Восьмой цикл - Андрей Костанян

Плача, девушка многое рассказала ему. Отец Милены был бароном с востока, бывшим независимым до нападения Эдвара. У него хватило ума добровольно войти в состав будущей империи. Учась в Академии Эдвара, Милена достигла уровня четвертого мага империи, как началась война. И вот тут, ее отец просчитался. Он был противником войны, он выполнил свой долг, и его войска влились в состав полков Эдвара, но на каждом военном совете он выступал против. Однажды, императору это здорово надоело, и после поражения войск в ущелье Крелс, он сорвал на нем злость. Отец Милены был разжалован, вместе с семьей объявлен изменником и посажен в тюрьму. Когда война закончилась, и начались закладываться основы союза семи и новой Академии, Милену послали представителем магического сообщества Эдвара, не забыв напомнить, что если она хочет, чтобы ее семью отпустили, она должна стать глазами и ушами Эдвара в Академии.

Как только стало известно об уходе Малика, Ридирл вызвал к себе Милену и вместе с Акеялом попытался убедить выставить кандидатуру Архимага. После отказа, ей напомнили о бедном бывшем бароне. На ее слова, что совет не согласится с этим, ей предложили заставить, неважно какими способами, совет сделать Акеяла ректором.

Она вначале пришла к Малику, но теперь, потерпев неудачу, просто плакала у него на плече.

Несмотря на все ее могущество, ей было всего двадцать лет, она еще не научилась тонкостям придворных интриг, и была легкой игрушкой в руках императора. А могущество у нее было велико.

Как-то, Малик решил узнать, почему у нее такие странные глаза. Иногда у магов во время чтения особенно могущественных заклинаний меняется цвет глаз, иногда глаза становятся как впадины, но лишь на время действия заклятья. Глаза Милены, были странными, и заинтересовали его. Ответ крылся в прорыве под Агриппой. Она не сразу подчинилась приказу Архимага, и держала щит на трех скоплениях войск, пока Орлых не прекратил эту бойню. Она использовала слишком много силы не своего источника, и начала плыть, растворяться в нем. Как только она услышала приказ Орлыха, она сняла щиты и переместилась, но эта мощь заклятья оставила отпечаток на всю жизнь в виде этих глаз…

Малик поймал себя на мысли, что что-то такого он обязан был ожидать. Постоянно держать в секрете технологию такой силы он не мог. Сейчас Эдвар, потом кто-то другой из семи попробует вникнуть в тайны его науки.

Но сейчас он просто хотел помочь девушке, судьба которой зависла от него. Он не мог просто бросить ее с такой бедой. Ему надо было придумать способ, как вызволить этого барона из Эдвара и не дать при этом Ридирлу контроль над Академией.

При всех своих достоинствах, опытным интриганом, Малик себя не считал. И решил обратиться к тому, о ком думал именно в таком ключе.

Интерлюдия 9

Я появился в его комнате. Он был не один. У него на плече повисла зареванная девушка, и ему явно это было приятно. Совсем перестал соображать, если вызывает меня при свидетелях. Я не стал материализовываться, стал ждать, когда эта сцена пройдет.

Через полчаса девушка успокоилась и заснула. Я проверил ее ауру, она не притворялась, действительно спала.

— Я смотрю ты уже на девушек смотреть стал… А она ничего, вполне миленькая, — я позволил себе усмешку. И паренек резко покраснел. Эх, молодость, я уже подозревал, что мне придется участвовать в спасении сей милой дамы, на которую мой ученик явно запал.

— Не до твоих шуточек, — какой серьезный вид. Похоже он полностью в ее власти.

Он мне все быстро рассказал. И посмотрел на меня так, как будто я должен по его указке прыгать через обруч. Никогда еще он на меня не смотрел так. Все-таки я Высший. Я по-честному обиделся, и просто стал молчать.

— Ты поможешь?

То же молчание. Буду игнорировать, пока не дойдет, что я не джин из бутылки.

— Казраэль, извини, если был груб, — до мальца стало доходить, похоже, — Помоги советом. Как помочь ей, не отдавая Академию в руки Эдвара.

— Во-первых, можно как в легендах пойти, и вытащить ее семью из тюрьмы. Ты ж у нас славный герой, — я еще был обижен и вообще, сарказма мало не бывает.

— Казраэль, я же серьезно… — а вот это что-то новенькое. Похоже он впервые в тупике.

— Ты не думал, что слезами эта девчонка добилась больше, чем чарами и враньем?

— Думал. Но если это правда, не хочу брать на себя ответственность за ее семью, зная характер Ридирла.

Ну вот. Рос мой ученик, мужал и возмужал до благородного идиота. Любой дипломат ему сказал бы, что у него идеальное положение. Откажи сейчас Эдвару, выдвори ее с поста декана по уставу, и лишишь Эдвара шпиона. Он так не хочет. Ну что ж, придется его учить закулисным играм. Он заслужил, чтобы я обратил на него внимание, когда он просит. Но что интересно, от наглости и напыщенности, как в прошлой встрече, не осталось и следа. Теперь он снова обращается ко мне, как к Высшему, а не как к равному.

Милена проснулась в чужой комнате. Вспомнив ночное откровение, покраснела. В комнате никого не было, но у постели на столике стоял завтрак.

Комната была аскетична, сразу было видно, что теперь тут редко живут. Никакого беспорядка, аккуратно убрана, пустой письменный стол, книжный шкаф заполнен магическими трактатами и учебниками. В остальном комната была пуста.

Услышав, что гостья проснулась, мать Малика тут же поднялась к ней.

— Утро доброе, дорогая гостья, — вчера Милена даже не успела с ней познакомиться, так спешила с заданием к Малику. Сейчас ей было стыдно. А мать тем временем, не замечая неловкости, продолжала говорить:

— Вчера познакомиться не успели, видно срочное дело к сыну было. Меня Марика зовут.

— Утро доброе, Марика. Спасибо за чудесный завтрак, — Милена вспоминая этикет, поклонилась хозяйке дома, потом решила говорить по местному говору, — Меня Миленой звать. Простите, что вчера так ворвалась в ваш дом.

— Понимаю, дела важные. Малик отлучился, перед уходом просил вам передать, чтобы вы его подождали.

— Значит, он ушел… — Милена испугалась. Малик вчера так и не раскрыл, что он будет делать теперь, зная ее историю. Она боялась, что зря раскрылась ему, как глупая девчонка. Если он воспользуется этим, и выкинет ее из Академии, что Ридирл Пятый сделает с ее семьей? Страх накрыл Милену, и Марика это заметила:

— Не волнуйся дочка, я своего сына хорошо воспитала, он плохого не совершит. Хочешь, угощу чаем с пряниками. Сама пекла к приезду сына, а у него все времени посидеть, попить со мной чайку, нет, — мать вздохнула.

Могущественная волшебница смотрела на уже немолодую женщину, и снова слезы начали подкатывать к глазам. Марика создавала такой домашний уют, которого у Милены не было и в детстве. Ей резко захотелось побыть с матерью Малика подольше. Она никогда не была с мамой в нормальных, дочерних отношений. Ее забрали в Академию с раннего детства, и она почти не видела мать. В Академии ее иногда навещал отец, но обращался с ней, как с уже взрослой. Конечно, уже в восемь лет она могла создать огненный шар, который мог бы убить человека, в четырнадцать она потопила огромный пиратский флот на юге Эдвара. Но детства ей в душе не хватало.