Запрещённая планета - В. Стюарт

— Подождите, — сказал Джерри. — Посмотрите сначала сюда.

Он показал вперед. Футах в пятнадцати от первой ямы зияла другая, почти такая же. Ямы шли одна за другой, цепочкой, очень похожие друг на друга. Они тянулись ярдов на 300. Почти до ближайших скал. Мы пошли вдоль них, не говоря ни слова. Ярдах в пятидесяти от скал они исчезли. Их больше не было. Нигде.

Возможно, это были следы. Но чьи? Что заставило их направиться именно к пристройке? И потом вернуться.

Мы остановились возле последнего следа. Я посмотрел на Джерри, потом на доктора.

— Робот? — спросил я.

— Робот не оставил бы таких больших следов, — ответил Джерри. — У него следы неглубокие и расположены гораздо ближе друг к другу.

— К тому же он не может передвигаться бесшумно, — добавил доктор.

— Откуда мы знаем? — возразил я. — Быть может, он уже переделан!

Я невольно думал об этой таинственной Силе. Ведь защитный экран был разорван, как бумага. Стальные решетки изогнулись, будто они были из пластилина.

Джерри покачал головой.

— Уверен, что это кто-то из этих проклятых олтэрианцев, — сказал он.

— Или Сила, — поправил доктор.

Я взглянул на него. Нет, он не шутил.

Я решил допросить постовых.

Бозан привел ко мне обе ночные смены караульных — всего шесть человек. Долго и терпеливо я опрашивал каждого, но никто из них ничего не видел. Как старший вахтенный офицер первой смены, Джерри дважды обходил посты. Бозан, будучи во вторую смену подчинен Квинну, делал это трижды. Они тоже не заметили ничего подозрительного. Итак, подобная постановка вопроса ни к чему не привела.

Тогда я решил тщательно проверить районы обхода каждого караульного. Выяснилось, что три — самое большее четыре — раза за смену случалось, что пристройка Квинна выпадала из поля зрения часовых и около нее никого не было ближе пятидесяти ярдов. Но это продолжалось максимум две минуты или даже меньше. Две минуты на то, чтобы произвести такие разрушения! Да еще успеть закрыть все брезентом! И уйти, ступая по тем же следам! Нет, и с этой точки зрения все казалось невозможным.

Поэтому я перешел к звукам. Возможно, кто-нибудь что-то слышал? Все молчали. Мне показалось, что один из караульных выглядел так, будто хотел заговорить, но потом изменил свое намерение. Это был курсант военного училища, совсем юноша, по имени Грэй.

— Вы собирались что-то сказать? — спросил я его. — Смелее! Пусть это даже не будет связано с данным вопросом.

Он заметно нервничал и сначала вообще не хотел говорить, но в конце концов я заставил его. Оказывается, он боялся рассказывать о том, что слышал. Он считал, что это только плод его воображения. Он думал, что приятели сочтут его сумасшедшим.

— Итак, — прервал я его, — что же вы слышали?

— Это было похоже… — начал он, — похоже на дыхание, сэр!

Его слова поразили меня. Кроме того, было заметно, что даже воспоминание об этом заставляло юношу еще больше нервничать.

— Там что-то дышало, — продолжал он. — Что-то огромное. — Лицо его побледнело. — Но… но, сэр, ТАМ ничего не было.

Вот и все, что он мог сказать. Но уже этого было достаточно, чтобы я прекратил допрос. Я не хотел, чтобы члены экипажа начали размышлять над подобными вопросами. Ослабляли себя сомнениями. Делали пугающие предположения. Все это достается на долю командира. Поэтому я сделал вид, что не придал никакого значения его рассказу.

Я сказал Бозану, что откладываю допрос на некоторое время и приказываю ему занести сказанное тут в вахтенный журнал под рубрику: «Под следствием». Потом отпустил всех шестерых на отдых. Бозан вышел вслед за ними.

Я вызвал по коммуникатору доктора. Пока он собирался, я сообщил Джерри, что оставляю его командиром, а сам уезжаю к Морбиусу.

— Постарайтесь немедленно оторвать Лонни от работы над радиопередатчиком, — сказал я, — пусть он установит вокруг корабля защитное ограждение. И вообще все, что нужно.

Поспешно вошел доктор. Я не стал терять время на объяснения и сразу повел его к вездеходу. На предельной скорости я повел машину через пустыню. Мы ехали так быстро, что доктору пришлось вцепиться обеими руками в борт, чтобы не вывалиться. Разговаривать было невозможно, пока я не провел вездеход через проход в скалах и не замедлил скорость на спуске в долину. Здесь было не так жарко. От движения нашей машины образовался приятный прохладный ветерок. Я расстегнул ворот рубашки и объяснил доктору, что хочу попытаться вытянуть что-нибудь из Морбиуса.

— Несомненно, — оказал я, — что об этом происшествии он знает гораздо больше, чем мы.

— Вы все еще думаете, что это был робот? — спросил доктор.

— Как знать! — и я рассказал о своем сне и о дыхании, которое слышал Грэй.

— Как раз дыхание-то и исключает Робби, — сказал доктор. Мне показалось, что он произнес это с облегчением. Это рассердило меня.

— Откуда мы знаем, как он устроен? — раздраженно заговорил я, — Может быть, у него есть особая система клапанов, которую он включает, когда ему нужна жидкая смазка? Может быть, в нем заложена специальная программа только в определенных случаях не причинять вреда, и он ее строго выполняет, как в истории с моим пистолетом? Может быть, все это вместе взятое и сделало его виновником ночного происшествия.

Но доктора не так-то легко было сбить.

— Не знаю, командор, — сказал он. — Возможно, в ваших рассуждениях есть известная логика, но я не меряю Морбиуса на ваш аршин.

Я взглянул на него. Он хмурился, закусив губу.

— Тогда мы снова попадаем в замкнутый круг, — сказал я, — Предположим, что это был кто-то из олтэрианцев. Но ведь вы сами не верите в их существование. Что же, по-вашему, остается подозревать эту довольно сомнительную Силу?

Он не успел ответить, потому, что мы уже миновали рощу и подъехали к дому. На этот раз Морбиус не ждал нас во внутреннем дворике. Там вообще никого не было. Даже робота. Было очень тихо. Входная дверь стояла открытой. Дом казался вымершим. Экипажа тоже нигде не было видно.

Я остановил вездеход. Мы вышли, огляделись вокруг, но по-прежнему не заметили ничего живого. Даже ни одной зверюшки Алтайры. Подумав о них, я вспомнил об обезьянке. Интересно, хватилась ли ее Алтайра?

Я отогнал эту мысль, пересек дворик, распахнул дверь и заглянул в нее. Потом крикнул: «Есть здесь кто-нибудь?» Безрезультатно. Я вошел. Доктор — следом за мной. В прихожей никого не было. В столовой тоже. На стуле лежал шарф Алтайры, а на столе в нише стояли две чашки, из которых недавно пили. Мы остановились, прислушались. По-прежнему не раздавалось ни звука. Казалось, в доме было гораздо тише, чем снаружи. Я двинулся к двери в глубине комнаты, когда доктор остановил меня. Он показал на противоположную стену.