Ветер перемен - Семен Малков

Трудно было объяснить и то, почему чеченские власти Грозного сумели вовремя сбежать, а намного превосходящие противника федеральные силы сразу же отступили, по сути не оказав сопротивления и бросив не успевших уйти, которые были заблокированы бандитами в разных районах города.

— Снова налицо явное предательство, — стоял на своем Царев. — Ну что у нас за народ? Почему молчит пресса? — яростно возмущался он. — Придется мне, доктору физико-математических наук, написать об этом! Пусть устыдятся продажные перья!

— Не кипятись, Володя. Я тоже подозреваю это. Но разве у тебя есть неопровержимые факты? — попытался охладить его Наумов. — А вдруг сдача бандитам Грозного — просто очередное ротозейство наших бездарных генералов? Тебе тогда несдобровать!

— Ну и что? К суду меня привлекут? Пускай! — продолжал горячиться Царев. — Зато это поможет высветить факты предательства. А оно несомненно было! Мириться с ним дальше нельзя, иначе — России конец.

Похоже, что это понимали и в Кремле, хотя там явно царила растерянность. Было объявлено, что армия готовится к новому штурму Грозного, и бандитам командование предъявило жесткий ультиматум. Однако пойти на новое ужасное кровопролитие правительство не решалось и начинать штурм не торопились. Скорее всего сторонники «второго пришествия» Ельцина отдавали себе отчет в том, что в случае его неудачи, или слишком больших потерь, их поражение на выборах будет неизбежным.

Эти соображения правящей верхушки стали очевидны, когда неожиданно не только для своих граждан, но и для остального мира Ельцин сделал ловкий политический ход. Президент России, хоть и был известен своей непредсказуемостью, на этот раз удивил всех, обратившись за помощью к своему наиболее популярному, не считая лидера коммунистов, сопернику в президентской гонке — генералу Лебедю.

— Гениальный политический трюк, — восхищенно прокомментировал Максименко. — Недаром я ставлю Ельцина выше всех остальных. Ну и хитер! Хочет извлечь двойную выгоду.

— А в чем его выгода, да еще двойная? — удивился Артём Сергеевич. — Ему, конечно, надо перед выборами остановить войну в Чечне. Но если это сделает Лебедь, то народным героем станет генерал, а не он. По-моему, Ельцину нет резона возвеличивать соперника.

— Вам, ученым, трудно понять тактические хитрости конкурентной борьбы, — с видом превосходства ответил Николай Павлович. — А политики — те же дельцы, и их действия основаны на расчете. Он сделал паузу, прикидывая, как понятнее все изложить другу, и объяснил: — Расчет президента такой. Если Лебедь, как и другие посланные до него миротворцы, не добьется успеха, то это дискредитирует генерала, и он устранит второго по силе конкурента. Если же случится чудо, и тот добьется почетного перемирия, прекращение войны укрепит позиции Ельцина накануне выборов, так как вину за нее он сумеет переложить на других. Его основной соперник — не Лебедь, а лидер коммунистов!

— Допустим, — согласился Артём Сергеевич. — Но в чем же двойная выгода?

— Успех Лебедя принесет двойную пользу. Как считаешь, у кого он тогда отнимет голоса? Думаешь, у Ельцина? — с усмешкой взглянул на друга Николай Павлович. — Нет! Сторонники президента все равно будут за него. Генерал отберет голоса у его противников, даже у коммунистов. За него проголосуют те, кто видит в них лишь альтернативу Ельцину.

— Теперь понимаю. Тонко задумано, — изумленно произнес Наумов. — Ведь и правда, генерала многие побаиваются, и его шансы победить невелики, даже если замирит Чечню. Ельцину важнее всего отнять голоса у коммунистов.

Максименко удовлетворенно улыбнулся.

— Я рад, что ты понял, какой умный политик и хитрый тактик наш президент. Равных ему я не вижу. Недаром он одолел Горбачева и, несомненно, победит снова на этих выборах.

— Даже при таком низком рейтинге? — усомнился Наумов. — И потом, он же очень тяжело болен.

— Болезнь, конечно, мешает ему как должно управлять страной. Но Ельцин подлечится, — убежденно сказал Максименко. — Он уже сейчас заметно окреп. Ты заметил, что пошли изменения в составе правительства? Думаешь, это Черномырдин меняет своих министров?

— А кто же еще? — удивленно поднял брови Наумов. — Сейчас там нет «серого кардинала». Ельцин слишком болен, чтобы этим заниматься. Я знаю.

— Вот как? И от кого же? — скептически бросил Николай Павлович, но сразу поправился. — Прости, я и забыл, что у тебя родственник — министр.

— От него и знаю, так как он давно уже висит на волоске, — объяснил Артём Сергеевич. — На его портфель покушаются соперничающие группы из окружения Ельцина, чтобы получить большинство в кабинете министров.

— Вот видишь, премьер-министр тут ни при чем, — не преминул подчеркнуть Максименко. — Ну и почему твой Николаев уцелел?

— Именно потому, что ни к кому не примкнул, — усмехнулся Наумов. — Он, как Швейцария, твердо сохраняет нейтралитет, и, видно, это ценят обе стороны.

— Но все равно, решения принимает сам Ельцин, даже на больничной койке, — остался при своем мнении Максименко. — Я в этом уверен. На него, конечно, пытаются влиять. А он, как Кот Васька в басне Крылова — «слушает да ест». Президент и сейчас держит в руках все нити политики.

Теперь Наумов сам это понимал, и ему ничего не оставалось, как согласиться с мнением своего друга, хорошо разбиравшегося в политике и верно оценивающего реальную обстановку.

То, что сделал Лебедь, получив поручение президента, напоминало крутой кинобоевик. Об этом восторженно писали газеты, вещало радио и показывал телевизор. Ночью, с небольшой группой сопровождающих, он бесстрашно проехал по Чечне, через все блокпосты в расположение противника. Вступив в контакт с руководством бандформирований, генерал договорился начать переговоры об условиях перемирия, которое позволит остановить войну.

Люди радовались тому, что появился «свет в конце туннеля», и наконец-то есть шансы остановить бесполезное кровопролитие. Однако мало кто верил, что Лебедю это удастся. Большинство все же считало переговоры с бандитами пустой и даже вредной тратой времени. Такого мнения был и Царев.

— Коварные абреки нас непременно обманут, — убежденно сказал он Наумову, узнав, что переговоры состоятся. — Сепаратисты используют это время для передышки и накопления сил, а потом снова начнутся бои. Их лидерам нужна война, так как они на ней наживаются, и ни на что другое не способны.

— А я думаю, что Лебедь сумеет найти приемлемое решение. Он доказал это, установив мир в Приднестровье, — высказал надежду Артём Сергеевич. — Новый лидер сепаратистов Масхадов не самоубийца. Он бывший полковник советской армии — честолюбив и стремится к власти в Чечне. Если показать ему эту «морковку», он может пойти на компромисс.

— На это, видно, и рассчитывает Лебедь. Наверно, предложит ему разделить власть с нашими сторонниками, — скептически усмехнулся Владимир Иванович. — Но бандиты его обманут, даже если согласятся создать с ними коалиционное правительство. Стоит только уйти нашим войскам из Чечни, они захватят там власть и жестоко расправятся со своими противниками.

— Такое возможно, — подумав, согласился с ним Наумов, но добавил: — Хотя, если Лебедю удастся подписать соглашение о прекращении военных действий, договориться о моратории на отделение Чечни и создании там коалиционного правительства, это будет огромным достижением.

— Но почему? Ведь ежу понятно, что бандиты его нарушат, — раздраженно бросил Царев. — Поверь, так все и будет!

— Ну, положим, этого можно не допустить. Наверняка будет предусмотрен механизм соблюдения договора, — возразил Наумов. — И, подписав его, бандиты отказываются от сепаратистских требований. Если же вероломно нарушат мир и расправятся с политическими противниками, то морально дискредитируют себя перед всем миром.

— Напрасно на это надеешься! Врагам России плевать на мораль, — пожал плечами Царев. — Они все равно будут помогать сепаратистам.

Генералу Лебедю не понадобилось слишком много времени на проведение переговоров с лидерами чеченских боевиков. Вскоре в Хасавюрте было подписано соглашение, разом прекратившее кровопролитие.

Вопрос о статусе Чечни откладывался до создания в республике спокойной обстановки, когда будут условия для свободного волеизъявления ее граждан. Временные органы власти должны были состоять из представителей всех политических сил.

Сначала вся общественность России восторженно приветствовала прекращение войны в Чечне, прославляя генерала Лебедя как спасителя нации. Но потом стали раздаваться и осуждающие голоса. А когда он с солдатской прямотой обвинил в поражениях армии и сдаче Грозного бездарное военное руководство, эти голоса слились во враждебный ему хор.