Король Неверленда - Никки Сент Кроу

Дождь по-прежнему барабанит по листьям.

– Подойдём ближе. – Я беру Дарлинг за руку, и от прикосновения она делает резкий вдох.

И у меня становится тесно в груди.

Мы идём к кромке воды.

– Посмотри вниз, – говорю я спутнице.

Лагуна неглубокая, но волшебная. Вернее, когда-то была волшебной – но до сих пор, если смотреть на неё прямо, возникает ощущение, что заглядываешь в портал.

В этом вихре воды и магии туда-сюда, будто в медленном танце, плещутся светящиеся фигуры.

Время от времени какое-нибудь лицо с яркими мерцающими глазами подплывает к поверхности.

– Ни хрена себе! – Дарлинг изумлённо отшатывается. Я ловлю её до того, как она запнётся о собственную ногу, и не могу удержаться от смеха. Её возглас застал меня врасплох.

– Что это за существа? – спрашивает она. – Как будто русалки или призраки.

– Может быть, и то и другое. Немного.

Динь как-то сказала мне, что лагуна – это врата загробного мира, а плавающие под поверхностью тени – заключённые там души.

Пройдя вперёд по берегу, я поднимаю с песка камень и запускаю по воде. К нему поднимаются снизу вихри света.

– Это… потрясающе, – восхищённо выдыхает Дарлинг.

– Твоя мать сказала так же.

Она морщит лоб.

– Ты приводил сюда мою маму?

– Она была… нездорова, – обтекаемо признаюсь я. – Иногда лагуна может исцелять. Я подумал, вдруг это поможет.

Теперь эта девчонка смотрит на меня так, будто видит впервые.

– Ты пытался помочь моей матери?

Она смягчается и делает шаг ко мне.

Я отворачиваюсь.

– Она рыдала всю ночь. Надо же было как-то её заткнуть.

Это не вся правда. Мерри плакала, но совсем по другой причине.

И когда сказала мне…

Я подбираю ещё один камень, но этот после броска ровно рассекает воды лагуны и со звонким стуком врезается в скалу Покинутых.

– Ей помогло? – спрашивает Дарлинг. – Ну, лагуна?

Дождь снова усиливается, и когда я поворачиваюсь к ней, то вижу, что она дрожит от холода.

В груди у меня зарождается тихий рык. Одним быстрым рывком я снимаю рубаху, приближаюсь к Дарлинг с ней и приказываю:

– Руки вверх.

Она покорно повинуется. Ткань не слишком плотная, но пока сойдёт.

– Ответь мне, – просит девчонка, глядя на меня в упор. Туман липнет к ресницам, с кончика носа капает вода. – Пожалуйста.

Я вздыхаю.

– Думаю, да. Во всяком случае, на какое-то время.

Она кивает.

– Спасибо.

– Не благодари, – возражаю я. – Это из-за меня Мерри оказалась в таком состоянии. Ты же помнишь?

Дарлинг хмуро смотрит на меня, словно выискивает что-то, чем я вряд ли обладаю, но отчаянно хотел бы дать ей.

– Пойдём. Тилли скоро придёт в дом. Нам лучше вернуться.

Сейчас ей нужна тёплая и сухая одежда. Это уж точно.

Это меньшее, что я могу сделать, пока королева фейри не влезла ей в голову.

Глава 25

Уинни Дарлинг

Рубаха Питера Пэна хранит его запах – аромат диких лесов и бурных ночей.

Я укутываюсь плотнее, чтобы сберечь хоть немного тепла, и следую за провожатым через лес.

Когда мы выходим на открытое место, с которого виден дом, я на секунду останавливаюсь, так как впервые вижу его фасад. Это внушительное здание, со всех сторон окружённое джунглями. Деревья вокруг усеяны красочными цветами, над крышей поднимаются несколько пальм. Окна светятся, изливая яркое золотое сияние в сгущающуюся ночную тьму.

Мама говорила, что на острове есть волшебство. Конечно, близнецы творили магические иллюзии, но теперь я понимаю, что она имела в виду на самом деле. Лагуна, похожие на русалок плавающие души, живой сияющий дом.

Мне уже нравится на острове – значительный сдвиг восприятия, учитывая, что я мало где успела побывать.

Здесь многое кажется знакомым, почти родным, будто возвращаешься домой после долгого путешествия. В таком месте хочется вздохнуть с облегчением.

У меня никогда не возникало такого ощущения. Никогда в жизни.

Вслед за Пэном я поднимаюсь по ступенькам на балкон, а затем вхожу на чердак. В кроне гигантского дерева в центре дома устроилось целое облако маленьких светлячков.

– Вот вы где, – ворчит Вейн. – Где вас носило?

Пэн огрызается:

– Там.

Вейн смотрит на меня блестящим фиолетовым глазом. Я не могу понять, о чём он думает, хотя обычно очень хорошо разбираюсь в людях. Вероятно, поэтому он и раздражает меня до чёртиков. Невозможно проникнуть за выстроенные им стены и заглянуть внутрь.

Вейн – шкатулка-головоломка, и я хочу найти ключ, чтобы вскрыть её.

Появляются близнецы.

– Тилли уже в пути.

Питер Пэн щёлкает пальцами и указывает на Вейна:

– Отведи остальных Потерянных Мальчишек в дом и вели им не высовываться. Баш, Кас, добудьте Дарлинг сухую одежду и помогите собраться.

Сердце подскакивает к горлу, кровь приливает к вискам, стучит в ушах. Вот оно. Вот как это происходит.

Я не хочу терять рассудок.

– Дарлинг. – Кас останавливается передо мной. Волосы снова собраны в пучок на затылке, в янтарных глазах плещется тревога.

– Я не желаю, чтобы это происходило.

Он хмурится.

– Король получает то, что хочет.

Я судорожно хватаю ртом воздух.

– Пожалуйста, Кас.

Он обхватывает меня за плечи и уводит в спальню.

Меня бьёт дрожь, но в то же время я словно в оцепенении.

Вот как это происходит. Вот как это начинается.

– Зачем ей лезть мне в голову? Разве нельзя меня загипнотизировать или что-то в этом роде? Подумай сам: если бы кто-нибудь из нашей семьи знал, где тень, мы бы уже всё вспомнили. Кас, прошу тебя. – Я ловлю его руки, крепко сжимаю.

Он печально склоняет голову.

– Я не могу этому помешать, Уинни. Как и ты.

Входит Баш.

– Послушай, Дарлинг. Пусть тебя и ветерок с ног сшибёт, но вот в этом, – он ерошит мне волосы, – ты сильнее, чем думаешь. И ты спокойно дашь нашей дорогой сестрёнке залезть тебе в голову и поможешь нам найти тень Питера Пэна. Хорошо? Я верю, что ты справишься. Верю, что ты особенная, не такая, как все девчонки Дарлинг, которые были до тебя.

Я пытаюсь сглотнуть растущий ком в горле.

– Ты так думаешь?

– Ага. – Он ухмыляется. – Мы же тебя трахнули.

Кас тут же даёт брату подзатыльник, и Баш, дотянувшись, отвечает ему тем же.

Я хочу помочь Пэну.

Хочу быть той, кто нашла его тень.

Но не хочу в процессе потерять рассудок.

Мне столько всего довелось вытерпеть. Я выздоровела после якобы колдовских зелий, от которых меня несколько дней рвало. Выдержала, когда меня резали, а потом собирали мою кровь, чтобы рисовать ей узоры на потолке.

Раз я всё это пережила,