Солдаты Омеги (сборник) - Виктор Глумов

Время шло. Лекс уже потерял ему счет. Ноги подгибались, мысли в голове перепутались, он жутко устал. Представил, как останется среди «мяса» и через сезон, а то и раньше, тоже начнет жрать кактусовку, лишь бы забыть о прошлом и не бояться будущего, будет тискать баб на виду у всего поселка, зубы почернеют, волосы отрастут и спутаются, он забудет, что такое мыло, тело станет непослушным, мышцы потеряют эластичность… Лекс словно увидел себя со стороны – беззубого молодого старика со взглядом вареного ползуна, трясущегося, жалкого… Испугался, вздрогнул и обнаружил, что сидит прямо на земле возле лужицы блевотины и собирается заснуть. Еще немного, и кто-нибудь по нему пройдется.

Вокруг стало тише. Со всех сторон доносился оглушительный храп. Возле догорающего костра дрых Гус, свернувшись калачиком. Из-под стола торчали ноги Артура. Девочка, которую Лекс видел в доме Бороды, воровато озираясь, подбирала объедки. М-да. Хорошо же староста заботится о своих людях.

Курсант не спешил подниматься. Пусть думают, что он тоже спит.

В крепости что-то происходило. Царило неявное, скрытое от чужих глаз оживление. Лекс нащупал нож, отщелкнул от браслета – удобная рукоять легла в ладонь. А что это там такое у стены? Недокормленная девочка метнулась к дому. У стены спорили – трое сбились в кучу, ссутулились, обняли друг друга за плечи. Сначала они спорили почти беззвучно, потом – все громче.

– Пацан дело говорил! Валить надо! На эту… как ее… не стра… не сратигическую высоту!

– Здесь сте-ны! Сте-ны! – втолковывал второй. – А там – нет! Голый камень. Некроз. Что жрать будем? Тебя?

– Цыц! Много тебе будет проку от жратвы? Дохлому-то?

– А ты думаешь, Борода отпустит? Не! Мозги свои рыбьи напряги!

– Ты кого рыбой назвал?

Лекс глянул на Гуса: спина напряжена, мужик давно проснулся и прислушивается. И Артур проснулся, но пока сидит под столом, не высовывается. И вдруг сзади раздался выстрел. Лекс упал вперед, перекатился, краем глаза заметил, как метнулся под стол Гус.

На миг воцарилась тишина.

А потом все пришли в движение одновременно: повыскакивали из домов мужики, кто одетый, а кто и нагишом, заорали, заметались бабы, началась пальба. Борода крикнул:

– Гра-а-абят! Это все они! Гус и его выкормыши!

К оружию!

Гус витиевато выругался. Лекс выщелкнул клинок и приготовился к бою. Прятаться под столом бесполезно, надо уходить, пока дикие не продрали глаза. Артур выкатился из-под стола, встал на колено, выхватил «хауду» и выстрелил, почти не целясь. Размахивая руками, Борода захрипел и повалился на спину. Лекс охнул: ну и дурак Артур, ну идиот наивный! Пьяную толпу не остановишь убийством вожака, они сейчас поймут, кто пришил старосту, и растерзают пришлых.

– Мутафага тебе в жопу и холмовейник навстречу! – заорал Гус. – Уходим, ползуновье отродье!

Лекс кинулся к Артуру, который четко, как на учебке, продолжал отстреливать жителей крепости, схватил героя за шиворот и резко дернул. Упали оба, и вовремя: местные сориентировались, в землю ударило сразу три пули.

– К воротам! – прорычал Лекс на ухо Артуру.

Прижимая к груди бесполезный пистолет-пулемет, Гус уже спешил туда – по стеночке, боком, неприметно так.

Лекс проследил за ним и решил отвлечь местных. «Что же, – подумал мельком, – значит, будем убивать. Давно пора начать. А то меня убьют». Он прыгнул. Артур за его спиной, как Лекс надеялся, отползал к выходу. А Гус уже должен был открывать ворота.

С земли курсант подобрал обломок стального прута пальца в три толщиной и в руку длиной. Левой он сжимал нож, правой – прут. Улыбнулся толпе. Сколько их тут? Все с огнестрелом, но пьяные, еле на ногах стоят. Они никудышные бойцы, ничего толком не умеют.

Лекс врубился в толпу. Правосторонняя стойка – прутом по рожам, по рукам; левосторонняя – режущий удар ножом. Теперь оттолкнуть корчащихся диких, и снова шаг вперед. Так… ноги чуть согнуть, ударить ближайшего врага прутом по голени – на-ка, получи-ка! Противник взвыл, выронил обрез, свалился на землю и принялся кататься, сбивая пошатывающихся односельчан. Лекс развернулся и полоснул ножом попавшегося под руку растяпу. Брызнула кровь, в темноте она казалась черной.

– Лекс! – крикнули от ворот.

Пора отступать. Лекс пнул придурка, размахивающего кулаками. Придурок упал, потянув за собой еще несколько человек. В крепости царил хаос: кого-то мутузили, кто-то вопил, стреляли в воздух и друг в друга, кто-то споткнулся о труп Бороды и повалился сверху.

Курсант зигзагом рванул к распахнутым воротам.

Ударила пулеметная очередь, и на мгновение Лекс посчитал себя мертвецом, но, слава кактусовке, по нему не попали. Он пулей вылетел из крепости и понесся прямо, все еще сжимая прут. Слева свистнули, Лекс прыгнул к своим и повалился на землю.

– Надо уходить в пещеру, – прошептал Гус. – Перебьют же. Сейчас погоню организуют, а у них – манисы.

– Так пойдем… – Артур попытался встать, но Лекс удержал его:

– Ползком, только ползком. А то с вышек заметят.

Острые камни впивались в колени и локти, но курсант не замечал этого. Заскрипели петли, и он обернулся: ни мутанта не видно, потом опять что-то заскрежетало, и донесся сдавленный рык. Толпа зашевелилась. Гус завозился, засопел:

– На-ка, у тебя глаза молодые.

На голову Лексу нахлобучили прибор ночного видения.

Две приземистые зеленоватые фигуры впереди двигались быстрее прочих. Манисы. Ящеры быстрые, от них не убежать, а если огонь открыть, они лишь рассвирепеют.

– Манисы, – пробормотал Лекс, глядя, как вслед за ящерами бегут люди.

Прибор барахлил – обитатели крепости освещали себе путь факелами.

– Хана. Не уйдем. А всё ты! – набросился Гус на Лекса. – Твоя была идея! Отсиделись бы тихонько в пещере, а теперь подохнем все!

– Тихо. – Артур говорил совершенно спокойно. – Подумаешь, манисы! Ездовые манисы здесь все с батиной фермы. Этих, наверное, в Омеге забраковали, сюда отдали.

– И что?! Нам и бракованных хватит! – взвизгнул Гус.

Артур не ответил. Он задумался, почесал подбородок и шепнул:

– Ну-ка прижмитесь к скалам.

Лекс послушал его, не задавая вопросов. Гус раздраженно засопел рядом. Артур остался на месте.

Что произошло потом, Лекс не очень понял. Он мальчишкой умел обращаться с манисами, но не лучше, чем любой пацан в их поселке. И никогда не возился с ящерами. А вот Артур при них с детства был, покойный Шакал сына с собой таскал на ферму.

Артур замер, подождал, когда манисы приблизятся (на звук ориентировался, должно быть, ничего же не видно ему), и пронзительно завопил на одной ноте. Один манис поднялся на дыбы – зрелище было завораживающее и страшное, другой встал как вкопанный и затряс башкой.

Толпа, бегущая за ящерами, остановилась.

Артур снова крикнул, на этот раз какую-то команду – Лекс не разобрал, какую. Оба ящера развернулись и поперли прямо на толпу. Раздались вопли – кого-то затоптали. Артур кинулся к скалам огромными прыжками.

– Что ты сделал? – спросил потрясенный Гус.

– Велел домой бежать… И нам бы…

Они рванули вперед, первым бежал Лекс, стараясь ориентироваться по картинке в очках, а за спиной их уже стреляли, только, к счастью, попасть не могли. Гус дышал тяжело, ему ночная пробежка давалась с трудом. Меньше надо жрать на халяву, особенно когда понимаешь, что тебя будут убивать и придется спасаться.

Лекс с раздражением подумал, что в последние дни он только убегает. Надоело. Вот драться в крепости весело было, снова человеком себя ощутил, а убегать – не по нему. Он – будущий офицер, пусть «мясо» бегает. Звенела вода, недалеко пищали, перекликаясь, мелкие мутафаги, а позади шумела погоня. Лекс прибавил темп. Артур ухватил его за ремень, Гус положил руку на плечо. Ноги попадали в ямки, подворачивались, но Лекс старался не сбавлять скорость.

Погоня понемногу отстала: сначала слышны были топот и ругательства, когда кто-нибудь спотыкался, потом – призывы «остановиться и накатить, не уйдут, гаденыши!», наконец топот стих – видно, призывам вняли.

– А мы куда идем? – спросил вдруг Артур.

Гус упер руки в бока и потянулся:

– Куда надо, туда и идем… Нам путь к дому перекрыли, поэтому двигаем в город Древних, там заночуем. А может, и жару пересидим. Я, юноши, набегался. С меня хватит. Я ни на какую высоту с вами не полезу, хотите – одни лезьте. Очки отдай-ка.

Лекс послушался. Гус зашагал вперед. Парни, особо не торопясь, шли следом. Лексу надоело молчать, Артуру, похоже, тоже – он заговорил первый:

– Расскажи, а как там у вас в Омеге было? Как тебя тренировали? Тяжело, наверное, когда из дома забирают…

Лекс понял, что это ему, Артуру, трудно вдали от дома, но ставить земляка на место не стал, ответил:

– Не тяжело. Ты же помнишь, как мне жилось… Это тебе все на блюдечке подносили, Красавчик, а я… Омега была моей семьей, настоящей семьей. Тебе этого, наверное, не понять. А я объяснить не смогу.