные ямы, и приходилось делать судорожные вдохи, чтобы преодолеть то состояние, когда ты падаешь, а все твои внутренности поднимаются вверх, а потом наоборот. Через два часа была сделана посадка на промежуточном аэродроме, где вышли два пассажира и добавились новые попутчики. Зато все следующие дальше с огромным удовольствием сходили избавиться от излишков выпитого кофе.

Оставшиеся два часа мы летели, уже зная особенности полета. Как говорят, лучше плохо лететь, чем комфортно сидеть в купе больше суток, вдыхая запах горелого угля.

Оставшиеся до воздушного праздника сутки мы потратили на осмотр достопримечательностей Арижа.

Поднялись на холм Онмартр, где был обезглавлен первый епископ Арижа де Сент Ени. Освященное место привлекало художников и писателей, всех тех, для кого творчество составляло основное занятие. Множество гениев вышло из этих узеньких улочек с многочисленными кафе и забегаловками, и множество гениев так и не смогло вырваться с Онмартра. У подножия холма площадь Игаль (place Igalle), вокруг которой кварталы красных фонарей. Но туда меня не пустила Мариэтт.

— Нечего тебе там смотреть, — отрезала она, — разврат я могу устроить и у нас в номере.

Мы совершили прогулку по Атинскому кварталу (Quartie Atine), поглядели на Орбонну, теологический колледж, преподавание в котором в старину велось на латыни и на открытом воздухе. Заглянули в Пантеон посмотреть на плиту того, кто приходил в Оскву, чтобы подразнить усского медведя, а потом прятался от него на острове Святой Елены.

Для одного дня прогулок по Арижу впечатлений было достаточно. Я спал, обняв во сне Мариэтт, и мне снилось партсобрание, на котором утверждали мою партийную характеристику для выезда по туристической путевке в капиталистическую страну.

— А если вас постарается искусить какая-нибудь представительница чуждого нам капиталистического мира. Что вы будете делать? — спросил меня секретарь партбюро.

— Я ее проигнорирую, — бодро ответил я.

Характеристику утвердили, а рядом со мной спало прелестное создание чуждого нам капиталистического мира.

Глава 30

В десять утра мы уже были в Ле Урже. Почти весь свет и бомонд собрался на приготовленных деревянных трибунах, чтобы посмотреть искусство летчиков Ранции.

Немного поодаль возвышалась махина "бурана", уменьшая и без того маленькие фигурки людей и представленные самолеты.

Мариэтт находилась на трибунах, а я в своем летном костюме стоял у приготовленного для меня биплана "Ньюпор-17" и слушал объяснение летчика-инструктора об особенностях управления самолетом. В принципе, если человек умеет ездить на велосипеде, то он сумеет поехать и на мотоцикле. Не такое уж сложное управление "Ьюпора" я освоил налету и немного порулил по свободной полосе. Все нормально и я приготовился ждать объявления моего вылета.

Высоко в небе летали два истребителя с ранцузскими и ерманскими опознавательными знаками. "Ерманец" попался упорный и никак не хотел поддаваться "ранцузу". Бой шел нешуточный. Амбиции и стремление к победе обоих были высокими. Еще чуть-чуть и бойцы пойдут в лобовую атаку. Но вот они оба прекратили атаки и вместе приземлились под аплодисменты собравшихся.

Ведущий шоу объявил:

— Колонель Снежинин, тот, который управлял самолетом-гигантом, сейчас покажет свое искусство на истребителе "Ьюпор".

Эхо громкоговорителя разнесло звук по всему аэродрому. Я отжал от себя сектор газа и начал разбег. Самолет легко оторвался от полосы, и я круто начал набирать высоту, делая круги над центром аэродрома. В течение десяти минут я набрал высоту до четырех тысяч метров и свалил самолет в крутое пике под углом до шестидесяти градусов. Мотор ревел, но ревел ровно и уверенно. На высоте примерно в пятьсот метров я вывел истребитель из пике и сделал подряд три "мертвые" петли. Затем набрал высоту до тысячи метров и стал выполнять переворот Иммельмана, бочку, перевороты и повороты на горке и под конец сделал колокол (когда самолёт находится носом вверх на нулевой скорости, а хвост раскачивается из стороны в сторону как язык колокола).

Посадка прошла в полной тишине. Я даже удивился. Неужели я плохо выступил? Наконец, ведущий шоу просто закричал в микрофон, что до этого никто еще не видел такие фигуры пилотажа и все находятся в диком восторге от того, какие возможности имеет современный самолет Ранции. Подошедшие пилоты с чувством пожали мне руки и сказали, что восхищены моим полетом. Командир эскадрильи, полковник, взял с меня слово, что я выступлю с лекцией перед пилотами эскадрильи и расскажу о фигурах, выполненных сегодня мною.

Подбежавшая Мариэтт вся была в слезах. Какой-то специалист рядом с ней сказал, что летает самоубийца и что ему сегодня не сносить головы. Поэтому она сразу прибежала ко мне и стала брать с меня слово, что я больше никогда не буду так летать. Я дал ей такое слово. Я больше не буду так летать. Я буду летать намного лучше. И раз уж у меня есть звание летчик-космонавт, то я должен стать настоящим летчиком.

После обязательного фуршета по окончании шоу мы ехали на автомашине в Ариж. Мариэтт дремала, склонившись на мое плечо, а я думал о том, что не зря мне был дан фильм об истории Земли за первые полвека прошлого столетия. Кто-то предполагал, что противовес планеты Земля окажется точно такой же и мне придется встретиться с такими же людьми как я, живущими много позже или намного раньше, чтобы можно было поучиться у них или сделать работу над ошибками прошлого и настроить наши часы на одно и то же время.

Не зря меня учили, как часового мастера регулировать взаимодействие всех частей сложного механизма. Вот он, механизм, весь передо мной. Бери, регулируй. Можно сказать, что развитие Вропы пойдет уже по другому пути. Сейчас нельзя сказать, что Итлеры приходят и уходят, а Вропа остается. Сейчас все понимают, что основной опасностью для мира в целом является национал-социализм как высшее проявление фашизма и даже в солнечной Талии собираются предпринять все, чтобы к власти не пришел сумасшедший журналист Уссолини.

Уже всем стало понятно, что нужно формировать единый антифашистский фронт не тогда, когда фашизм придет с ножом в руке, а тогда, когда он еще не пришел к власти. Тот же мизер, господа. Карты на столе и мы знаем, что фашизм снес в прикупе. "Паровозик" нужно подцеплять, и немедленно!

Завтра мы выезжаем в Оссию. По дипломатическим каналам визит согласован. Мне гарантирована дипломатическая неприкосновенность на уровне посла суверенной державы. На этом настоял я сам. Знаю "наших". Тем более, что я в золотых погонах. В период противостояния — весь мир в Лиге наций, весь Коммунистический интернационал — в Оссии.

Граница с Оссией ознаменовалась приходом хмурых военнослужащих в буденовках с зелеными звездами, в шинелях с зелеными "разговорами" и петлицами. Тщательно проверили документы. На мои погоны особое внимание. Кокарда и красная звезда на фуражке — полное недоумении. Заставили предъявить багаж. Я на их языке, который один в один, как и мой — русский, объясняю им, что у меня дипломатическая неприкосновенность.

— Предъявите багаж, господин подполковник, — строго сказал командир с одним кубиком взводного на рукаве, — иначе задержим для разбирательства и выяснения личности.

Все понятно. Все документы и печати побоку, когда перед тобой белогвардеец. Все как обычно. В России фильм посмотрели, по самым грубым подсчетами, десятка два особо доверенных человек. Никто и ничего не знает. Привычка секретить все и вся сыграет с товарищами комиссарами нехорошую шутку в будущем.

— Что это такое? — пограничник ткнул пальцем в электробритву.

— Электробритва, работает от электрического тока и предназначена для сбривания растительности на теле, — четко дал я определение.

— Вот, смотрите, товарищи красноармейцы, самый яркий пример использования достижений техники для пропаганды капиталистического образа жизни, — сказал командир и, повернувшись ко мне, сказал, — с вещами на выход.