Ты дивно устроил внутренности мои - Брэнд Пол

Убедившись, что можно вырастить детей с помощью неживой суррогатной матери, доктор Харлоу стал исследовать степень важности осязательных или тактильных характеристик, присущих матери. Он проделал такой эксперимент: поместил в большую клетку мягкую махровую куклу–маму и еще одну искусственную «маму», сделанную из грубой проволочной сетки. Потом принес и положил туда восемь обезьяньих детишек. Когда пришло время кормления, ассистенты доктора распределили детей между двумя мамами — четырех одной и четырех другой. Каждый детеныш мог получить молочко только у той мамы, к которой был распределен.

Результат не заставил себя ждать: все восемь малышей проводили все свое время бодрствования (шестнадцать — восемнадцать часов в день) около махровой куклы. Они прижимались к ней, обнимали и поглаживали ее, лазили по ней. Те детеныши, которым было положено питаться у проволочной куклы, ходили туда только за едой. А потом быстро возвращались к махровой «маме», которая была такой приятной и нежной на ощупь. Когда малыши пугались чего–то, они сразу же крепко прижимались к махровой кукле или залезали на нее, ища успокоения, — все восемь детенышей.

Доктор Харлоу пришел к выводу: «Мы не удивились, обнаружив, что приятное осязательное ощущение составляет основу привязанности и любви. Но мы не ожидали, что это ощущение имеет такое большое значение для детенышей — большее, чем кормление. Это несоответствие настолько велико, что мы считаем возможным предположить: основная функция ухода за новорожденными — обеспечение как можно более частого непосредственного осязательного контакта между малышом и матерью. Другими словами, для нормального развития грудному ребенку недостаточно одного молока»[18].

Антрополог Эшли Монтэгю описывает подобные и многие другие эксперименты в своей оригинальной, увлекательной книге «Прикосновение». Он делает вывод: близкий физический контакт матери и детеныша просто необходим для нормального развития животного.

В отличие от человека, все остальные млекопитающие посвящают огромное количество времени тому, что вылизывают своих малышей. Часто те новорожденные, которых не вылизывают родители, умирают. Причина этого заключается в том, что сами они не могут удалять собственные отходы. Но это лишь одна из причин. Доктор Монтэгю пришел к выводу: вылизывание детенышей одинаково важно как для поддержания чистоты, так и для тактильной стимуляции.

Те, у кого есть домашние животные, знают: и маленькие, и взрослые животные любят, когда их гладят. Любят они и сами себя гладить. Кот выгибается, выворачивает голову и нежно, старательно вылизывает себе бока и спинку. Собака ложится на ковер и поднимает лапки кверху: она ждет, чтобы ей погладили животик. Обезьяна тщательнейшим образом очищает и вычесывает шерсть своих сородичей.

Монтэгю считает, что даже человеческие зародыши, находящиеся в утробе матери, нуждаются в большом количестве тактильных стимуляций, чтобы стать физически крепче. Это необходимо для облегчения прохождения через родовые пути, которое у человека является самым длительным и самым напряженным. Эти четырнадцать часов родовой деятельности, кстати, так хорошо описанной матерями и никак не описанной новорожденными, — очень важный стимул для окончательного созревания некоторых органов и систем организма ребенка. Может быть, этим и объясняется тот факт, что дети, появившиеся на свет с помощью кесарева сечения, имеют более высокий уровень смертности и больший процент заболеваемости?[19]

Хотя роль тактильной стимуляции во время родов остается спорной, необходимость осязательного контакта после рождения ребенка была ярко продемонстрирована драматическим, даже трагическим способом. В конце двадцатых годов уровень смертности новорожденных в некоторых приютах для подкидышей в Америке достиг 100 %. В те годы доктор Фриц Тэлбот из Бостона оказался в Германии и познакомился там с концепцией «о нежном и заботливом уходе», которая, казалось бы, не имела никакого отношения к науке. При посещении детской больницы в Дюссельдорфе он обратил внимание на то, что одна пожилая женщина постоянно ходит по коридорам больницы с больным, слабеньким ребенком на руках. Сопровождающий врач сказал: «Это бабушка Анна. Когда мы сделаем больному ребенку все что положено с медицинской точки зрения, а он все равно не выздоравливает, — мы зовем бабушку Анну, и она выхаживает малыша».

Когда Тэлбот предложил эту оригинальную идею администрации американских лечебных заведений, то его просто подняли на смех. Руководство не принимало в расчет такое архаичное представление, что простое прикосновение может обеспечить выздоровление больного ребенка. Но очень скоро неумолимые цифры статистики убедили их. Первыми стали реализовывать новую идею в Беллевейской больнице в Нью–Йорке. Там было введено правило: каждого ребенка надо обязательно брать и какое–то время носить на руках, а также нежно гладить по головке несколько раз в день. Вскоре уровень смертности новорожденных снизился там с 35 до 10 процентов.

Несмотря на подобные открытия, и сейчас еще многие рассматривают осязательный контакт как неотъемлемую часть более важных процедур — кормления и купания. Очень редко к прикосновениям относятся, как к чему–то необходимому для полноценного развития ребенка. Представители еврейской нации придают большое значение осязательным ощущениям, так же как и латиноамериканцы. А вот англичане, американцы и немцы не считают прикосновения настолько важными. Другими словами: чем выше социальный уровень, тем меньше родители дотрагиваются до своих детей. Мне кажется, в Америке уже дошли до крайности: матери совершенно не носят своих новорожденных малышей на руках, а постоянно возят их в пластиковых колясках, а отцы прикасаются к ребенку, в среднем, в течение тридцати секунд в день.

В случаях с тяжело больными детьми, например страдающими аутизмом, только постоянное и настойчивое прикосновение может дать надежду на излечение. Ребенок, больной аутизмом, нуждается в том, чтобы его гладили и массировали практически постоянно. Только так можно вывести его из состояния тяжелейшей депрессии.

Монтэгю на основании своих исследований приходит к выводу: кожа — самый важный из всех органов чувств, важнее, чем глаза или уши. Кожа не только передает нам информацию о внешнем мире, но еще и пробуждает сильнейшие чувства. Любят ли меня, радуются ли мне? Безопасен или враждебен мне этот мир? Кожа автоматически впитывает все эти понятия и ощущения, получаемые извне.

Слова, обозначающие прикосновения, образуют в нашем языке выражения, с помощью которых мы передаем свое отношение к окружающим. Мы можем «гладить кого–то против шерсти» или «погладить кого–то по головке». Доверчивых, добрых людей мы называем «мягкими», а с капризными и несговорчивыми можно обращаться только осторожно, дипломатично, лишь «в лайковых перчатках». Мы все делимся на «толстокожих» и «тонкокожих», мы стараемся не оказаться «в чужой шкуре». Мы ведем себя тактично или бестактно — производные от слова «тактильный», что значит «осязательный».

Интимные сексуальные отношения — самое сильное осязательное ощущение нашей кожи. Наши прикосновения друг к другу настолько пылкие, что два организма на какое–то время становятся одним. На Западе, где культура ориентирована на зрительные восприятия, слышны призывы к тому, чтобы во время секса (который часто ошибочно принимается за любовь?) был максимальный кожный контакт.

С годами мы начинаем понимать: такие важные эмоции как любовь должны выражаться естественными способами. Кожа сама предлагает их нам. Именно кожа — наш главный орган общения с другими людьми. Клетки кожи предлагают прямой путь в неиссякающий эмоциями сосуд, который мы метафорически называем «человеческим сердцем».

Но прикосновение может вызывать и неприязнь. Мы рискуем испытать холодное сопротивление раздраженного чем–то супруга или недовольство ребенка, равнодушно пожимающего плечами, что означает: «Оставь меня в покое!» Но оно может также внезапно пронзить электризующим чувством взаимной любви, когда вы испытываете симбиоз ощущений. Это случается, когда одновременно ты прикасаешься к любимому человеку и он прикасается к тебе. Поцелуй или пощечина — и то и другое — формы прикосновения и одновременно общения.