Зоосити - Лорен Бьюкес

Впрочем, у девятнадцатилетней дочери Лили, Асонеле Нобомву, молодого модельера, которая сотрудничает с известным домом молодежной моды «Леди Б.», своя точка зрения на произошедшее.

— Он (то есть Хьюрон) слишком давил на нее, — заявила Асонеле в недавнем интервью «Санди таймс». — Ему очень хотелось, чтобы она стала следующей Брендой Фасси, а ей трудно было соответствовать…

Оди чернит не только осиротевшая дочь Лили Нобомву. Моро, в 2007 году перешедший в «Сони/BMG», не щадит человека, которого когда-то называл своим наставником:

— У него завышенные требования! Высасывает все силы, заставляет с утра до вечера сидеть в студии… Его можно назвать одержимым. Плохо, что Оди не выходит из своего поместья. Может, умирает? Я считаю, его пора разбудить. Пусть развеется, поживет нормальной жизнью.

Оди хмурится, услышав совет бывшего протеже:

— По-вашему, я сейчас умираю?

В самом деле, жизнь создателя бывших и будущих хитов бьет ключом. Болезнь, не дававшая ему творить, сейчас в стадии ремиссии, и у него большие планы насчет близнецов.

— Они станут известнее Майкла Джексона! — считает Оди.

Кстати, как будто в знак своего нового пришествия Оди открыл клуб «Контрреволюция». К открытию готовились долго; Оди уверяет, что лично утверждал эскизы и все до мелочей — вплоть до того, «какие унитазы поставить в сортирах».

Следует заметить, что новый клуб уже оказался в центре внимания СМИ благодаря неоднозначному решению пригласить на подтанцовки зоолюдей. Оди с улыбкой рассказывает о трех отдельных группах граждан, которые вышли на демонстрацию протеста, развернули кампанию на «Фейсбуке» и завалили газеты жалобами. Оди не скрывает, что намеренно пошел на провокацию. Впрочем, он считает, что «каждый имеет право на вторую попытку».

Кроме того, сейчас Оди Хьюрон проходит курс лечения. Дважды в неделю к нему приезжает психотерапевт. Оди надеется с помощью медицины избавиться от страха, который вынудил его много лет провести в уединении.

— Дайте срок, вот подберем мне правильное лечение, и, возможно, вы еще увидите меня на танцполе! Ну как, готовы? — спрашивает Оди, поворачиваясь к микшерному пульту. Увеличивает громкость и нажимает кнопку «Пуск».

Новая песня «и-Юси» совершенно неотразима; она томная и вместе с тем заводная. Отдельные такты наводят на мысль о хип-хопе, особенно в припеве. Сонгвеза права. Они завоюют весь мир! Прав и Оди — снова и как всегда.

В ближайшую субботу «и-Юси» примут участие в сборном концерте в Йоханнесбурге. Кроме них, в концерте участвуют Да Лес, Ишмаэл и Таши Бакстер, Лира, «ПондоЛектро» и «Джон-Джон», сенсация в мире ритм-н-блюза (приглашенные исполнители Мандоза и Дэнни Кей). Диджеи Чиллибайт, Цозо, Джулиан Гомес и МР6-60. На сцене также выступят Микс-н-Бленд, Krushed’n Sorted, Animal Chin, Dank Honey-B. Концерт состоится на стадионе в Гринпойнте, начало в 19.00. Приобрести билеты можно на сайте WebTickets.co.za.

Глава 16

Моя новая тачка — оранжевый «форд-капри» семьдесят восьмого года. Машина в неплохом состоянии, если не считать нескольких пятен ржавчины и глубокой царапины на пассажирской дверце. Надо сказать, заржавела не только машина. Я не сидела за рулем три года; первое время переключаю скорости замедленно, как будто нажралась снотворного.

Джеймс, телохранитель Хьюрона, молча протягивает мне ключи от машины. Даже ответить не удосужился, когда я попросила запасные. И не стал помогать, хотя завести мотор мне удалось лишь с пятой попытки, да и то с трудом.

«Клиника „Гавань“ в течение 22 лет помогает преодолеть алкогольную и наркотическую зависимость, другие расстройства поведения! „Гавань“ предлагает разносторонний подход к лечению и реабилитации, в том числе психотерапию, программу „Двенадцать шагов“ и когнитивную терапию.

Клиника расположена в тихом, уединенном поместье невдалеке от природного памятника „Колыбель человечества“.[24] В тихой и безопасной „Гавани“ вы снова обретете себя!»

Я еду в сторону водохранилища у плотины Хартбеспорт — к излюбленному месту отдыха усталых горожан. Высотные дома остаются позади, дороги сужаются. Новенькие жилые комплексы, торговые центры и псевдоитальянские архитектурные шедевры, в которых разместились казино, сменяются дешевыми мотелями, конюшнями, мастерскими, где изготавливают кованую мебель, и придорожными закусочными. Уличные торговцы соблазняют проезжих игрушечными пластмассовыми молотками и образцами примитивной танзанийской живописи на банановых листьях; молодые парни раздают рекламки новых загородных поселков. Когда стоишь в пробке, от назойливых рекламщиков просто отбоя нет. Под рифленой крышей сидит пожилой автомеханик и высматривает клиентов. У него над головой кое-как намалеванная вывеска «Присадки для двигателей». Одна закусочная гордо обещает: «Яблочный пирог, как дома у мамы». И вдруг цивилизация заканчивается. Дорога сужается до одной полосы; по обе стороны от дороги под ослепительно-голубым небом желтеют луга и поля. Частные владения огорожены колючей проволокой. Пухлые белые облачка предвещают вечернюю грозу.

Несмотря на подробнейшие указания, полученные по телефону, я замечаю нужный поворот только в последний миг. Я позвонила в «Гавань» и наврала, будто пишу статью для мужского журнала «Мах» о расцвете центров реабилитации в нашей стране.

— После вывески «Львиный парк» поверните направо на грунтовую дорогу. Там будет указатель, — проинструктировал меня профессионально заботливый мужской голос.

Все было бы ничего, только на указателе целых девять стрелок, и та, что указывает на «Гавань», издали не видна. Я прочитала, что отсюда можно попасть также в заповедник «Шонголо», в «Мойо Спа», отель «Вулиндлела» и загородный жилой комплекс «Угодья».

Мне приходится дважды возвращаться назад. Наконец, я поворачиваю куда надо и подъезжаю к устрашающе черным воротам, поверху которых еще натянута колючая проволока — скорее всего, через нее пущен ток. Нажимаю кнопку, представляюсь. Ворота раздвигаются — «Сим-сим, откройся». Я еду по грунтовой дороге, если мои выкрутасы с машиной можно обозвать словом «ехать». «Капри» ведет себя как носорог на американских горках. В отместку я прибавляю газу. Оставляя позади тучи пыли и с ревом срезая повороты, проношусь через рощу. Вдали, в камышах, синеет лента воды.

После очередного крутого виража вижу впереди усадьбу — явно бывшую ферму. Ремонт делали люди со вкусом. В бывших конюшнях и хозяйственных постройках устроили спальни — если судить по ровному ряду окон за ярко-желтыми занавесками. Перед спальнями палисадник, в котором растут алоэ; за ним ухаживает девица лет двадцати с чем-то, в джинсовом комбинезоне, с аккуратными многочисленными пучочками на голове. Услышав рев мотора, она поднимает голову, прикладывая ко лбу ладонь козырьком, чтобы защитить глаза от утреннего солнца, и машет мне рукой в сторону акации. Там на гравии начерчены белые линии. Видимо, стоянка для посетителей. Я встаю между гоночным «бентли» зеленого цвета и белым мини-вэном с затемненными стеклами и надписью «Гавань» на дверце.

Я вылезаю и иду к девице; гравий скрипит под ногами. При виде Ленивца девушка теряет дар речи. Она протягивает ему лист алоэ и тонким голоском говорит:

— Привет, Жевун! Какой ты хорошенький!

Ленивец наклоняется вперед и нюхает листик. Нерешительно откусывает кусочек и морщится: горько! По мордочке течет зеленая струйка сока.

— Алоэ очень полезно для кожи, — говорит девица. — А еще мы выращиваем на огороде местные травы и экологически чистые овощи.

— Значит, киоска с чизбургерами у вас нет?

Девица с трудом сдерживает улыбку. Потерянные вещи реют вокруг ее головы, как одуванчиковый пух.

— Ты наша или просто зевака? — спрашивает она.

— Зевака, — без колебаний отвечаю я. — А ты?

— Я здесь работаю. На зарплате, так сказать. А раньше тут лечилась. И не один раз… Совершала преступления против собственного тела. Обжиралась, потом худела с помощью героина и снова обжиралась… — Если бы я не знала, что ее открытость типична для наркоманов, я бы Удивилась. Программа «Двенадцать шагов» вскрывает голову, как орех. А потом уже трудно остановиться..

— Тебе бы тут худию выращивать, — советую я. — Такой кактус, который снижает аппетит. По-моему, уж лучше есть кактус, чем колоться!

— Конечно, лучше, — соглашается словоохотливая девица, — хотя и не совсем. Все-таки неизвестно, что там за вещества… Не могу назвать кактус совершенно естественным средством. Если кусает змея — это естественно. А тут неизвестно. Может, сейчас похудеешь, а в тридцать лет умрешь от воспаления десен. Знаете, почему бушмены едят худию? Она подавляет чувство голода… Так что даже не знаю.

— Да, действительно. — Я решаю поговорить о чем-то не таком отвлеченном. — Ну и как здесь обстановочка?