Кладбище прибыли - Вернер К. Л.

— Что ж, похоже, больше ничего мы от девчушки не дознаемся, — решил Керрум. Он успокаивающе улыбнулся Эсмире и похлопал ладонью по стволу палубомета. — Что бы там ни было, встрече со мной оно не обрадуется.

Эсмира ответила кривоватой усмешкой и повернулась к Брокрину.

— Если вы настаиваете, путь я покажу, — произнесла она с вызовом.

Брокрин подумал, что, если бы не гордость, она бы упрашивала их идти направо.

Но у Брокрина была собственная гордость, и он не терпел недомолвок, которые могли бы подставить его товарищей под удар.

— Мы готовы идти, — произнес он, указывая налево. — Углубимся настолько, чтобы самим увидеть, насколько велика опасность, о которой ты говоришь.

Дуардины шли по левому пути уже какое-то время, и Готрамм начал замечать изменения. Не те изменения, что резко бросаются в глаза: скрученные кольца лоз и сорных трав по сторонам и над ними выглядели так же, как и раньше. По-прежнему на их пути регулярно встречались сияющие наросты, неизменно привлекая внимание Агрило. Готрамм не сомневался, что логистикатор не упускал возможности срезать то один нарост, то другой, но ни разу он не видел, как Агрило это проворачивал. Может, виной всему было разыгравшееся воображение, но каперу казалось, что сумки логистикатора постепенно полнели.

Нет, изменения, что чувствовал Готрамм, были скрыты от глаза. Он чувствовал необъяснимое напряжение, словно за ним ежесекундно следил враждебный изучающий взгляд. Капер пытался найти причину своей обеспокоенности, но все, что он обнаружил, — это черную птицу, чистившую перья среди ветвей. Животное выглядело отталкивающе, валяйся под ногами добрый камень, Готрамм непременно проверил бы на нем свою меткость.

Арканавт продолжил идти. Его взгляд переместился в голову их небольшой колонны, к Брокрину. К собственному стыду, Готрамм задумался: не из-за капитана ли ему так неспокойно? Во время прошлой экспедиции экипаж «Железного дракона» обошелся с Брокрином подло. Но, вместо того чтобы поквитаться с командой за содеянное, Брокрин рискнул кораблем, но не запятнал их имена. Сохранил верность тем, кто его предал. И как Готрамм отплатил ему за верность? Пошел на поводу у Агрило и его уловок за спиной своего капитана.

Нет, чувство слежки поселилось в нем не от того, что Кладбище видит каждый его шаг, не потому, что за ними наблюдают мерзкие шпионы скавенов. Это совесть грызла капера за очередной постыдный поступок. Он скосил взгляд на сумку, болтавшуюся на поясе Агрило.

Логистикатор говорил правду, если разделить добычу между всей командой, а также отдать часть поручителям, от найденного сокровища им будет мало пользы. Но достанься оно лишь ему и Агрило — и картина нарисуется совсем иная. Он мог бы получить ощутимую прибыль. Ее хватило бы, чтобы наконец жениться на Хельге, завести семью. Он бы исполнил свою заветную мечту, но готов ли он был запятнать эту мечту, покупая ее за грязные, как ему всегда казалось, деньги?

— Ты лучше за сорняками приглядывай, — тихо посоветовал ему Хоргарр.

Глубоко погруженный в собственные мысли, Готрамм не заметил, как к нему подошел главный двиргателист.

— Если буду слишком усердно приглядывать, увижу, насколько они близко, — ответил Готрамм.

Это было отчасти правдой, хотя в данный момент он держал свою клаустрофобию под контролем. А уколы вины — нет.

— Странно это — знать, что вокруг тебя открытое небо, но ты словно заперт в толстой клетке и ее стены на тебя со всех сторон давят, — добавил он и нахмурился, осмыслив сказанное. — Я имею в виду, что и на корабле все примерно так, но вместе с тем... не так.

Хоргарр мрачно кивнул. Затем он подошел к каперу еще ближе. Настолько близко, что его борода оказалась на плече Готрамма.

— Прекрасно тебя понимаю. Другим об этом не говори, — произнес он едва слышно, — но иногда мне начинает чудиться, что сорняки сжимаются вокруг нас, выдавливают весь воздух из легких и ты едва в силах не закричать.

— Но как... как ты держишь это все внутри? — чуть ли не с мольбой спросил Готрамм. — Как скрываешь от остальных?

Двиргателист опустил руку к поясу и незаметно выудил оттуда стальную флягу, украшенную изображением лорда-предка с сердитым лицом. Или не сердитым? Готрамму почудилось, будто изображение, несмотря на суровость, подмигнуло ему. Хоргарр предложил флягу каперу.

— Это «серая молния», — прошептал Хоргарр, — благодаря ей я сумел в Гильдию попасть. Поднеси к губам, стряхни на язык каплю-другую. Будет жечь, но зато немного затуманит голову, все проблемы станут казаться не такими уж неразрешимыми. Сразу полегчает.

Готрамм поднес флягу ко рту, но вдруг опустил руку и протянул сосуд обратно Хоргарру.

— Не здесь. Сейчас «слегка» затуманенный разум может выйти кэпу — и нам всем — боком. Я благодарен, что ты хочешь помочь, но лучше я справлюсь с этим сам.

Хоргарр одобрительно улыбнулся и повесил флягу обратно на пояс с инструментами.

— Рад такое слышать, — ответил он и постучал по крышке фляги большим пальцем. — Слишком много времени мне потребовалось, чтобы я понял: когда уходишь от проблем подобным способом — проблемы никуда не уходят, а вот ты становишься слабее.

— Тогда зачем носишь с собой флягу? — спросил Готрамм.

— Я боялся замкнутых пространств и заливал страх выпивкой, — ответил Хоргарр. — Но потом наступил день, когда мне пришлось побороть свою тягу к пьянству. Я одолел ее тем же способом, каким одолел страх закрытых помещений: заставил себя встретиться с проблемой лицом к лицу, — рассказал Хоргарр и снова стукнул пальцем по фляге. — Я ношу флягу с собой, потому что когда она при мне — я от нее не убегаю. И пока я не пью, я сильнее, чем она.

Готрамм кивнул. Философия Хоргарра была ему близка. Ему самому пришлось прибегнуть к ней во время учебы в Академии. Как-то на занятиях по стрельбе произошел несчастный случай. Был ранен один из кадетов: его обожгло пламенем из дула пистолета Готрамма. И несколько последующих дней капер боялся даже прикоснуться к оружию. И, только пересилив себя, заставив себя взять пистолет в руки, отправиться на полигон и продолжить стрельбу, он сумел одолеть свой страх.

Хоргарр сменил тему и указал на Эсмиру:

— Но я до сих пор не уверен насчет нее. Кэп считает, что она нашей стороне, но что-то здесь не сходится.

— Она пришла на помощь кэпу, когда на нас напали статуи, — напомнил Готрамм.

Он бросил на Эсмиру недолгий взгляд, затем продолжил изучать лозы, пытаясь вовремя заметить что-либо подозрительное.

— А я до сих пор считаю, что это она их и вызвала. Так или иначе, — остался при своем Хоргарр. — В некоторых диких племенах людей живут ведьмы, способные творить такие штуки. Их зовут элементалистами, друидами и другими странными названиями.

— Тогда зачем призывать их, чтобы потом вступать с ними в бой?

На этот вопрос у Хоргарра был готов ответ.

— Магия не так надежна, как машины. Может, она хотела сделать что-то другое, а ее чары вышли из-под контроля.

— Но зачем? — не понимал Готрамм.

— Втереться в доверие. Чтобы мы безропотно следовали за ней, куда бы она ни повела, — предположил Хоргарр и многозначительно кивнул вперед, на тропу, по которой они шли. — Но мы двинулись туда, куда она не хотела. Может, этот путь и приведет нас к сердцу Кладбища. А тот, другой, может, как раз и нет.

Хоргарр вновь посмотрел на компас, с которым не расставался всю дорогу, и нахмурился.

— И насколько верен наш путь? — поинтересовался Готрамм.

— Не так верен, как прежде, — проворчал Хоргарр. — В любом случае у нее есть причина избегать левого ответвления тропы.

Это было очевидно для всех участников отряда, а нежелание Эсмиры раскрыть, какая «опасность» ждала их впереди, держала дуардинов на взводе.

— И что тогда ее беспокоит, как думаешь? — не унимался Готрамм.

Вдруг он встал как вкопанный. Его нос учуял запах. Слабый, но отчетливый. Запах, который ни один харадронец не спутает ни с чем.