Мороз по коже - Михаил Март

Быстро пришьют или вышвырнут, а у нас все можно. Русским только места нигде не хватает.

– С кем вы конфликтовали в последний раз?

– Не помню. С неделю назад возле метро «Щелковская» покупал я клубнику.

Она мне гниль сыплет. Русская баба торговала. Я ей говорю: «Ты что мне кладешь? С витрины возьми, а не из ящика мятую запихивай». Она в штыки: «С витрины не торгую!» Слово за слово, тут черножопый подходит. Двух слов по-русски связать не может, а лезет, в грудь толкать начал. Ну я ему и высыпал пакет на башку да еще примял малость для сочности. Тут еще двое подбежали. Ну я хватанул ящик с бананами и помахал немного. Менты тут как тут. Меня же и забрали. Акт составили, платить заставили. Они же все куплены там. Думаю, если это их рук дело, то мой адресок им в ментуре дали.

– Вполне возможно. Только вам самому ничего делать не нужно. У меня есть друзья, надежные люди, они разведают обстановку. Вы им издали покажите точку, где произошел конфликт. Остальное за вас сделают.

– Мне бы жену вернуть. Денег-то у меня нет, а вот машина моя дорого стоит, коллекционный экземпляр. Мне за нее немало предлагали. Двадцать первая двухцветная «Волга» шестьдесят восьмого года в идеальном состоянии.

– Не думайте о деньгах. Вы обратились в нашу бесплатную консультацию, значит, денег с вас не возьмут. Это неважно, что я сам буду заниматься вашим вопросом. Все, что от вас требуется, так это зарегистрироваться у Анны Палны, моего секретаря, обычная формальность. На вас заведут карточку и оставьте свой телефон. Мы вам позвоним завтра, а сегодня посидите дома и никуда не ходите. Дверь не открывайте и лучше пригласите к себе своего приятеля и проведите вечер в его компании. Если они не требуют выкупа, значит, не все еще сделали. В любом случае конечная цель вы, а не ваша жена и не деньги. Эти люди очень злопамятны. Они обиды не прощают.

– Попадись они мне, головы поотрывал бы.

– Еще успеете. Наберитесь терпения. Ящиками размахивать – не лучший способ борьбы с организованной структурой. Врага надо изучать, понимать, предвидеть его шаги и действия и только тогда расставлять капканы.

А сейчас вам лучше всего успокоиться и привести нервы в порядок. Сгоряча только дров наломать можно. Идите, Роман Семеныч, и ждите нашего звонка. А в милицию обращаться бесполезно. Они ваше заявление потеряют. Лишний висяк никому не нужен.

Мягкий, вкрадчивый и убедительный тон адвоката действовал успокаивающе.

Клиент немного размяк.

– Договорились. Я буду ждать вашего звонка.

Клиент ушел. Гельфанд подошел к окну и ждал. Он видел, как через десять минут вышел Сердюк и сел в машину. Старая «Волга» действительно выглядела шикарно – бежевый верх, вишневый низ, хромированные колпаки и множество никелированных прибамбасов, начиная от оленя на капоте и кончая бампером.

Гельфанд вышел в приемную.

– Анна Пална, карточку завели?

Она протянула ему картонный бланк.

– По паспорту или со слов?

– По паспорту. Вот только права он забыл в машине, но я ему сказала, что они не нужны.

– Вызовите ко мне Халашевского.

– Сию минуту.

Гельфанд вернулся в кабинет и сел за рабочий стол. Разглядывая карточку, он думал о том, что этот клиент имеет несколько плюсов. Первое – он ненавидит кавказцев. Второе – у него одержимый и сильный характер. Третье – он подрывник, майор, дисциплинирован, а подрывник-профессионал, разбирающийся в автомобилях, на каждом углу не встречается. Вывод? Пользы для треста мужичок может принести немало, а в случае его гибели через какой-то срок особо никто жалеть не станет.

Был и нет.

В кабинет вошел мужчина без пиджака, в брюках на подтяжках, маленький, кругленький, в очках.

– Возьми карточку, Леонид Михалыч, и выясни мне все об этом человеке. Отчета жду до обеда.

Тот глянул в карточку.

– Эх, Зиновий Данилыч, не жалеешь ты свои лучшие кадры! – возмутился Халашевский. – Клиенту пятьдесят девять лет, а у меня поток данных идет как в старом компьютере. Пятнадцать минут на год биографии. С такой технологией я вам к обеду соберу досье за сорок один год его жизни. А ему пятьдесят девять.

– А все данные когда?

– К пяти-шести часам, если не отвлекаться на другие дела.

– Хорошо, но только детально и без общих фраз.

– Договорились.

Разумеется, Гельфанд и не думал тратить усилия на поиски чьей-то жены. Она не должна вернуться домой, он злее будет. А спектакль с кавказцами можно устроить у него на глазах. Убрать лишний десяток черных не повредит, зато мужика в дело втянуть удастся. На том он и порешил, если, конечно, биография подойдет.

Над Егорьевском стояла глубокая ночь. Подполковник Мягков не спал, он и двое его помощников сидели в прокуренном кабинете и слушали магнитофонную запись разговора Метелкина и следователя, записанную в номере Мухотина.

Закончив прослушивание, Мягков нажал на кнопку «стоп».

– Что скажете, Мирон Денисыч?

– Особых опасений со стороны Мухотина я не вижу. В крайнем случае, на него и в Туле надавить смогут или вовсе от дела отстранят. Нет, Мухотин не опасен.

Он на рожон не полезет. На него тявкнут один раз, где надо, и он станет шелковым. А этого репортера надо убрать. Баламут. Такой много крови попить может, как комар наглый, настырный и увертливый. Только не обосритесь, как с Ереминым.

– Это вы точно заметили, Мирон Денисыч, – вздохнул один из сидевших на диване.

Мягков глянул на молодых крепких царней, похожих друг на друга своей безликостью и опрятностью.

– Так, и что ты этим сказать хочешь, Трубачев?

– Ушел он, Мирон Денисыч. На вокзале его уже поджидали люди Раджи. Они должны были перехватить его с рук на руки и вести дальше в поезде до удобного момента. Мы вели Метелкина от гостиницы до вокзала. Все шло нормально. Репортер собрал свои вещи, выписался из гостиницы, сел на трамвай, идущий к станции, и исчез. Мы ехали за трамваем по пятам. Видели всех пассажиров. Пришел он на конечную, а журналиста в нем нет. Как сквозь землю провалился.

– Что дальше?

– Подняли людей, перекрыли выезды из города. На, Тульском, Калужском и Серпуховском шоссе усилили наряды.

– Почему сразу мне ничего не сказали, козлы?

– Думали, до вечера успеем перехватить. А потом мы и так всех ребят на ноги подняли, то же самое, что и вы бы сделали. Чего зря панику поднимать!

– А если он лесами ушел?

– Смысл?

– Вы же слышали запись! Этот писака не дурак, он уже чуял, что на него охоту начали, и Мухотин ему подмахнул. Нужно своих предупредить по серпуховскому направлению, чтобы перекрыли ему кислород. Он в столицу намылился.

– Скорее всего, он где-то в городе, товарищ подполковник, хочет выждать момент. С вокзала мы наблюдение снимать не стали. Он же не знает наших возможностей и думает, что обведет нас вокруг пальца. Слишком самоуверенный тип.

– Никуда он от нас не уйдет, Мирон Денисыч, – в такт напарнику продолжил второй помощник Мягкова. – Мы все щели прикрыли. А если он до Серпухова подался, то шестьдесят пять километров путь неблизкий. Раджа уже послал своих людей в те края. Он больше нашего заинтересован в парне.

Мягков стукнул по столу кулаком.

– Больше-меньше! Мы одно дело делаем. Оболтусы! Марш на поиски репортера. Чтобы к завтрашнему дню он был найден! Из-под земли достаньте, куда он провалился. Разжирели на казенных харчах! Не найдете, я вас раздавлю, как вшей! Вон отсюда, засранцы!

Помощников как ветром сдуло. Несколько минут подполковник расхаживал по кабинету, потом подошел к телефону и снял трубку. Через пять минут его соединили с Москвой.

– Алексей Илларионович, Егорьевск беспокоит. Прости за поздний звонок.

Буду краток. Ты наверняка знаешь о ЧП в наших местах: погиб журналист Еремин.

Сейчас выяснилось, что он сдал в свою редакцию какую-то взрывную статью. Ее держат за семью замками, но не печатают. Очевидно, не хватает фактов. Боюсь, эта писанина касается наших дел, и все мы сидим на пороховой бочке.

– Хорошо, я разберусь.

– Будь так любезен и передай дальше по эстафете. Где-то кран подтекает.

На другом конце провода повесили трубку. В эту ночь подполковник домой не пошел, он знал, что не заснет. Нервишки стали сдавать.

Метелкин тоже не спал, хотя ему больше повезло. Он проводил ночь в более приятной обстановке. Рядом лежала хорошенькая женщина лет сорока. Не красавица, но и не уродина. Да и сам-то он себя подарком не считал. Просто они приглянулись друг другу. После долгой беготни по городу Евгений забрел в небольшой ресторанчик. На голодный желудок думалось плохо, а ему было над чем помозговать. В местных ресторанах кухня замечательная, продукты свежайшие и цены умеренные.

Официантку звали Марусей, так она привыкла. Маша, Мария слишком громко для деревенской девчонки, а Маруська привычней. Они сразу приглянулись друг другу.

Метелкин выпил, поел, а деваться некуда. Вот он и предложил подавальщице проводить ее после работы до дому. Она не отказалась.