Эдгар По - Герви Аллен

Хотя теперь ему было известно местонахождение Эдгара, Аллан написал не ему, а Лею, выразив мнение, что служба в армии пойдет его воспитаннику на пользу, и дав понять, что не видит необходимости вмешиваться в его судьбу.

Ничто не могло бы изобличить бессердечие Джона Аллана больше. Письмо это, переданное мистером Леем лейтенанту Ховарду, унизило и разочаровало уже преисполнившегося надежд По, расстроив его планы и бросив тень сомнения на все, что он говорил своему командиру.

С возобновлением связей между опекуном и воспитанником в отношении Джона Аллана к «сыну актеров» обнаруживается еще одна сторона — снобизм. Унаследовав от дядюшки большое состояние, он поднялся на более высокую ступеньку в общественной иерархии и, похоже, испытывал опасения, что осуществлению дальнейших его честолюбивых планов помешает то обстоятельство, что Эдгар служил в армии простым солдатом. Потомок шотландских контрабандистов, судя по письмам, считал, что, возвратись По домой в любом, более низком, чем офицерское, звании, на голову его опекуна неминуемо падает часть «позора», который тем самым навлечет на себя воспитанник. И все же он полагал, что военная карьера — это как раз то, что нужно По. А потому «лучше ему оставаться там, где он теперь, до окончания срока службы».

В письме от 1 декабря 1828 года из форта Моултри Эдгар По высказывает несогласие с этим мнением, говорит о своей тревоге по поводу болезни, от которой только что оправился Аллан, и с вполне простительной гордостью рассказывает о своих успехах в службе и досрочно полученной унтер-офицерской нашивке. Однако он подчеркивает свою решимость покинуть армию, если только Джон Аллан этого не запретит, и добавляет, что существующие правила не разрешают производства в офицеры из солдат, в то время как для поступления в Вест-Пойнт он уже недостаточно молод. То было первое упоминание о Военной академии Соединенных Штатов в переписке между По и Алланом.

Из письма видно, что пребывание в армии значительно закалило характер По. Быстрое продвижение по службе вселило в него уверенность в себе и укрепило душевное равновесие. Чувствуя это и сам, По говорит, что он уже не тот своенравный мальчишка, каким был еще совсем недавно, но взрослый человек, который знает, чего хочет в жизни. Он смело предсказывает свой будущий успех, ибо «ощущает в себе нечто такое», что позволит ему оправдать надежды Джона Аллана; он не боится показаться чересчур самоуверенным, так как убежден, что и талант, и честолюбивые помыслы напрасны без веры в собственные силы. «Я обрушился на мир, как воинственный норманнский завоеватель на берега Британии. Преисполненный веры в победу, я сжег свой флот, бывший единственным средством к отступлению; теперь мне остается только победить или умереть — добиться успеха или покрыть себя позором». По ясно дал понять, что не просит денег — достаточно будет лишь письма на имя лейтенанта Ховарда, которое, подтвердив его примирение с опекуном, помогло бы ему уволиться из армии, и — «мой сердечный привет маме — только в разлуке узнается цена таких друзей, как она. С уважением и искренней любовью…».

Ответом на этот крик души пылкого, одержимого мечтами о славе молодого человека, измученного скукой и нелепостью казарменной жизни, было гробовое молчание. Эхо мольбы о помощи затерялось в холодных лабиринтах расчетливого ума Джона Аллана, не вызвав даже слабого отклика.

Размышляя над этими фактами, не устаешь изумляться невероятному многообразию свойств человеческой натуры. Воображение рисует печальные, заплаканные глаза подточенной болезнью женщины в огромном ричмондском доме, силится проникнуть в мысли ее мужа, обнаружившего, что предсказание его о голодной смерти, ожидающей непокорного юнца, не сбылось, хотя и было однажды близко к осуществлению. Испытал ли он при этом чувство радости, или же ощутил сожаление и досаду, а быть может, просто удивление? Осталась ли в сердце этого человека хотя бы искра любви, сострадания, или он, мрачный пророк скудных лет, позаботившийся о том, чтобы прорицания его не оказались пустым звуком, все же был разочарован сравнительно благополучным исходом? Кто знает — ведь здесь было чему подивиться самой судьбе: Джон Аллан вырастил поэта!

Тем временем По снова отправился в дальний путь — на этот раз на север. 1 декабря он пишет, что его полк получил приказ погрузиться на корабли и следовать в Пойнт-Камфэрт.

Эдгар А. Перри проводил прощальным взглядом навсегда скрывшиеся вдали низкие берега Каролины. Бриг «Хэрриет» взял курс в том же направлении, в каком глубоко под ним нес свои теплые воды Гольфстрим; незаметно проходил час за часом, расположившись на койках, солдаты играли в карты при свете заправленных ворванью фонарей. Пункт назначения быстро приближался. Наверняка там ждет письмо, которое избавит его от всего этого. Каких-нибудь несколько строчек — и дело сделано, три года молодости будут спасены от бесцельного прозябания: Даже Джон

Аллан не откажет ему в такой малости. Да и что он собственно, сделал, чтобы дать повод думать о себе как о «пропащем» человеке? Пытался добыть денег игрой в карты, читал легкомысленные романы, выпивал иногда стакан пунша, не захотел отречься от мечты стать поэтом. Но все эти прегрешения он узде сполна искупил двумя долгими, безвозвратно потерянными годами, проведенными в армии. Неужели этого мало? Рождество было уже не за горами. Быть может, его позовут домой. Домой! Он тут же представил себе слезы радости на глазах старых чернокожих слуг, встречающих его в прихожей, не помнящую себя от счастья мать, нетвердым шагом спускающуюся по лестнице ему навстречу, шумные восторги «тетушки Нэнси» и даже ироническую усмешку Джона Аллана: «Так, так, наш гордый воробышек, кажется, вернулся в свое гнездышко, кто бы мог подумать!» Потом он останется один у себя в комнате, освещенной мягким светом старого ночника, и погрузится в чтение любимых книг. Корабль, отягощенный грузом пушек и боеприпасов, медленно перебираясь с волны на волну, шел на север, Эдгару казалось, что за время пути они почти не подвинулись к цели. Он уже был немного утомлен, но не этим, а другим путешествием, первая половина которого осталась позади. Спустя несколько недель после прибытия в Пойнт-Камфэрт По исполнилось двадцать лет.

Глава одиннадцатая

В середине декабря 1828 года полк Эдгара По в полном составе высадился и встал на квартиры в крепости Монро, близ Пойнт-Камфэрта. Перевод из форта Моултри означал лишь перемену места, но отнюдь не монотонного течения солдатской службы. Пойнт-Камфэрт в ту пору скорее походил на большую деревню, чем на маленький город. Средоточием светской жизни была единственная в этом местечке гостиница, где офицеры время от времени устраивали что-то вроде гарнизонных балов, на которые иногда приезжали дамы из Балтимора, Вашингтона или Ричмонда. Для нижних же чинов в расположенной на острове крепости не было никаких развлечений, которые могли бы развеять скуку армейской рутины, если не считать перебранок, изредка вспыхивавших в семейном флигеле. К этому времени По подружился со многими унтер-офицерами своей батареи: позднее, в письмо к сержанту Грэйвзу, больше известному под кличкой Задира, он упоминает сержантов Бентона, Гриффита и Хупера, которым, равно как и некоему Герцогу, он просит передать привет. В их обществе он нередко коротал часы, свободные от строевых занятии и караулов.