Последняя антиутопия (СИ) - Мор Харли

— Знакомься, это Андрей, — представил его Алекс, — а это — Анжела, но ты с ней заочно уже знаком.

— Ты показывал ему мои фотографии, — улыбнулась Анжела. Точно. Андрей вспомнил, где ее видел. В реальности она выглядела даже лучше, чем на фотографиях. Полупрозрачное неглиже не скрывало упругих форм, а лишь добавляло пикантности. — Приятно познакомиться, Алекс мне рассказывал о тебе.

— Мне тоже очень приятно, — пристальный взгляд слегка раскосых глаз девушки смущал Андрея. Он ей явно нравился. Она встала и подошла ближе. — Ты весь грязный. Мне нравятся грязные мальчики. Нужно помыть тебя. Пойдем в душ.

— Ему сейчас не до этого, — попробовал слабо возразить Алекс. — Он в смертельной опасности, его ищут охранители.

— Меня возбуждает опасность, — она положила руки на плечи Андрею и стала снимать с него рубашку. — Тем более, ему надо расслабиться, успокоиться, забыть проблемы. А что сделает это лучше, чем теплый душ в приятной компании. — Она продолжила снимать одежду с Андрея, он стоял не в силах пошевелиться, очарованный ее нежной магией.

— Ладно, — сдался Алекс, — пойду тогда схожу за свежей одеждой.

— Не торопись возвращаться, — сказала ему Анжела, не отводя взгляда от глаз Андрея. — Пойдем в душ, милый, надо очистить твою душу и тело. — Она сняла с него последнюю одежду, скинула с себя неглиже и за руку повела в душ, он покорно шел следом. Все было как в тумане. Он не видел душ. Он только чувствовал прикосновения воды. Или это были прикосновения тонких нежных пальчиков Анжелы. Это было неважно. Блаженство прикрывало глаза. Мыло и шампунь смывали с тела грязь, и она уходила в сливное отверстие, унося с собой тревоги, страхи и усталость. Мочалка приятно растирала спину. Пальцы нежно массировали кожу головы. Андрей обнял молодое тело, провел подушечками пальцев по гладкой коже, по впадинам и выступам. Анжела дрожала от возбуждения. Струи воды и прикосновения пальцев — они слились воедино, стали неразличимыми. Воздух блаженно выходил из приоткрытых ртов, приятная теплота разливалась по телу. Во всем мире существовали только двое. Остальной мир поблек и отошел на второй план. Они тянулись друг к другу. Сплетались друг с другом, становились одним целым. Теплота становилась сладкой. Они двигались навстречу друг другу. Двигались. Движение дает чувство жизни, дает жизнь, ведет к кульминации. Все чувства обостряются. Ощущения становятся ярче. Жизнь становится ярче. Движение это жизнь. Все ускоряется. Жизнь несется вперед. Вперед. Вперед! Мурашки, волнами перекатывающиеся по коже, перерастают в дрожь. Единое целое содрогается под захлестывающими с головой волнами удовольствия. Волны становятся выше. Начинается буря. Небо изливает на землю живительную влагу. Бьют молнии. Гремит гром. Льется вода… Двое стоят под душем. Струи воды остужают разгоряченные тела. Волны накатывают, постепенно ослабевая. Небо разглаживается, легким ветерком уходит дрожь…

— Ну все, зайчик, пойдем в комнату, Алекс должен уже принести одежду, — сказала Анжела как ни в чем не бывало, после того как они высохли под воздушным душем. Выйдя из душа, Андрей обнаружил на кровати стопку чистой одежды, в которой были брюки, пара рубашек, носки, трусы, теплая штормовка, шапка и кожаные перчатки. Вскоре пришел Алекс с высоким стройным юношей. У него были тонкие черты лица и тонкие пальцы. На голове возлежала желтая кипа волос. Если бы не легкая небритость на лице, его можно было принять за девушку.

— Знакомься, Мик, — представил юношу Алекс, — он наш гример, он тебя загримирует, чтобы никто не смог тебя опознать. Может, тебя еще и налысо побрить?

— Привет, Андрей, — у него оказался высокий голос. — Не беспокойся. Налысо брить не придется. Я тебя так загримирую, что мать родная не узнает.

Алекс кашлянул, Мик посмотрел на него и все понял. — Ой! Извини меня, пожалуйста. Я не хотел тебя обидеть. Я сделаю все, чтобы загладить свою вину.

— Не переживай ты так, все в порядке, я не в обиде.

— Тогда давай не откладывать то, зачем я сюда пришел. — Он посадил Андрея у зеркала, поставил на столик чемодан, полный кистей, красок и других приспособлений для макияжа и принялся творить новое лицо. Он стал смешивать какие-то мази и краски и наносить их на лицо кисточками. В одном из тюбиков у него был клей. Помазав Андрея за ушами, он натянул кожу. Опять взялся за кисточки. Потом пинцетом стал выщипывать брови. Приподняв веко, вставил голубые контактные линзы. Еще раз воспользовавшись клеем, на верхнюю губу приклеил небольшие усики. Затем стал наносить на волосы светлую гель-краску. Последние штрихи, и все готово.

— Принимай работу, — сказал Мик, поворачивая Андрея к зеркалу. На него смотрело незнакомое лицо. Он даже не сразу понял что произошло. Парню в зеркало было не больше двадцати лет. Черты лица как будто бы заострились. Макияж подчеркивал скулы. Необычно смотрелись аккуратные закручивающиеся усы. Он превратился в совсем юного голубоглазого блондина. — Потрясающе. Не знал, что макияж может так сильно изменять внешность. Ты просто волшебник, Мик.

— Спасибо, Андрюша, — засмущался он. — У тебя очень приятная кожа. Было удовольствием работать с ней.

Андрей смотрел в зеркало на свое новое лицо: — А может мне не надо покидать город. В таком виде меня никто не узнает. Я сам себя не узнаю.

— Нет. Это опасно, хотя работа впечатляет, даже я такого не видел, — Алекс пристально рассматривал лицо Андрея. — Рано или поздно тебя найдут. Ты что-то случайно скажешь, кто-то неосторожно проболтается, и у всех будут неприятности. Может быть даже кого-то, кроме тебя, отправят на процедуру. Нет. Эта маскировка безопасна только несколько дней.

— А что такое, эта процедура? Ею везде пугают, но я никогда не интересовался подробностями.

— Лучше тебе не знать. Как говорится, меньше знаешь — лучше спишь. Возможно, тебе не удастся ее избежать. Тогда незнание облегчит твою участь. Знай только одно — после нее не возвращаются живым. — Опять в его голосе Андрей услышал нотки вины. Или это была жалость?

— Не слушай его, ничего с тобой не случится, — Анжела подошла поближе. — Здесь ты в безопасности. Побудешь пока здесь.

— Но как мне вас отблагодарить? Вы такое делаете ради чужого человека.

— Не такой уж ты мне и чужой, — ответил Алекс. — Да и мне уже не чужой, — проворковала Анжела. — Но есть одно дело, с которым ты можешь помочь.

— Надеюсь, мне не надо будет работать с клиентами?

— Если хочешь, то можно устроить, зайчик.

— Да, Андрюха. С такой внешностью ты запросто смог бы много заработать.

— А что, если положить его под какую-нибудь шишку, а потом шантажировать, чтобы Андрея убрали из розыска, — предложил Мик. — Тогда ему не придется покидать город.

Андрей хотел было возразить, но Алекс его опередил; — Нет, ни в коем случае. Такое может сработать только с мелкими шишками, чьей власти не хватит снять с Андрея уголовное преследование. А те, кто покрупнее. Они не любят шантаж. Да их и не получится шантажировать. Те, кого они боятся и так про них все знают. Это их только разозлит. Нет. Единственный выход — покинуть город.

— Так что это за дело, с которым я могу помочь? — перевел разговор Андрей.

— Одна из наших девочек пропала. Роза. Последнее время к ней приходил этот извращенец, Андрей Беркут, твой тезка. Он из спецохранителей. Никто не знает, чем он занимается на работе, но после работы он любит истязать девушек. И не сказать, что Роза была против. Чем-то он ее привлекал. Но после того как она исчезла, он тоже здесь не появлялся. Мы поспрашивали — в других домах его тоже знают. После того, как он появлялся, у них тоже пропадали девочки. Их никто не искал — все боятся. Я тоже боюсь. Боюсь, что случилось что-то плохое.

— Но как я могу помочь? Я же просто инженер. Вам надо обращаться к охранителям.

— К ним обращаться бесполезно, они своего не сдадут. Да даже если бы подозрение пало на кого-то другого, они бы палец о палец не ударили. Нас же не считают за людей. Даже тех, кто работает только в верхнем городе. Одним больше, одним меньше, охранители не видят в этом проблему. А помочь ты нам можешь. Ты должен найти его и выяснить, что он делает с девочками. Никто из нас не может этого сделать, а ты можешь, поскольку тебе уже терять нечего, скоро ты покинешь город, и тебя никто не найдет.