Кладбище прибыли - Вернер К. Л.

Но затем капитану пришлось позаботиться о собственной жизни. Дыра, поглотившая статую, быстро расползалась. Ближайшая каменная плита опрокинулась и отправилась вслед за чудовищем. Брокрин почувствовал, как выскальзывают из-под сапог ветви и он сам лишается опоры. Капитан упал на спину и в панике закричал.

Но вывалиться он не успел: его руки внезапно оплели лозы. Брокрин изумленно моргнул: под ним образовывалась сеть, которая дала ему опору, а затем подняла над брешью. Очутившись над поляной, он увидел на краю кратера Эсмиру. Ее лицо было напряжено, со лба тек пот, но она продолжала петь лозам до тех пор, пока Брокрин вновь не очутился на твердой поверхности.

Ноги капитана дуардинов внезапно стали ватными, и он осел на землю. Брокрин содрогался от одной мысли, что он был настолько близок к гибели. Он посмотрел на Эсмиру. Та ответила ему слабой улыбкой и обессиленно упала следом. Шатаясь, Брокрин подошел к ней, почти сразу же к ним подбежали остальные харадронцы.

Капитан помог Эсмире сесть.

— Я в долгу перед тобой. Мы, дуардины, не забываем о долгах, — произнес он.

Эсмира снова улыбнулась, на сей раз немного живее.

— Стеной меня бы раздавило, если бы не вы, — отозвалась она. Затем Эсмира повернулась к подбежавшим харадронцам: — Мне верите теперь, что о засаде я не знала?

Брокрин ответил за всех.

— Я верю, — произнес он, выразительно глядя на дуардинов. — Если бы ты желала нам зла, то расправилась бы с нами более легким способом, не рискуя погибнуть сама, — закончил он и посмотрел на ветви, на которых они стояли.

— Резонно, — согласился Хоргарр, — но это лишь усложняет проблему. Если не Эсмира натравила на нас статуи, тогда кто?

Ворон, усевшись среди лоз, наблюдал, как дуардины покидали поляну. Последние события едва не обернулись катастрофой. Пробуждая статуи, Йоширо не учел, насколько могущественной была дремавшая в них сила. От изваяний требовалось лишь заставить дуардинов покинуть храм, но, движимые животной ненавистью, они чуть не перебили весь отряд.

— Твоя поспешность едва не стоила нам всего, — упрекнул колдуна из зеркала Кхорам. — Даже самый безмозглый шаман поостережется призывать то, чем не может управлять.

Слова Кхорама больно уязвили Йоширо, тем более что это было правдой. Но он не доставит мертвому хао- ситу удовольствия, демонстрируя чувство вины.

— Женщина-проводница опасна, — сказал он проклятышу. — Она обладает любопытной силой. Я не хотел рисковать и выдавать свое присутствие, она бы обнаружила меня и предупредила Брокрина. И тогда нас бы ждал полный провал. Куда более серьезный, чем их смерть. — Ворон наклонил голову, демонстрируя нечто похожее на снисхождение. — Я, безусловно, выиграю, если все пройдет по плану, но не забывай, что, если мы потерпим неудачу, проиграешь ты.

— Твое имя узнают все князья Тзинча! — пригрозил Кхорам.

— И как тебе это поможет? — каркнул ворон, взмахнув крыльями. — Полагаю, никак. Кори меня сколько хочешь за поспешность, но под удар наш план ставит лишь твое тщеславие. Тебе не нужен Брокрин, ты просто хочешь заполучить его живым. Ради мелочной мести.

— И я его заполучу, — ответил Кхорам. — Он часть нашей сделки, не забывай об этом.

— Часть сделки, — не стал возражать Йоширо, — но именно часть, а не вся сделка целиком. Если потребуется, мы сможем обойтись и без него. Станет помехой — я от него избавлюсь. Ты сможешь обойтись и без него, в конце-то концов.

Не дожидаясь ответа проклятыша, Йоширо прервал связь. Пускай Кхорам вкушает горечь правды.

Ворон поднял голову и увидел, как в лесу скрылась спина замыкавшего строй харадронца. Чем быстрее эта женщина приведет их к сердцу Кладбища прибыли, тем быстрее они смогут перейти к следующей ступени замысла Кхорама. И тем ближе час, когда Йоширо получит ключ ко всем секретам Сумрачной дали.

ГЛАВА 7

Одолеваемый тяжелыми мыслями, Брокрин углублялся обратно в лес. Он хорошо умел читать людей. Во всяком случае, он думал, что хорошо. Он бы поставил половину своей доли на то, что Эсмира была с ними честна, что она действительно испугалась внезапной атаки статуй. И теперь, когда она вновь вела их сквозь паутину ветвей и лоз, он заметил явственную нерешительность, неопределенность, которой до того не было.

— Она кажется встревоженной, — произнес Готрамм, — менее уверенной, чем раньше.

Брокрин услышал подозрение в его голосе.

— Желай она нас убить, могла бы выбрать более простой способ, чем натравливать на нас чудовищ, — ответил он. — Ты видел, как она пением управляется с растениями. Ей достаточно приказать им расступиться у нас под ногами, и дело сделано.

Готрамм напряженно рассматривал усеянные листьями ветви, по которым они шли.

— Может, у нее другие планы. Завоевать наше доверие.

— Помнится, ты первым убеждал нас, что ей можно доверять.

— А не ты ли утверждал, что недостаточно доверять ей, а нужно, чтобы доверяла и она? — напомнил Готрамм и кивнул в сторону проводницы. — Она могла передумать. Решить, что не хочет показывать нам сердце. А теперь водит нас кругами.

— Или сам путь мог измениться, — предположил Брокрин, выражая страх, который прорастал в мыслях всех членов их отряда. — Возможно, эти тропы не такие, какими она их помнит.

— Но ведь она отыскала путь к поляне и храму, — не сдавался Готрамм.

— Эсмира может оказаться не единственной, кто умеет управлять Кладбищем прибыли. Кто-то обучил ее руководить ветвями и лозами. И возможно, этот кто-то все еще на острове... и мы пробудили его интерес.

— Но она настаивает, что живет здесь одна, — ответил Готрамм, — она не помнит, как научилась петь Кладбищу.

— Да, так она сказала, — произнес Брокрин, — но вспомни, что еще она сказала о Кладбище прибыли. Здесь никогда не чувствуешь себя по-настоящему в одиночестве. Остров все видит и все слышит.

— Может, она говорила о скавенах? — предположил Готрамм.

— Не думаю. Мне кажется, она имела в виду лес. Или что-то большее. Возможно, кого-то, кто обучил ее управляться с лозами. Кто-то, кого она якобы не помнит. Кто-то, — произнес Брокрин, глядя Эсмире в спину, — о ком ее заставили позабыть.

На каком-то участке тропы Эсмира вдруг остановилась. От Брокрина не укрылось, как она изучающе посмотрела влево, но затем резко свернула вправо. Она махнула рукой, призывая идти за ней, но в движениях женщины читался испуг. Брокрину стало интересно, что же такое увидела их проводница, что лишило ее спокойствия, и он решил во всем разобраться.

Эсмира стояла, дожидаясь, пока дуардины не поравняются с ней. Она держалась в середине тропы, положением тела ненавязчиво направляя дуардинов вправо. Брокрин остановился рядом с ней и посмотрел через ее плечо. Затем он указал острием секиры на поворот влево.

— А что в той стороне? — спросил он.

— Опасность, — ответила Эсмира и показала вправо. — Вот этот путь вас к цели приведет.

Но Брокрин кивнул в сторону ответвления, от которого Эсмира старалась их уберечь.

— Если там есть что-то способное нам навредить, мне нужно знать, что это. Я не хочу поворачиваться к неведомой угрозе спиной.

— Безопаснее сюда... — настаивала Эсмира.

Вперед вышел Готрамм.

— Если путь настолько опасен, ты можешь просто спеть лозам и попросить их закрыть его?

Брокрин задумался о таком варианте. Скорее всего, связь Эсмиры с Кладбищем прибыли не была безгранична. Возможно, она не могла убедить остров подчиняться против его воли. А это значило, что по какой-то причине остров хотел, чтобы этот путь оставался открытым.

— Мы должны выяснить, что там, — заключил Брокрин. — Здесь и так полно угроз, я не могу вести своих людей вперед, зная, что еще одна копошится где-то позади. Мы пойдем туда, куда ты укажешь, но сперва я должен узнать, что находится на другой тропе.

По телу Эсмиры пробежал боязливый трепет. Но этот страх был иным, нежели чем в случае со статуями. Она знала, что находилось там впереди. Но почему-то не желала говорить. Дуардины не один раз пытались выведать у нее правду, спрашивали, не поджидают ли их там скавены, но Эсмира не хотела раскрываться.