Алмазный венец севера - Larka
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Дорога уже вилась по обрыву над самим морем. Сыро, очень сыро — и жарко. Хотя, с другой-то стороны, парень посматривал на встреченные по пути деревеньки — богато жили здесь. Море неплохо кормило, да и земелька попадалась добрая. Палку воткни, и вырастет, как заверил словоохотливый старик в недавней корчме.
Приткнувшийся к подножию крепости городишко показался из-за серого бока скалы вдруг. Весь небольшой и пёстрый, он настолько позабавил всмотревшегося Ларку, что он сразу проникся к этой шумной суете смешливой приязнью. Вот она, почти родная бестолковщина… валяющаяся в луже серая от грязи свинья, тревожно гогочущая стайка гусей, что вытянула шеи и недоверчиво пятилась с дороги. Румяная хозяйка на базарчике, что ругалась с дородной торговкой по поводу — вот эта рыба пахнет или воняет?
По мнению Ларки, ещё лучше та рыбина оказалась бы в запечённом или тушёном виде — и как по мановению руки угомонившиеся бабы пришли к согласию. Кстати, судя по нескольким медным монеткам, перешедшим из рук в руки, цены тут были почти как дома — в несколько раз меньше, нежели в столицах… он припомнил большой и бестолковый город, в котором, казалось, нечем дышать и нечем заткнуть уши — и поморщился.
Этот городок оказывался почти точной копией приткнувшегося к баронскому замку Эшле. Маленький и донельзя понятный, он остался позади всего-то за четверть часа — вместе с лавками, несколькими кабаками и весёлым домом с погашенным по дневному времени розовым фонариком над входом… последнее обстоятельство отчего-то живо напомнило всегда и неизменно обретающуюся в одного цвета платье госпожу Велерину — и парень сам не заметил, как приехал.
Ну вот, наконец…
Разморенный от жары сержант и писарь приняли бумаги не переменив выражения постных физиономий. Чего нужно, отметили, со вспугнувшим сонных мух стуком пришлёпнули печать да посоветовали не медля показаться коменданту фон Браухич — вон по той галерее, а там у дверей их милости часовой для ориентиру стоит.
Ларка счёл совет хорошим. Настолько, что без зазрения совести расстался с парой самых крупных медяков да потопал в указанную сторону. Лишь задержался на галерее, крикнув распрягающим коней солдатам, чтоб холодной воды не давали сразу — пусть остынут малость.
Комендант оказался мало того что комендантшей, но ещё и атлетически сбитой тёткой среднего возраста — зато с майорскими шнурами-аксельбантами. Покосившись вполне уважительно на висящий на спинке кресла золочёный дворянский пояс, парень откозырял на всякий случай почётче, да гаркнул на пробу эдак вполголоса.
— Чего орёшь-то, малахольный? — коротко стриженая по солдатской моде майорша скривилась и обернулась.
Перекосоротило её куда сильнее, когда она приметила специальную отметку, сделанную прилежными полковыми писарями — что данный выпускник Академии обучался в девятом отряде. Физиономию сразу скорчила такую, будто ей после крепкой гулянки наутро похмелиться не дали.
— Вот уж… педиков мне тут только и не хватало… — она повздыхала ещё немного, а потом полезла в ящичек бюро.
Зашуршало перо, и глядя на его пляшущий бело-серый кончик, Ларка насторожился. С одной стороны, надо было полковнику ещё пару раз по сусалам двинуть за сомнительное удовольствие быть причисленным к девяткам — но с другой, подобная репутация избавляла от надокучливого порой внимания. Не скрывавшие лёгкого презрения сержанты и офицеры на грани приличия козыряли, а потом у каждого вдруг находились неотложные дела.
— Вот. Увольнительные листы на месяц. И справка на выдачу жалованья, у нас принято выплачивать частями раз в седмицу — чтоб сразу всё не пропивали… — майорша хотела отдать бумаги прибывшему.
Однако, не сдержала брезгливой дрожи и швырнула на столик — словно боялась хоть раз прикоснуться к этому и подхватить неведомую заразу.
— И чтоб в другое время я вас ни в крепости, ни возле гарнизона и близко не видела. Особенно возле офицеров и сержантов мужского полу! Через месяц за следующей порцией придёте…
Прогавкав "так-точно-ваш-превосходительство", Ларка строго по-уставному развернулся да удалился. Ухмылочка его вовсе не выглядела опечаленной под уже почти отросшими усами, кои он решил отпустить ради вящего тщеславия. Да и по сравнению с несколько раз встреченными поручиками он сам выглядел… слишком уж молодым и здоровым, что ли.
— Во всём есть своя прелесть, — он долго смотрел с верхушки углового бастиона.
Море оказалось пугающе большим — и серым. Вовсе не синим или зелёным, как в описаниях или на картинах. На уши давил непривычный гул, отчего парень чувствовал себя полуоглохшим. Но в общем, к этому можно привыкнуть… если захотеть.
Взвалив на плечо тощие сумы со скудными пожитками и весело помахивая булавой, он вышел через ворота обратно в город и задумался. В принципе, можно было снять комнату пока что на постоялом дворе — но куда дешевле оказалось бы сразу договориться с какой хозяйкой, да надолго. И в конце концов, удача улыбнулась ему. Стоило лишь купить у клюющей носом бабули на углу бумажный фунтик вареных с укропом креветок, да на пробу задать пару вопросов, как проснувшаяся старушенция разразилась небывалыми водопадами словоохотливости.
Через четверть часа Ларка знал об этом городке и его обитателях если не всё, то очень к тому близко. Кто с кем грызся, кто с кем любился, где шельмовали, а у кого и вовсе грыжа — в ворохе этих вполне могущих и пригодиться сведений парень выцепил хоть что-то полезное.
Вдовая Бельча сдавала комнаты — да вот, на беду, слишком уж далеко она обреталась в своём домике от берега и крепости. Оттого и не хотели к ней селиться господа офицеры или сержанты, кто в городе жил. Как раз это обстоятельство, насчёт удалённости от моря (вернее, близости к горам) Ларку и прельстило. Да и вдовушка вряд ли заломила бы за жильё так уж много, в отсутствие-то бойкой очереди квартирантов…
Домик оказался вполне даже приличным двухэтажным домом из светлого пиленого ракушечника, весь заплетённый диким виноградом до самого дымаря. И словно бойницы, в зелень проглядывали провалы окон и дверей. Надо же, какая умилительная картина! Вкупе с дремлющей на скамеечке бабулей да весьма ухоженным садиком, это зрелище весьма понравилось остановившемуся за ветхим заборчиком молодому поручику.
Цена и в самом деле оказалась такой, что он даже не удержался, переспросил — уж не ослышался ли? А потом взял, да в порыве щедрости и занял обе свободные комнаты во втором этаже. Серебрушка в седмицу это сущие пустяки — да и бабке денежка лишней не будет. Ишь как её жизнь скрючила. Опять же, соседей не будет досужих…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});