Девушка-лиса - Галина Черная

— Уж больно мрачно, прямо триллер какой-то… — проговорила в задумчивости Сяо. — Так сколько же эти, мягко выражаясь, нелады у них в семье длятся?

— Месяц, как они женаты, почитай на вторую неделю после свадьбы и началось, — подумав, ответил Доу Чан. — Уважаемая Сяо, вы наша единственная надежда. Совсем извела она Чана. Мой бедный сын ходит весь в синяках и царапинах. А в последнее время стал совсем нервным, вздрагивает от одного только голоса жены и сразу бухается на колени, умоляя пощадить его. Исхудал весь, в общем, страшно смотреть. Вы ведь поможете нам?

— Постараюсь. Но мне надо увидеть эту самую Хуэй Гэ, чтобы понять, в чём тут дело с этой женщиной, — сказала Сяо.

Обрадованный Доу Чан, благодаря и кланяясь, вышел из комнаты. Он побежал домой, чтобы шёпотом, не дай бог, невестка услышит, поделиться радостной вестью со старухой, которая тоже испереживалась за сына. Старики были уверены, что Сяо поможет.

На следующий день, как было договорено с Доу Чаном, Сяо отправилась к ним домой. Она постучалась в ворота и услышала в ответ злобный крик:

— Кого это там нелёгкая принесла?

— Это к нам, невестушка, — последовал за этим робкий ответ, и Сяо узнала голос Доу Чана. Тот открыл ей дверь, рядом с ним стояла его жена. Они так умоляюще и с такой надеждой смотрели на девушку, что она несколько смутилась, понимая, что не оправдать надежд этих стариков нельзя. Но дело оказалось гораздо проще, чем она думала. Увидев женщину со всклоченными волосами и безумными глазами, стоящую на крыльце, Сяо произнесла:

— Ну что, мышка, тут кошка по твою душу!

Женщина до того обалдела от таких слов, что так и осталась стоять столбиком, где стояла. Сяо поднялась к ней на крыльцо и с улыбкой сказала:

— Смотри, птичка летит, — указав пальцем вверх. Как только женщина глянула туда, Сяо схватила её за нос.

Чан выглядывал из-за двери в ужасе, представляя себе, что сейчас произойдёт. Старики застыли в немом ожидании.

Женщина посмотрела на Сяо, но в её глазах не было ничего похожего на ярость. В них был страх. Сяо отпустила её нос, в тот же момент женщина развернулась и скрылась в доме. Пробегая мимо Чана, вжавшего голову в плечи, она, похоже, даже не увидела его. А ведь обычно, проходя мимо, она не забывала дать ему подзатыльник. Чан терялся в догадках.

А Сяо сделала объявление для стариков, которые ждали разъяснения:

— В общем, дело тут выеденного яйца не стоит. В прошлой жизни ваша невестка была мышью и жила в монастыре, а ваш сын был монахом. Так вот, однажды он на свою голову, сам того не заметив, наступил на будущую жену, раздавив её. И теперь они встретились в этой жизни. Хуэй Гэ, сама не понимая своей беспричинной ярости и ненависти к мужу, на самом деле просто мстит ему.

— И что же с нами будет? — произнесла старуха, выслушавшая это откровение с раскрытым ртом.

— Пелена спала с её глаз, по моим расчётам, женщина должна сегодня же начать каяться во всех своих грехах. Думаю, это будет почти так же невыносимо, как терпеть от неё побои. Она теперь вас достанет мольбами о прощении. И хоть вы её десять раз простите, она не отстанет. Таков новый стиль её жизни…

С этими словами Сяо, попрощавшись, ушла домой. На следующий день старики пришли её благодарить со слезами счастья на глазах. Всё произошло именно так, как говорила Сяо. Вся семья была рада-радёшенька. Побои прекратились; Хуэй стала каяться и мучиться угрызениями совести.

Прошла неделя.

Сяо сидела дома и варила абрикосовое варенье, как в дверь постучались. Девушка открыла её и увидела на пороге Доу Чана с тем же выражением лица, с которым чуть больше недели назад он приходил рассказывать о своей беде. Сяо от удивления округлила глаза:

— Что, опять?!

— Да нет. — Старик почесал затылок. — Хуэй стала очень доброй и покладистой, как вы и говорили, уважаемая Сяо, но новая беда на нас свалилась. Целыми днями по дому разносятся её вопли и стенания о том, какая она злая и нехорошая жена. Причём причитания её пошли уже по десятому кругу. Моченьки больше нет терпеть. Да и Чан извёлся… Может быть, вы опять сделаете её прежней? Ненадолго…

Сяо выслушала эти жалобы через порог и на последних словах старика захлопнула дверь у него под носом. Доу Чан, похоже, всё понял. Больше эта семейка не донимала девушку и не отрывала от такого важного дела, как приготовление абрикосового варенья.

Хэшан и Мышкодав свалились прямо в траву. Поднявшись, оба с нескрываемым возмущением уставились на стоящего перед ними Путешественника.

— О небо, у нас все кишки перевернулись от такой тряски. Ты всегда так резко руками махаешь, когда идёшь?

— О чём это вы, ребята? — удивился тот. — Что за претензии, я не пойму. Иду как обычно, даже не подумал, что кого-то там немножко растрясёт. Но что тут такого страшного произошло?

Но парни не обратили на его слова никакого внимания. Они жаловались друг другу.

— Слушай, он что, вообще не моется? — демонстративно сморщив нос, пытался отдышаться Мышкодав.

— Похоже на то. Страшно воняло… Я чуть не задохнулся, — вторил другу Хэшан. И оба приятеля снова обернулись к Путешественнику, сохранявшему полную невозмутимость.

— Тебя кто просил руки поднимать?

— А что?! — не понял тот (или сделал вид, что не понял, последнее вернее, потому что выражение лица у старика было весьма насмешливое).

— Я упал в подмышку! — воскликнул Хэшан. — А там у тебя так… пахло! Ты моешься хоть иногда?

— Да, я тоже упал в своем рукаве и тоже надышался. Поэтому сейчас страшно хочу вздуть этого дядю.

— Это было и моё главное желание всю дорогу. Ну что, приступим?

Друзья переглянулись и кивнули. Путешественник понял, что это они всерьёз, и сразу засуетился:

— Э, ребята, вы чё? Вы оставьте, я вам скажу, эти ваши шуточки. — Он говорил, пятясь назад от наступавших на него приятелей. — Всё, всё, обещаю помыться прямо сейчас.

Хэшан в нерешительности остановился. Действительно, рядом текла речка. Он посмотрел на Мышкодава, тот подмигнул, и друзья, схватив вопящего Путешественника за руки и за ноги, поволокли его к речке и стали окунать в воду.

— Вы за это ответите! (Буль-буль-буль…). Я сам, сам, сам! (Буль-буль-буль…).

— Действительно, чего мы с ним возимся? Не купать же его, как дитя, пусть сам моется, — заключил Хэшан. Мышкодав был с ним вполне солидарен. Но тут он застыл как вкопанный и расширенными от страха глазами посмотрел на удивлённого Хэшана.

— У меня что, рога выросли? А я так доверял моей Сяо…

— Слушай, где мой Жобер?! Где он?! — завопил вдруг Мышкодав.

— Наверно, в рукаве остался. Наверняка там, — спокойно отозвался Хэшан. — Чего ты так всполошился? Там он, где ещё ему быть?

— Но он ведь захлебнётся! — И Мышкодав бросился в реку к старику, который, позабыв обо всём на свете, с блаженным выражением на лице, прямо в одежде, расслабленно плавал медленным брассом вдоль берега. Но тут он неожиданно был схвачен за воротник и выброшен на берег. Старик даже не успел оказать сопротивления и так и не понял, что с ним собираются делать. Мышкодав сунул руку к нему за пазуху и вытащил хлюпающего Жобера.

— Успел! — только и выдохнул он.

Хэшан с удивлением смотрел на друга:

— Неужели ты боялся, что твой Неквакающий Жаб захлебнётся? Он же земноводное и в воде чувствует себя как рыба.

В замутнённых глазах Мышкодава мелькнуло прозрение.

— Точно, забыл! — хлопнул он себя по лбу и рассмеялся. — Я совсем забыл об этом. Так перепугался, что он утонет!

Хэшан стал смеяться вместе с ним:

— Ну ты чудик, я скажу.

Но тут в разговор друзей встрял их возмущённый проводник. Весь мокрый и грязный, он поднялся с земли и произнёс:

— Я никак не могу привыкнуть к вашей бесцеремонности. Никогда у меня ещё не было таких наглых и неблагодарных спутников.

— Ну, теперь они у тебя есть, — утешил Хэшан, и тут ему пришло в голову осмотреться. Мышкодав вытирал краем рубахи Жобера, так, на всякий случай, боясь, что тот простудится. Бедная жаба терпеливо сносила эту пытку, молча, как партизан.

— Слушай, приятель, а куда это ты нас забросил? — обратился Хэшан к Путешественнику, выжимающему рубашку. Весь берег реки был усеян булыжниками и большими валунами, кое-где отдельными островками проглядывала травка. Ни привычного бамбука, ни резного гаоляна, ничего… Даже камни почему-то были не серые, а ярко-фиолетовые, некоторые с розовым отливом.

— Что это за феномен природы? — присвистнул Хэшан. Он их, конечно, сразу же заметил, но только сейчас с любопытством осведомился.

Мышкодав, вытерев Жобера насухо, посадил его на плечо и повернулся к другу:

— А что тут такого? Может, это не Китай уже, а какая-то дикая страна, может, тут магия замешана. А чё этот-то молчит? — Он указал на проводника, который уже надевал выжатую рубашку, предварительно несколько раз её встряхнув.