История из Касабланки - Фиона Валпи
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А затем мы за один день проедем весь путь обратно домой, и это будет нелегко для папы. Я надеюсь, что «Додж седан» не подведет и что мы сможем иногда открывать окна, потому что в середине дня наверняка будет очень жарко. Папа говорит, что мы в основном будем стараться путешествовать с утра и что в горах в любом случае будет прохладнее.
Я не собираюсь брать с собой в поездку дневник, потому что в отелях мы с Аннет будем жить в одном номере, и мне не удастся писать без того, чтобы она не сунула в него свой нос и не потребовала прочитать мои записи, просто чтобы убедиться, что я не написала о ней чего-нибудь лишнего. Я просто сделаю несколько заметок, чтобы ничего не забыть, а потом, когда мы вернемся домой, подробно опишу наше путешествие. Между тем я нашла для него идеальное укрытие под половицами в своей комнате. Думаю, что моя шкатулка из сандалового дерева тоже туда поместится, для сохранности, пока нас не будет.
Надеюсь, я хорошо высплюсь сегодня вечером, хотя из-за поездки чувствую возбуждение и тревогу. Но я полна решимости стать лучшей маскировкой для папы, поэтому буду вести себя как идеальная туристка.
Спокойной ночи.
Дневник Жози – среда, 9 апреля 1941 года
Мы вернулись вчера поздно вечером. Несмотря на то, что поездка была очень интересной, я была рада снова оказаться дома и лечь спать в собственной постели. Аннет храпит, а в Тазе нам пришлось делить одну кровать. Она заняла большую ее часть, хотя если бы она держалась на своей стороне, каждой из нас было бы вполне достаточно места. Полагаю, что у нее тоже есть собственные плохие сны, потому что она была очень беспокойной и постоянно пинала меня. Я бы повела ее к продавцу снов, если бы думала, что это принесет ей какую-то пользу, но уверена, что, предложи я это, она сделает такое же лицо, как тогда, когда мы проходили мимо кожевенных мастерских в Фесе.
Но я снова забегаю вперед. Вот что произошло во время нашего путешествия в горы…
Мы выехали рано и сначала двигались по дороге вдоль океана. Я выглянула в окно и подумала о словах, которые бросила в него. Мне было немного грустно, но это была тихая печаль, не такая мучительная, как раньше.
Потом Аннет сказала:
– Жози снова грызет ногти.
Мама развернулась на своем сиденье и велела мне прекратить. Она спросила, о чем я думаю, что меня беспокоит, и я ответила:
– Сегодня вечером мне придется делить комнату с Аннет, – ответила я, просто чтобы преподать своей сестре урок за ябедничество.
Мы свернули в глубь страны на дорогу, ведущую в Мекнес. На окраине Рабата на нашем пути возник полицейский блокпост. Это были не гестаповцы, а сотрудники французской полиции, но все равно мама притихла, ее плечи напряглись и поползли к ушам. Однако у папы все нужные бумаги оказались с собой. Оглядев нас с Аннет на заднем сиденье машины, полицейские махнули рукой, разрешив нам ехать дальше. Похоже, маскировка сработала.
Плечи мамы снова расслабились, когда мы набрали скорость.
Это было похоже на очень пыльную дорогу на ферму, и мы проехали через множество поселений разного размера, где бродячие собаки лаяли и бросались на нашу машину. Все, что мы видели, – это низкорослые деревья, колючие кусты и случайные ослики. Вдалеке, однако, вырисовывались подножия гор, похожие на горбатые спины китов, плывущих вдоль горизонта. Сначала они были размытыми, покрытыми голубой дымкой, но с течением времени стали четче, и можно было различить тени долин и темные пятна кедровых лесов.
Город Мекнес прилепился к одинокому холму, возвышавшемуся над равниной, и немного походил на ракушку на скале. Когда мы добрались до него, полуденное солнце нагрело машину так, словно она находилась в духовке на нашей кухне, когда Кенза пекла хлеб. Поэтому мы были крайне рады, добравшись до нашего первого отеля и наконец-то размявноги.
В комнате, где нам с Аннет предстояло ночевать, стояли две узкие кровати и умывальник с тазом и кувшином воды, чтобы мы могли ополоснуть лица и вымыть руки. Время близилось к обеду, и мы устроились за столиком во дворе под вьющимися виноградными лозами, которые делали это место приятным и прохладным. Официант принес нам наш обед, состоявший из множества закусок, таких как оливки и тапенад, намазанный на[26] khobz[27], жареных brionats[28] и ломтиков фаршированных блинов. Все это было очень вкусно.
Потом папа сказал, что нам следует отдохнуть у себя в номере, пока не спадет жара, а затем мы пойдем и осмотрим город. Аннет заснула и немного похрапывала, пока я читала «Лорд Питер рассматривает тело», следующее произведение Дороти Л. Сэйерс, которое я взяла в библиотеке перед нашим отъездом. Я когда-то познакомила мадемуазель Дюбуа с Ниной, которая иногда ходит со мной выбирать книги, и теперь библиотекарь любезно разрешает брать по моему билету дополнительные книги, так как знает, что мы читаем их вдвоем.
В городе Мекнес было намного спокойнее, чем в Касабланке. Мы бродили по улицам, где стояли прилавки с корзинами фруктов и оливок, а еще с кожаными изделиями и берберскими коврами. Я остановилась рядом с мужчиной, который, сидя перед мольбертом, писал бирюзовый минарет, возвышавшийся за стеной, покрытой вьющимися виноградными лозами, словно башня Рапунцель. Он перестал рисовать и улыбнулся мне, а затем спросил по-французски, что я думаю о его работах. Из вежливости я ответила, что мне очень нравится, хотя на самом деле все выглядело как множество грубых пятен краски.
Когда подошли папа, мама и Аннет, он улыбнулся еще шире, и они разговорились. Оказалось, его зовут Гюстав Рейнье, и он рассказал, что ему нравится рисовать сцены в Марокко, потому здесь хороший свет. Я снова посмотрела на его картину, которая вблизи выглядела немного запутанной, но стоило мне немного отступить, как вдруг я поняла, что он имел в виду: пятна краски превратились в ларек с коврами, стоявший у стены, дверь с зелеными ставнями и свисавшие виноградные лозы.
Ему удалось правильно распределить свет и тени, чтобы можно было почувствовать тепло и увидеть, как солнечные лучи косо падают на тротуар. И мне это действительно очень понравилось! Они с папой хорошо поладили, и месье Ренье спросил нас,
